Стивен Эриксон - Дом Цепей

Ее голова дернулась, глаза сузились.

Гамет продолжал: — Советую приставить няньку, как бы не разбили лбы от усердия. В конце концов, вряд ли Императрица желала, чтобы вы стали им матерью?

— Точно нет, — не сразу отозвалась она. — Они должны быть моими магами.

— Да. Я гадаю: вы велели им вступить в общение с призраками? Они пытаются умиротворить речных духов?

— Опять нет, кулак. Понятия не имею, чем они заняты.

— Полагаю, для матери вы слишком снисходительны.

— Точно. Позволяю вам действовать от моего имени, Кулак.

Нил и Нетер не могли не слышать разговора, но не изменили поз. Громко вздохнув, Гамет слез с коня и пошел к грязной отмели.

Нагнулся, схватил их за кожаные воротники и поднял виканов над землей.

Громкие вопли, шипение ярости, когда он потряс их и развернул лицами к Адъюнкту. «Так сделала бы виканская бабушка. Знаю, это грубее привычного малазанам способа воспитания. Но эти детишки не малазане, правда?» Он отпустил их.

— Возможно, Кулак, слишком поздно, — произнесла Тавора, — но должна напомнить: эти дети являются ведунами.

— До сих пор не замечал ни одного признака, Адъюнкт. Но если они хотят меня проклясть, пусть будет так.

В данный момент, однако, они совсем не казались к этому готовыми. Ярость быстро уступила место угрюмому унынию.

Тавора откашлялась. — Нил, Нетер, я полагаю, у нас есть нужда в представителях армии, которые поедут к местным лесным племенам — убедить их, что мы понимаем этот жест. Тем не менее, мы должны обеспечить безопасный переход через брод.

— Адъюнкт, Кулак Тене Баральта предложил нечто подобное, но через хундрилов.

— Возможно, следует послать и тех, и тех. — Она сказала виканам: — Доложитесь кулаку Баральте.

Гамет заметил, что брат с сестрой переглянулись. Нил сказал: — Как вам угодно.

Нетер метнула злобный взор на Гамета, прежде чем уйти.

— Надеюсь, вам не придется расплачиваться, — сказала Тавора, когда дети были уже далеко.

Гамет пожал плечами.

— В следующий раз пусть Тене Баральта лично докладывает мне свои предложения.

— Слушаюсь, Адъюнкт.

Каракатица и Смычок отбежали от линии воды. Они вымокли, покрылись пропитанной кровью жижей, но не могли прогнать с лиц широких улыбок. Удовольствие удваивалось тем, что припасы были взяты из запасов Армии, а не «собственных», взводных. Двенадцать хлопушек, которые направят взрыв горизонтально, три долбашки неглубоко в ил, чтобы расшевелить мусор.

И пригоршня ударов сердца, прежде чем всё это рванет.

Остальная армия отошла за гребень обрыва; сетийских разведчиков на том берегу не видно. Остались лишь двое саперов…

… бегущих как сумасшедшие…

Громовой раскат чуть не заставил обоих взлететь. Песок, грязь, вода, затем ливень обломков.

Закрыв головы руками, они долго лежали; единственным звуком было журчание воды над обмелевшим бродом. Затем Смычок глянул на Каракатицу, обнаружив, что тот пялится на него.

«Может, хватило бы двух долбашек».

Они согласно кивнули и встали.

Брод поистине очистился. Вода ниже кишела мусором, плывущим в море Доджал Хедин.

Смычок стер грязь с лица. — Думаешь, мы выдолбили дыры?

— Готов спорить, в таких никто не утонет. Хорошо, что ты не сбежал, — прибавил Каракатица вполголоса. Всадники уже спускались по склону.

Смычок метнул на него взгляд.

— Что? Не слышишь?

— И как бы я тогда ответил на твой вопрос?

Подоспел первый всадник — собрат сапер, Навроде из Шестого взвода. — Плоско и чисто, — сказал он, — но вы были слишком близко. К чему устраивать большой взрыв, если вы в это время лежите лицами в грязи?

— Еще остроумные замечания есть, Навроде? — зарычал Каракатица, отряхиваясь, хотя это движение явно не могло увенчаться каким-либо успехом. — Если нет, тогда будь добр, съезди туда и отыщи дыры.

— Медленно, — вставил Смычок. — Пусть конь найдет свой шаг.

Брови Навроде взлетели. — Да неужто? — Он двинул коня вперед.

Смычок сверкнул ему глазами в спину: — Ненавижу таких вот саркастичных ублюдков.

— Виканы сдерут с него кожу, если конь сломает ноги.

— Звучит словно дело о кровной мести.

Каракатица прекратил бесплодные попытки очиститься. — Чего?

— Забудь.

Подъехали Ранал и Кенеб. — Отлично сделано, — сказал капитан. — Думаю.

— Все будет путем, — отозвался Смычок. — Пока в нас не начнут пускать стрелы.

— Об этом позаботились, сержант. Что же, у вашего взвода привилегия перейти первыми.

— Ясно, сэр.

Его должно было охватить удовлетворение от выполненной работы, но Смычок после первоначальной вспышки во время взрыва не чувствовал ничего. Изломанная песня шептала в уме, панихидой сопровождая любую мысль.

— Путь впереди, кажется, чист, — буркнул Каракатица.

«Да. Но это не значит, что я должен его любить».

На северном берегу реки Ватар земля поднималась террасами; с запада над трактом навис одинокий холм. Армия еще переходила брод, когда Адъюнкт и Гамет взобрались по козьей тропке на вершину. Солнце низко висело в небе — второй день у брода — а река стала словно расплавленной. Однако уступ, на котором они оказались, уже был в плотной тени.

Они взобрались на вершину, снова оказавшись на свету. Порывистый горячий ветер овевал плоский голый камень. Ниже, в относительно закрытом месте, виднелся круг валунов — место костра дозорных. Возможно, его расположили здесь во времена Собачьей Упряжки.

Адъюнкт сбила пыль с перчаток и подошла к северному краю. Гамет, чуть задержавшись, последовал.

Им был виден город Убарид, охряный и затянутый дымом. Дальше блестело море Доджал Хедин. Гавань была полна кораблей.

— Адмирал Нок, — сказала Тавора.

— Вернул Убарид, значит.

— Там мы пополним запасы. Да. — Она указала на север: — Вот, Гамет. Видите?

Он щурился, гадая, что он должен различить за обширным пустоземьем, которое называется Убарид Одхан. А затем дыхание вылетело сквозь стиснутые зубы.

Яростная красная стена на горизонте, словно там садится еще одно солнце.

— Вихрь, — сказала Тавора.

Ветер вдруг стал гораздо холоднее, он тяжко навалился на открыто стоявшего Гамета.

— За ним, — продолжала Адъюнкт, — поджидает враг. Скажите: вы думаете, что Ша'ик будет мешать нашему походу?

— Она будет глупа, если не помешает.

— Уверены? Не лучше ли повстречаться с неопытными новобранцами?

— Это огромная игра, Адъюнкт. Сам поход укрепит Четырнадцатую. Будь я на ее месте, предпочел бы встречу с врагом уставшим от битв, избитым. Врагом, отягощенным ранеными, без запаса стрел, коней и так далее. К моменту итоговой встречи я узнал бы кое-что о вас, Адъюнкт. Вашу тактику. Пока что Ша'ик не может снять с вас мерку.