Е. Кочешкова - Шут

Шут всегда со смехом вспоминал, какой переполох начался тогда во дворце. Никто не ждал принцессу так рано. В считанные минуты предназначенные ей покои были доведены до блеска, равно, как и комнаты других почетных гостей, пребывающих в эскорте Элеи. На кухне разом поставили на огонь почти все котлы, главный управляющий бегал по дворцу, как ошпаренный, раздавая указания направо и налево. В тронном зале накрывали длинные столы и украшали его цветами. Потом была пышная встреча, опять цветы, везде цветы, горожане кидали их на дорогу перед кортежем принцессы. Когда почетная процессия добралась до дворца, Шут не преминул подойти поближе, чтобы составить свое мнение о невесте монарха. Он с любопытством разглядывал Элею из-за спин придворных дам, рыцарей, министров и прочих обитателей двора.

Принцесса не была яркой красавицей, но то, что она очень даже хорошенькая, отметили все. Волосы цвета осенней листвы… нежно-белая кожа… высокие скулы… медовые глаза — такая типичная для женщин ее земель внешность. Но при этом было в Элее что-то неуловимое, отличающее ее от тысяч других обычных девушек… в повороте головы, в улыбке, взгляде…

Ей отвели самые большие, после королевских, апартаменты с чудесным видом на гавань и тем же вечером дали роскошный прием в тронном зале. Приветствовать принцессу собралась знать со всего города. Как водится — музыка и песни до утра, вино рекой… Только пожилой советник короля, господин Пелья — мешковатый и будто присыпанный от старости легким слоем пыли — тихо ворчал, дескать «какое позорище, невеста приехала, а встретить ее некому!». Слыша это, Шут понимал — ситуация, в самом деле не очень красива, и Руальду влетит от советника по первое число. Даром что король. Принцесса же ни словом, ни взглядом не выказала обиды. Наверняка старик сделал все возможное, лишь бы девушка не подумала, будто ее не ждали. Шут и сам старался изо всех сил — не уронив ни одного бокала, делал умопомрачительные сальто прямо на столах, жонглировал посудой, пел смешные песенки и за весь вечер не обронил ни единой колкости в адрес вельмож. Лицо его было выкрашено черной и золотой краской в тон наряду, а приметные волосы убраны под колпак с бубенцами. Он был безлик и безымянен для принцессы, но жадно ловил каждый ее взгляд.

Шуту очень не хватало друзей…

В глубине души, он надеялся, что будущая жена Руальда окажется Его Величеству достойной парой, и, может быть, даже ей понравится, как и королю, играть с придворным чудаком в мудреную логическую игру «престолы» или беседовать о последних прочтенных книгах. Но поговорить с ней наедине и понять, так ли это, Шуту никак не удавалось: вокруг принцессы постоянно вились придворные дамы, служанки, портнихи и ее собственные фрейлины с Островов.

На вторые сутки после приезда Элеи во дворце вновь появился гонец — от короля. Отправленный к Руальду с известием о прибытии принцессы, он уже вернулся, чтобы доложить: Его Величество будет в Золотой не позже чем к обеду следующего дня. Элее были преданы цветистые извинения и любимый медальон короля с изображением крылатого коня, вставшего на дыбы — более десяти лет назад королева Далия собственноручно надела его сыну на шею незадолго до своей смерти, и Руальд никогда не расставался с презентом матушки.

Шут, уже совсем изведшийся от ожидания, возликовал — король едет!

А на следующий день он с огорчением понял, что его черно-золотой костюм с бубенцами требует немедленной стирки, и решил для разнообразия надеть обычный дублет. Впрочем… не совсем обычный. Это был подарок с королевского плеча, вещь, особенно дорогая Шуту: мягкая темно-синяя ткань, изысканная вышивка золотой нитью и знак короля на груди — такой же крылатый конь, что и на медальоне Руальда. Только члены королевской семьи имели право на этот знак, для остальных династический символ имел иное начертание — конь на плащах стражников и мантиях служителей дворца всегда стоял, сложив крылья. Но когда Шут намекнул королю на это, Руальд лишь отмахнулся: «Ты же шут, все это знают. Ты мой смешной двойник. Тебе можно».

К дублету Шут выбрал белую рубашку с пышным кружевным воротом, над которым не один день трудились мастерицы. Он осмотрел себя в зеркале и решил, что выглядит если уж не королем, то принцем точно. От этой мысли стало смешно и грустно, ибо Шут понимал — благородных кровей в нем не больше, чем в бродячей собаке.

В ожидании, когда трубный глас возвестит о появлении Руальда, он гулял по дворцу и забрел в тронный зал. Огромные столы после приема гостей были возвращены в трапезную, увядшие цветы выброшены, зал вновь стал торжественно-строгим и величественным. До следующего пиршества. Маясь от безделья, Шут бесстыдно залез на трон и стал выдумывать разные прозвища для особенно неприятных обитателей двора. Дело это было непростое, ибо требовало тщательного осмысления каждой персоны. Шут увлекся и не заметил, как боковая дверь недалеко от трона со скрипом отворилась. Послышалось испуганное «Ах!» и он, вздрогнув от неожиданности, увидел принцессу… Элея смотрела на него во все глаза, растерянная и смущеная.

— Ваша Светлость?… Как?! Вы уже вернулись! Никто не доложил мне! Я так ждала нашей встречи… — она путалась в словах и стремительно краснела, тонкие светлые брови жалобно изогнулись острыми уголками.

Шут онемел. То, над чем он посмеялся утром, обернулось нелепой правдой для юной принцессы, которая ни разу не видела короля вживую, а уж придворного шута и вовсе не запомнила и не узнала без маски. Он хотел было представиться ей и познакомиться наконец, но непонятная сила удержала… Шут лишь встал и отвесил церемонный поклон:

— Рад видеть вас, Ваше Высочество! Большая честь для меня, — зачем он произнес эти безумные слова? Шут не знал… Но они стали той точкой, от которой течение судьбы навсегда поменяло направление.

Принцесса все-таки взяла себя в руки и также поклонилась ему по всем правилам этикета. Шут засмотрелся на нее — такое нежное, почти детское лицо, изящные кисти рук… Фигурой Элея была под стать Руальду — стройная высокая, уж точно выше его самого на пару пальцев. Шут откровенно любовался принцессой, ничто человеческое было ему не чуждо, в том числе и наслаждение женской красотой. Впрочем, Элея тоже успела изучить «короля»:

— Ваше Величество, вы не очень походите на свой портрет… — она вновь смутилась. — В жизни вы… как будто моложе, — еще бы он походил на Руальда, обладателя гордого царственного профиля и мудрого взгляда! Он… шут, мальчишка из бродячего балагана.

И тут бы опомниться ему, закончить это представление, но судьба уже несла Шута, и он не мог остановиться.