Остров жизни - Иван Поляков
– Но, как же… – Скрип зубов. Кадык мужчины дрогнул, проглатывая обиду. – А, ладно.
– Ну ничего, успеем, – сказала мать, вновь показавшись. Тёмный верх и плотная юбка в сборку, которую она надевала только на самые большие праздники.
Марта сказала это совершенно спокойно, и Зое вдруг сделалось не по себе. В сознании девушки вновь всплыло таинственное слово. Вторя взрослым, она сглотнула, но это ничуть не помогло.
Над деревней повисла гнетущее молчание. Ни птиц, ни насекомых в прибитом, раздавленном росой мире. Мелькнув меж пыльных закладных облаков, весёлый луч сверкнул в кроне застывшей над водой сосны и скрылся, вновь погружая собравшихся в безмолвное отчаяние. Почти все взрослые собрались здесь, у дороги, и все до последнего они вцепились взглядом в горизонт, где терялись меж стволов две грязно-бурых линии. Тишь. Лишь точка, размазавшаяся по грязной дороге, всё увеличивалась и разрасталась, в то время как Зое, стоящая рядом с матерью, напротив чувствовала себя всё менее и менее значимой.
Отца не было в толпе. Став свидетелем его ухода, девчонка теперь буквально видела, как тот в это мгновение снимает дверь с петель, поскольку стучать было слишком долго. Ивес в пару минут разорит гнездо молодёжи у птичьего двора, за шкирку выволочив Бонне. Время, по счастью, оно у отца было.
Нельзя сказать, что карета двигалась чрезвычайно медленно. Куда неспешнее, чем чрезвычайно. Медленнее пешехода! Как лодка в бурю, поднималась она над кочкой и со сладостным «хлюп» проседала, когда бухало очередное колесо во внеочередную яму. Вперёд и назад, и вбок. И наоборот. Скрипела кожа и стонало дерево, а гнедая пара всё тянула вперёд. Жалко её становилось. Град ударов ни за что сыпался на покатые взмыленные бока, а раскисшая земля и не думала отпускать. Тот темно-рыжий, что тянул слева, чуть завалился набок, но сразу же выбрался, брыкаясь.
И ноги их по пясть увязали в грязи, и гривы сбились, пока держали жилы. Им бы помочь. Подтолкнуть, но, хотя мужчин собралось во множестве, никто и не помышлял о подобном. Умильная физиономия расцветала на уставших лицах от одной мысли: как мучается тот, кто там едет. Зое было жалко лошадей.
– Хорошо просел. Ещё б немного. Совсем чуть-чуть и совсем хорошо б было, – произнёс отец, и девчонка вздрогнула, так как пропустила момент, когда тот протиснулся сквозь толпу.
– Перевернулся б, – добавил глава семейства на случай, если кто не понял.
– Нашёл?..
– Никого я не искал, – оборвал Ивес, и в тоне его явственно прозвучал положительный ответ. – Запомни. У тебя только один брат, и он был и есть дома.
Зое моргнула. Живой ум её за мгновение воспринял и лишь после начал задавать вопросы. Немного поразмыслив, девчонка пришла к выводу, что сейчас не самое лучшее время, чтобы надоедать взрослым. Дехан и Брис, мельник, стоящие по соседству, сделали вид, что ничего не слышали.
Прошло чуть меньше получаса, прежде чем карета, наконец, остановилась. Молчание. Взгляды многих вцепились в герб, скрывающийся под толстым слоем грязи. Дверца отдёрнулась, и тут же… тяжёлый сундук удачно сполз прямёхонько в лужу. За ним последовал второй, хотя его единственный пассажир почему-то сбросил с тощей груди, а после дышал со свистом. Треснувший монокль болтался за воротником, а пурпуэн был столь измят, что сложно было восхититься покроем и тканью, из которой тот был пошит.
Их было пятеро. Мужчина, исполнявший роль кучера, пассажир, к чьему образу стоит добавить лишь тоненькие линии холеных усиков и синеющую ссадину на скуле, да трое, что теснились на запятках позади. Они, судя по оползающим грязью шоссам, периодически слезали и подталкивали под задок, за счёт чего карета раз за разом и выползала из самых безнадёжных ям.
Сползя с подножки на негнущихся, подсундучный упёр ладони в сбитые коленки.
Лорд. Уставший, но величественный – первый титулованный человек, которого видела Зое. Ну и забавно же он выглядел для маленькой девчонки. Мужчина… да нет же, юноша, все силы которого были приложены к тому, чтобы выглядеть как можно взрослее, принялся оглядываться. Движения мерные, а взгляд из-под бровей. Безотчётно он вставил поблескивающий серебряным ободком монокль, и это, по его же мнению, сделало его чрезвычайно взрослым. Как-то дико и непонимающе взгляд прошёлся по присутствующим, чуть задержавшись лишь на Вильен, на которой, впрочем, запинается взгляд всех парней. Шаг в сторону, костяной и неуверенный. «Лишь бы не упасть», – ясно читалось на бледном и блестящем от пота лице.
Сдержанные смешки.
– Моё имя Генуи Жака де Воражина, и я был назначен его превосходительством советником по военным делам ответственным по набору рекрутов в этом графстве. И как ответственный довожу до вашего сведенья, что, в связи с неспокойным временем, возрастной порог призыва был снижен до пятнадцати, – объявил лорд и, наконец, выдохнул.
«Длинный текст», – отметила Зое для себя. Репетировался долго и не иначе у зеркала: руки двигались чётко и в соответствии со словами.
«Разум, ростки его заметны с малых ногтей, вопрос в обстоятельствах».
(Кузьма Прохожий. Из услышанного на дороге).
«А что такое его превосходительство советник?»
– Прошу всех отнестись с пониманием, – приложил месье де Воражина, несколько отступив в поклоне и закончив почти реверансом.
Кучер позади юноши многозначительно прицокнул, смотря куда-то в сторону и в даль. Расслабленное, заросшее щетиной лицо опытного человека. После стольких лет служения ему куда лучше было известно, с каким «пониманием» должны были отнестись к данной новости деревенские. Не иначе потому рука мужчины лежала на бедре, где чуть оттопыривалась плотная ткань эсклавина. В серой и сырой тиши медленно зрело, как в каком-то ужасающем, глухом котле, напряженье, и лишь молодость «ответственного» несколько смущала собравшихся.
– Простите, – покрутив башкой, но, так и не обнаружив других добровольцев, Брис поднял руку. – А правда, что луизиты опять собираются расширять территорию?
Зое отнёсся к вопросу с неожиданным одобрением. Ну, наконец-то! Теперь то она узнает, что означает это слово.
А то взяли моду, скрывать от детей, а после удивляться, что они таятся по углам и за оградой.
«Узнаю, и сомневаться нечего!»
Взбрыкнув как-то по-юношески, точно кузнечик на ходулях, сер де Воражина обратил к добротному мельнику строгий взгляд, в котором, впрочем, не читалось нисколько
