Стивен Эриксон - Дом Цепей

Обширная фигура нависла над ассасином, он вдруг очутился в объятиях нескольких рук.

Азалан.

Бегущий быстрее любого коня к краю Стены Вихря. Демон сильнее закрыл Калама телом — и проломился внутрь.

Грохочущий рев заполнил уши, кожу скреб песок. Ассасин плотно зажмурился.

Множество толчков. Азалан бежал по твердому песку. Впереди — руины города.

Пламя сверкало под демоном, в следах бешено скакали огненные языки.

Перед ними возвышался тель, могила древнего города. Азалан не замедлился, шагая по изрытому склону. Показалась расселина, недостаточно большая для демона, но подходящая Каламу.

Азалан швырнул его туда, а сам отпрыгнул. Калам тяжело приземлился среди мусора и битых горшков. Глубоко в тени.

Внезапно раздался гром, потрясший камни. Снова и снова. Ведущие от стены следы как будто кто-то заметал. Затем разрывы стихли, и остался лишь рев Вихря.

«Думаю, он успел вернуться. Быстрый ублюдок».

Ассасин лежал неподвижно, гадая, удалась ли уловка. Так или иначе, придется ждать ночи.

Он уже не слышал песни. Было за что быть благодарным.

Стенки расселины с одной стороны состояли из многослойного скопища битых горшков, с другой нависла перекошенная мостовая и часть внутренней стены здания — поцарапанная, сколотая штукатурка. Мусор под ногами был рыхлым; чувствовалось, что до дна далеко.

Проверив оружие, Калам приготовился к ожиданию.

Резак показался из ворот. Апсалар лежала у него на руках. Вес женщины посылал волны боли в пораненное плечо, и он не думал, что сумеет нести ее долгое время.

В тридцати шагах, на краю прогалины, где сходились две тропы, валялись десятки тел. Среди них стоял Котиллион.

Резак подошел к теневому богу. Трупы Тисте Эдур образовали кольцо вокруг площадки слева. Однако внимание Котиллиона всецело привлекло тело у самых ног. Когда дарудж подошел, бог неспешно присел и отвел волосы с лица покойницы.

Это была старая колдунья, понял Резак, та, что обгорела. «Та, которую я счел источником силы малазанского отряда. Но это была не она. Скиталец». Он замер в нескольких шагах, испуганный выражением лица Котиллиона: тоскливый взгляд заставил того выглядеть на двадцать лет старше. Рука в перчатке оставила волосы и нежно провела по мертвому обожженному лицу.

— Ты знал ее? — спросил Резак.

— Хоул, — не сразу ответил тот. — Думал, Угрюмая о ней позаботилась. Никого не осталось из старого командования «Крючка». Я думал, она мертва.

— Она мертва. — Он захлопнул рот. Чертовски негодные слова…

— Я отлично научил их скрываться, — продолжал Котиллион, не сводивший взгляда с тела на примятой кровавой траве. — Так хорошо, похоже, что они скрылись даже от меня.

— Как думаешь, что она здесь делала?

Котиллион чуть заметно вздрогнул. — Неверный вопрос, Резак. Важнее, почему она была со Скитальцем? Что задумал «Крючок»? А Скиталец… боги, знал ли он, кто она? Разумеется… ох, она сильно постарела, но все же…

— Мог бы просто спросить его, — пробормотал Резак, со стоном чуть переместив вес Апсалар. — Он же во дворе сзади нас.

Котиллион коснулся шеи женщины и поднял нечто, висевшее на веревочке. Какой-то пожелтевший крючковатый коготь. Снял, замер, словно изучая — и резко швырнул Резаку.

Подвеска ударилась о грудь и упала на лоно Апсалар.

Дарудж мельком посмотрел на него, потом встретил взор бога.

— Иди на корабль Эдур, Резак. Я посылаю вас к двум… другим нашим агентам.

— Зачем?

— Ждать. На случай, если понадобитесь.

— Для чего?

— Помочь другим устранить Главу «Крючка».

— Ты знаешь, где он или она?

Бог взял Хоул на руки и поднялся. — Я подозреваю. Наконец-то появилось хотя бы подозрение. — Он повернулся, крепко сжимая изломанное тело, и принялся внимательно изучать Резака. Потом вяло, мельком улыбнулся. — Поглядите на нас, — сказал он и пошел к лесной тропе.

Резак поглядел ему вслед.

И крикнул: — Не то же самое! Мы не…

Лесная тень поглотила бога.

Резак прошипел проклятие и повернулся к тропе, что вела на берег.

Бог Котиллион шагал, пока не достиг небольшой поляны в стороне от дороги. Вынес ношу на середину и бережно опустил.

Скопище теней появилось напротив, постепенно обретая смутную, невещественную форму, пока не показался Темный Трон. На удивление бог не произнес ни слова.

Котиллион склонился подле тела Хоул. — Скиталец здесь, Амманас. В руинах Эдур.

Амманас тихо хмыкнул и пожал плечами: — У него нет интереса отвечать на наши вопросы. Никогда не было. Упрям как любой дальхонезец.

— Ты дальхонезец, — указал Котиллион.

— Именно. — Амманас беззвучно заскользил, пока не оказался по другую сторону тела. — Это ведь она?

— Она.

— Сколько раз наши последователи должны умирать, Котиллион? — спросил бог и вздохнул. — Но ведь она перестала следовать за нами уже довольно давно.

— Она думала, мы пропали, Амманас. Император и Танцор. Пропали. Погибли.

— В некотором смысле она была права.

— В некотором, да. Но не в самом важном смысле.

— То есть?

Котиллион поднял взгляд и поморщился. — Она была другом.

— А, вот в каком. — Амманас помолчал. — Ты не отступишься?

— Не вижу особого выбора. «Крючок» за что-то зацепился. Нужно их остановить…

— Нет, друг. Нужно сделать так, чтобы они провалились. Ты нашел… след?

— Более чем след. Я понял, кто руководит из-за кулис.

Голова в черном капюшоне чуть склонилась. — Туда и едут Резак и Апсалар?

— Да.

— Их достаточно?

Котиллион покачал головой: — У меня есть другие достойные агенты. Но хотелось бы, чтобы Апсалар была поблизости, если что — то пойдет не так.

Амманас кивнул. — Так куда?

— В Рараку.

Котиллион не видел лица соратника, но знал: губы его растягиваются в широкой ухмылке. — Ах, дорогой Веревка, пришло, кажется, время рассказать тебе о моих собственных предприятиях…

— Алмазы, которые ты дал Каламу? Я уж гадаю, гадаю…

Амманас указал на труп Хоул: — Давай отнесем ее домой — то есть в наш дом. А потом нужно будет поговорить… не спеша.

Котиллион кивнул.

— К тому же, — добавил, выпрямляясь, Темный Трон, — Скиталец в такой близости действует мне на нервы.

Миг — и поляна опустела, лишь несколько беспричинных теней медленно растворялись в небытие.

Резак добрел до песчаникового берега. На плоскую каменную полку были вытащены четыре шлюпки. Поодаль на якорях стояли два больших, сильно поврежденных дромона.