Любовь против (не)любви (СИ) - Кальк Салма

— Добрый вечер, миледи, — кивнула Катерина. — А была я в доме госпожи Мэгвин, большое ей человеческое спасибо, только благодаря ей я снова на ногах.

— И что же с тобой случилось? — свекровь смотрела на Катерину, как на таракана.

— А я этого, поверите ли, не помню, — Катерина постаралась вложить в улыбку побольше яда. — И мне самой очень интересно, что со мной случилось. Была моя жизнь здесь настолько невыносима, что я решилась на смертный грех, или я здесь кому-то так сильно мешала, что от меня решили избавиться.

— Больно ты нужна, избавляться от тебя, — зыркнула глазами свекровь и прошествовала к своему месту у стола.

За ней семенила особа тех же лет — вся в сером, как мышь, только фартук и чепец белоснежные. Именно белоснежные — на общем фоне это было заметно. Зыркнула на Катерину ровно как её госпожа, и пошла умещать ту госпожу в кресло. Разложить складки платья и поправить завязки рукавов. И всё это время — бросала исподлобья взгляды на Катерину.

Нижние столы понемногу заполнялись, становилось шумно. А к их столу направлялся снизу молодой парень — моложе Роберта, но если тот был как большая безалаберная и незлая собака, то этот — как бультертьер соседки Таньки, кошмарный зверь, которого хозяева только успевали от людей оттаскивать. Черная одежда без украшений подчёркивала общее впечатление. Взгляд тот же самый, что у пса, только глаза не красные, а голубые. И эти глаза в какой-то момент прямо упёрлись в Катерину — и такая злость была в тех глазах, куда там безмозглому бультерьеру! Будто Катерина лишила его всех надежд на будущее одним своим существованием.

— Выжила, значит, — бросил он, проходя мимо, и уже собрался толкнуть, но Катерина была готова к какой-нибудь пакости и отодвинулась.

— А ты, Джейми, точно знаешь, что не должна была? Интересно, откуда? — Катерина зло сощурилась — как Мэгвин, когда говорила о Грегори и вот об этом его сыне.

Шаги известили о приходе ещё людей — самого милорда, бесценного супруга и третьего — как его? — о, Рональд. Племянник. Все трое встали и с интересом прислушивались. Роберт хотел было что-то сказать, но Рональд остановил его, положив руку на плечо — послушай, мол, интересно же.

Да-да, Катерина по-прежнему ощущала эмоции и намерения всех, кто случился поблизости. И было очень интересно — что скажет в ответ Джеймс.

Но тот ничего не сказал — сплюнул под ноги, отодвинул свой стул и сел. За спиной облегчённо выдохнула Грейс.

Роберт подошёл, поцеловал Катерине руку и провёл к стулу. Сам он сидел подле матери, с другой стороны от неё уселся в кресло с подлокотниками лорд Грегори, а дальше за ним — Джейми и Рональд. Это хорошо, что оба они с другой стороны. И плохо, что леди Маргарет так близко. Грейс ушла куда-то вниз — видимо, она сидела с другими служанками.

Понесли еду. На стол ставили блюда, накрытые крышками — видимо, чтобы не остывали, пока их несут с кухни, кстати, интересно — далеко ли она? Под крышками были те же пироги и мясо, что на нижних столах, но — в невероятном разнообразии. Видимо, она слишком долго смотрела на еду, не понимая, что с ней как, и даже Роберт, успевший за это время что-то съесть, спросил:

— Кэт, ты чего? Скажи уже, что тебе положить, да и ешь тоже! Тебе налить воды, как всегда?

— Да, будь добр, воды. И положи мне пирога.

Тут же на её тарелке выросла горка кусков пирога — с мясом, с рыбой, с какими-то ягодами. Ножа не предлагали — у каждого на поясе был свой, а для леди Маргарет мясо и пироги отрезал стоящий за её стулом слуга. Надо узнать, где таких берут. Или добыть нож.

— Робби, отрежь мне треть от мясного пирога и четверть от рыбного, — Катерина решила задействовать ту силу, которая есть под рукой. — И небольшой кусочек мяса, — она показала на запечённую говядину.

Ой, даже телятину — мясо оказалось хорошо пропечённым и мягким. Но эксперимент с куском из соседнего блюда не прошёл — мясо не досолили, и никаких других специй не использовали тоже. Хотя как минимум горчица у них есть, сама видела. И лук с чесноком тоже должен быть, наверное. Пироги же оказались хороши — и мясной, и рыбный.

Запивать эту еду водой было не очень-то вкусно, тем более — холодной. Пришлось немного подогреть — всё равно никто не заметит и не поймёт, раз они не маги.

А вокруг ели от души — и свёкры, оба, и их сыновья. Наверное, при их образе жизни расходуется много энергии? Животов не было заметно ни на ком — все поджарые.

Внизу наелись-напились, и возрос уровень шума — стали громче кричать, кто-то даже запел песню про прекрасную деву, которая шла-шла по лесу и кого-то там встретила. Не то волка, не то медведя. Пошлую песню. Леди Маргарет, услышав, скривилась, задвигала стулом, выбралась из него и повелела что-то со стола подать ей в покои. Катерина приглянулась — какие-то фрукты в сиропе. Интересно, это только ей, или остальным тоже перепадает? Ладно, потом.

Уход леди Маргарет подал сигнал — задвигались лавки, на которых сидели внизу, и женское население начало покидать зал. Возле стула Катерины появилась Грейс. Неужели можно отбыть восвояси?

А Роберт хватанул чего-то из своего кубка и пожал Катерине руку.

— Я приду, Кэт, постараюсь не задерживаться. Я соскучился!

Вместе с Грейс Катерина дошла до своей комнаты. Эх, нужно поскорее запоминать расположение помещений в замке! Не станешь же всё время ходить с кем-нибудь за ручку!

В коридорах стало ещё темнее — и холодно. Катерина сотворила пару магических светляков, а уж о прогревании этих стен она пока думать не будет. Сначала нужно разобраться, где живёт и где спит она сама.

В её расположении, как оказалось, были две с половиной комнаты — гостиная, спальня и ещё небольшая темнушка, типа тёщиной комнаты, в которой стояли три очень больших сундука с одеждой, и на одном из них спала Грейс. Это последнее изумило Катерину до крайности — зачем спать бог знает где, если можно — в гостиной, например? Грейс посмотрела на Катерину странно и сказала, что всё хорошо, и ей удобно. Ладно, разберёмся.

Дальше Катерину очень заинтересовал вопрос — как помыться на ночь? Грейс с готовностью подала тазик и взялась за кувшин. О воде, оказывается, она успела позаботиться.

Поэтому — только умыться, ну и так, по мелочи. Но порадовало, что Кэт чистила зубы — толчёным мелом. Хоть так. В Катеринином детстве был как раз зубной порошок, так что — ничего особенного.

После умывания Грейс притащила из своей кладовки раскрасивую сорочку — всю расшитую.

— Ты уверена? — изумилась Катерина.

Чего наряжаться-то?

— Ну как, милорд Роберт сказал, что скоро придёт, а он всегда любил на вас эту сорочку.

Ох ты ж. Точно, он ведь сказал.

— Скажи, Грейс, а он вообще со мной живёт? Как-то не похоже. Я не вижу здесь ни одной его вещи.

— Так его комнаты в другом крыле. Как всегда были — так и остались. А вас сюда поселили, и он приходит к вам достаточно часто. Иногда даже ночевать остаётся.

Вот так. Наверное, если в твоём доме прорва комнат, то приводить жену вот прямо к себе не обязательно. Она живет где-то… в другом крыле, её можно навещать, если приспичило, а во все остальные моменты она тебя никак не стесняет.

Катерина помнила, как непросто было притереться, когда они с Василием оказались в одной комнате квартиры его родителей. Было тесно — и на кровати, и в шкафу, и вообще в комнате, потому что у каждого накопились какие-то вещи. И было желательно не выносить всё недовольство, если оно возникало, за пределы этой самой комнаты. Правда, Василий тоже не выносил — вроде как, и спасибо ему за это. И вообще — царствие небесное.

А тут что и как? Судя по всему, место Кэт в здешней иерархии было где-то в самом низу пищевой цепочки, как говорила биолог Оленька Вячеславовна. Привезли, поселили, кормят. И наверное, хотят, чтобы она поскорее родила хозяевам внуков.

Только вот с этим вопросом Катерина решила повременить — раз уж так вышло, что этот тонкий момент оказался в её власти. Сначала нужно понять, что здесь вообще происходит — ведь и себя-то подставлять под удар не хочется, а возможного ребёнка — и вовсе нельзя.