Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

И вот этот день, а точнее, вечер, наступил. Последние детали были доставлены в Гадеран, и мастер впервые явился к Аскеру домой.

— Господин Аскер, — сказал он с порога, — у меня чешутся руки приступить к монтажу.

— Разделяю ваше нетерпение, господин Эрфилар, — сказал Аскер. — Прошу сюда.

Они спустились из первого этажа, сверкающего огнями и раззолоченного, в хмурый каменный коридор, проходивший под всем Гадераном и ведущий в погреба. Там было так темно, что едва можно было разглядеть пальцы вытянутой руки перед собой, но Аскер так хорошо успел изучить эту часть своего дворца, что не нуждался в светильнике. Эрфилара он вел за собой, держа его за руку и каждый раз предупреждая о ступеньках или колдобинах на их пути.

— У вас тут настоящие катакомбы, — пробормотал Эрфилар. — Как вы можете видеть в этой темноте, господин Аскер? Не проще ли было бы взять фонарь?

— А может, я вам не доверяю, господин Эрфилар? Вот захотите украсть призму — и не сможете, потому что в такой темени сама Ранатра дороги не найдет. Я-то уже знаю здесь каждый камень и могу идти хоть наощупь, а вот вы… осторожно, ступенька вниз.

Эрфилар все же споткнулся и досадливо выругался.

— Так вы мне не доверяете, господин Аскер? — обиженно пробормотал он.

— Нет, вы только посмотрите! — фыркнул Аскер. — Я ему не доверяю! Осторожно, две ступеньки вверх. Вы думаете, что мы в этих подвалах одни? А если какая-нибудь бабушка спустится сюда за солеными гильянами или за кувшином кваса? Тогда прощай, конспирация!

— Простите, господин Аскер, что я подумал о вас плохо, — потупился Эрфилар.

Аскер только передернул плечами в ответ.

«Может, я вам действительно не доверяю», — со смешком подумал он.

Наконец, они пришли. Аскер остановился перед самой невзрачной на вид и едва заметной дверью, достал ключ, ощупью нашел скважину в замке и отпер дверь.

В комнате слабо горел маленький светильник, который Аскер тут же подкрутил, и Эрфилар смог разглядеть, что весь пол заставлен коробками со стружкой, в которых он отправлял детали аппарата. При виде этих коробок у Эрфилара затряслись руки, и он кинулся их пересчитывать.

— Ну что, все на месте? — с иронией спросил Аскер, спрятав свои руки за спину, потому что они тоже тряслись.

— Да, да, все здесь, — забормотал мастер. — Я могу собирать его?

— Конечно, собирайте. Вам помочь? — спросил Аскер, увидев, что мастер с превеликим усилием пытается вытащить из одной коробки металлическую станину.

— Если вам будет не затруднительно… — закряхтел Эрфилар.

Они вдвоем вытащили станину из коробки. Она была вовсе не тяжелая, но отчего-то застряла, и коробку пришлось разломать.

— Сейчас позову Моори, — сказал Аскер, присаживаясь на край одной из коробок и вытирая лоб.

Эрфилар взглянул на Аскера, ожидая, что тот сейчас встанет и отправится за Моори, но ничего подобного не произошло: Аскер преспокойно продолжал сидеть на коробке и отдыхать.

— Сейчас Моори явится, — сказал Аскер, перехватив недоуменный взгляд мастера.

И верно, через пять минут в дверях появился Моори с фонарем в руках, который со всех сторон, кроме одной, был прикрыт заслонкой.

— Лио, ты меня звал? — спросил он, заглядывая в помещение. — О, и господин Эрфилар здесь? Гм…

— Ну и дела… — протянул Эрфилар, покачав головой.

С приходом Моори работа пошла быстрее. Он вытаскивал детали из ящиков, а Эрфилар с Аскером собирали их в единое целое. Деталей было очень много, а болтиков и винтиков, их скреплявших, и того больше. Снаружи уже наступила ночь, а они еще возились вокруг аппарата, устанавливая зеркала.

Последней монтировали призму. Эрфилар раз двадцать проверял угломером каждый угол, и только убедившись, что все установлено и собрано правильно, водрузил призму на ее законное место в центре конструкции.

— Ну вот и все, — сказал мастер, отойдя немного назад и удовлетворенно оглядывая дело своих рук. — Теперь можно считать Эсторею самой сильной державой Скаргиара.

— Как вы назвали аппарат, господин Эрфилар? — поинтересовался Моори. — Кажется, Лио давал вам такое задание.

— Да, господин Аскер оказал мне эту честь, — кивнул Эрфилар. — С вашего позволения, я назвал его Лагреад.

— Лагреад? — переспросил Моори. — Как героя древних преданий?

Для Эстореи Лагреад был национальным героем.

Немногим более семисот лет назад с севера, из Алагера, пришли кочевники, дикие и воинственные племена, которые грабили города и веси, убивали авринов или превращали их в своих рабов. Они были так многочисленны и свирепы, что никто не мог дать им достойный отпор. Князья стелились им под ноги, умоляя пощадить их дворцы, и сами подносили им дорогие подарки. Даже король Корвелы не смог остановить их: его войск было слишком мало, а Стиалор тогда был утерян.

Перейдя по Каменному Пути через Баяр-Хенгор, кочевники вторглись в обжитую часть Скаргиара, прошли Вальдер, западную Корвелу и обосновались в среднем течении Ривалона, где основали свою столицу Куне-Харф (теперь — Коннегарф). Закрепившись на новом месте, они стали готовить поход на юг Скаргиара, в Гедрайн, Эсторею и Буистан, чтобы захватить богатые плодородные земли и подчинить их своей власти. Жители юга с ужасом ждали их прихода, заранее примирившись со своей рабской участью.

И тогда на исторической сцене появился Лагреад. Он был начальником гарнизона, охранявшего восточную часть Гизена, и покрыл свое имя славой еще задолго до упомянутых событий, сражаясь с сайрольскими князьями, которые никогда не упускали случая поживиться за чужой счет. Узнав о готовящемся походе, он собрал отряд добровольцев и отправился в ставку предводителя кочевников, расположенную на двадцать гин к югу от Великого Моста. Он потребовал у предводителя аудиенции, чтобы передать ему требования жителей Скаргиара, и такая аудиенция была ему предоставлена. Кроме самого главаря, поглазеть на наглого аврина собрались и все остальные вожди кочевников.

Когда все собрались, Лагреад вышел на середину палатки и потребовал, чтобы пришельцы убирались туда, откуда пришли. Ответом ему был громовой хохот. Кочевники уже считали себя хозяевами этой земли, и такое заявление, да тем более из уст какого-то заезжего аврина, могло их только позабавить.

Тогда Лагреад распахнул плащ, и они увидели, что он весь увешан взрывчаткой. Прежде чем кочевники успели что-либо предпринять, Лагреад подбежал к очагу, сложенному посреди палатки, и кинулся в него. Раздался взрыв, и весь кочевницкий генералитет взлетел на воздух.