Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Дно водоема оказалось гораздо глубже, чем Аскер мог предположить. Оно было выложено овальными перламутровыми ракушками, и во многих местах в этом ракушечном орнаменте зияли отверстия, из которых били тугие струи воды, текущей из подземных источников.

Вынырнув наверх, Аскер отыскал взглядом Терайн и сказал:

— До чего тут любопытно! Как давно построены эти водоемы?

— В восемнадцатом веке, когда Гедрайн присоединил к себе земли по реке Шерейм, где водятся эти ракушки, которые вы видели на дне. Впрочем, что вам за дело до ракушек? Давайте-ка наперегонки!

Терайн развернулась и поплыла поперек озера. Аскер поспешил за ней. Оказалось, что он плавает гораздо быстрее и совершенно другим способом: она загребала и руками, и ногами; он же извивался, как змея, и, выставив вытянутые руки вперед, разрезал воду, словно торпеда. Тогда Терайн удвоила усилия, рванулась вперед, поднимая тучи брызг, и на какое-то время обогнала Аскера, но потом поняла, что такой темп ей не выдержать, и отстала. А Аскер пересек озеро и, убедившись, что поблизости никого нет, вышел на берег. Отряхнувшись, он обернулся, чтобы помочь Терайн выбраться из воды, но она, вместо того, чтобы плыть к берегу, почему-то застыла с открытым ртом и во все глаза смотрела на него.

Терайн перевидала много голых мужчин на своем веку, но такого ей видеть не доводилось. Шерсть Аскера, которая, как она считала, была выбелена на лице с помощью косметических ухищрений, отливала такой же опаловой белизной по всему телу и искрилась бликами от солнечных зайчиков на воде.

— Ух ты! — выпалила Терайн, едва он обернулся. — До чего же вы красивый! Будь я на вашем месте, я бы кругом ходила голая, чтобы все на меня пялились!

Аскер невольно рассмеялся. Терайн была сама непосредственность, и ее не заботило, с кем она говорит и что говорит.

— Я бы тоже, — ответил он, — но вот беда: терпеть не могу, когда на меня пялятся.

— Ах, простите! В следующий раз буду любоваться вами исподтишка.

— По-моему, нам пора вылезать из воды, — сказал Аскер, взглянув на солнце. — Скоро проснутся ваши придворные, а мне не хочется, чтобы меня здесь видели.

Аскер подал Терайн руку, и она, отфыркиваясь и тяжело дыша после гонки, вылезла на берег.

— Ничего, мы еще на лодке покатаемся, — сказала Терайн. — Вот только я сперва позавтракаю.

Завтракала Терайн, как настоящий воин: жаркое, вино, овощное рагу, дрилин с приправами и еще много всякой всячины, не вызывавшей у Аскера и намека на аппетит. Из всей трапезы он только пил вино, и то осушил свой кубок единым глотком, чем очень поразил Терайн: вино было крепкое.

После завтрака Терайн, как и обещала, повела Аскера кататься на лодке. Вскочив в лодку, она первым делом схватилась за весла, опасаясь, как бы Аскер не перехватил инициативу. Оттолкнувшись веслом от берега, она повела лодку легко и уверенно, с каждым взмахом весел увеличивая скорость.

— Вы часто катаетесь в лодке, Терайн? — спросил Аскер.

— Вовсе нет, — только когда есть кого катать, — ответила Терайн, выразительно посмотрев на Аскера. — А такое, скажу вам, в последнее время случается нечасто.

— Неужто в столице одного из древнейших королевств Скаргиара так мало достойных авринов, что ваш выбор пал на чужестранца? — удивился Аскер. — Неужели мало великих воинов, галантных придворных и умных ученых?

— Этого добра у нас хоть пруд пруди, — пренебрежительно отозвалась Терайн, — да и за границей тоже, но всем им, на мой взгляд, чего-то не хватает.

Терайн умолкла.

— А мне, по-вашему, этого самого хватает? — спросил Аскер, теряясь в догадках, что бы это такое могло быть. — И что же это за редкое качество?

— Если бы я знала! Но, по крайней мере, оно никак не связано с нашим… культом.

Несмотря на то, что из слов Терайн нельзя было сделать никакого определенного вывода, Аскер забеспокоился. Она едва знала его и вряд ли могла заметить что-то такое, чего упорно не видели другие. Аскеру было чрезвычайно любопытно узнать, чем же он отличается от прочих смертных, но в то же время он боялся обнаружить, что Терайн поняла нечто такое, чего ей знать никак не следовало. Она давала понять, что это качество говорило в его пользу…

Лодка подплыла к берегу. Терайн спрыгнула в воду и подтащила нос лодки к самой кромке воды. Аскер ступил на борт, желая соскочить на берег, но, прежде чем он успел что-либо сказать, Терайн подхватила его под локоть и почти что сняла с лодки.

— Какой вы легкий, — удивленно сказала она. — Это все диета согласно нерушимым заветам Кено?

Аскер оставил ее вопрос без ответа. Неожиданный поступок Терайн так потряс его, что он временно утратил способность думать о двух вещах сразу. Принимать подобные знаки внимания от мужчин он еще мог, но от женщины… Терайн так быстро переходила из одной социальной роли в другую, что Аскер не мог уследить за их сменой. Он давно не чувствовал себя так неуверенно и ни в коем случае не мог допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Для этого нужно было заставить Терайн остановиться на каком-нибудь одном из ее образов, — на том, в котором она пребывала сейчас.

От Терайн не укрылось замешательство Аскера, и она спросила:

— Что с вами, Аскер? Вам нехорошо?

— Кажется, от вашего климата у меня кружится голова, — закатил глаза Аскер, прикладывая руку ко лбу. — Позвольте мне опереться на вас, Терайн… Я бы выпил чего-нибудь.

— Это вполне может быть, — озабоченно сказала Терайн. — Наша сушь для многих непривычна. Я думаю, вам лучше присесть, — вот здесь, в тени, а я вам сейчас чего-нибудь принесу.

Терайн усадила Аскера под деревом, а сама побежала во дворец за вином. Аскер проводил ее взглядом и со смехом подумал:

«Если она будет мне так усердно подыгрывать, — кто знает, куда заведет нас эта игра».

Терайн не заставила себя долго ждать. Вернувшись с кубком лучшего выдержанного вина, она подала его Аскеру и, опустившись рядом на траву, стала сосредоточенно смотреть, как он пьет.

— Климат у нас и в самом деле не ахти, — сказала она, оправдываясь. — У нас очень сухо, и часто дожди, которые приносит с моря, не долетают до земли. Если бы не речки и не грунтовые воды, Гедрайн давно превратился бы в пустыню. Но у нас еще ничего, а вот в Скаларе, в окрестностях озера Кулятуур, — вот там настоящее пекло. Я была там один раз, и, скажу вам честно, во второй раз я туда без крайней надобности не поеду. Вы не поверите, Аскер, но там вместо травы растет соль, и чем ближе к озеру, тем соленые поля обширнее, а уж сами берега озера покрыты слоем соли в локоть толщиной. Она блестит на солнце, как снег, а когда идут дожди, то раскисает, и тогда там ни проехать, ни пройти. Соляной раствор разъедает ноги берке, и они покрываются язвами, а дышать там можно только через ткань, и за сутки на ткани образуется солевой налет. Понятное дело, что в самом озере, как и в его окрестностях, не водится никакой живности.