Ирина Ивахненко - Заря над Скаргиаром

Оставшись без своих предводителей, орда разбрелась по окрестностям. Часть ее была перебита объединенными усилиями королей Скаргиара, часть сочла за лучшее вернуться на север, а тысячи полторы остались жить в основанной ими столице Куне-Харф и постепенно ассимилировались с местными племенами.

— По-моему, название выбрано очень удачно, — сказал Аскер. — Очень кстати вам вспомнилась история семисотлетней давности. Лагреад еще при жизни превратился в персонажа легенд, и в Эсторее его имя всегда связывают с героической доблестью и неизменными победами. Как там говорится в «Сказании о Лагреаде»?

И солнце встанет и зайдет,А Лагреад, гроза врагов,Своим карающим мечомРазить противника готов,На битву жаркую зовет!

— Да, это имя звучало, как боевой клич, — задумчиво проговорил Моори. — В детстве я мечтал быть похожим на Лагреада.

— А вы заметили, господа, как удачно взят отрывок из сказания? — спросил Эрфилар. — Ведь если заменить «мечом» на «лучом», то эти строки будут полностью относиться к нашему оружию!

— Точно! — всплеснул руками Моори. — Будем считать это хорошим знаком. Значит, Лагреад! Лио, а почему ты не выскакиваешь из штанов от радости?

— И солнце встанет и зайдет… Знаете, господа, это лишний раз напомнило мне, что наше замечательное оружие работает только в солнечную погоду. Когда-нибудь это свойство может оказаться для нас роковым…

— Лио, неужели тебе охота вешать нос в такую минуту? Ну не бывает так на свете, чтобы все получалось, как нам хочется! Хватит с нас уже и того, что имеем. Вон аргеленцы имели то же самое и ухитрились перебить почти всех защитников Фан-Суор и уничтожить четверть кораблей, которые базировались в Пилоре. Разве это мало?!

— Ладно, оставим этот разговор, — махнул рукой Аскер. — Я вижу, что у вас уже слипаются глаза и голова сама падает на грудь. Эрл, проводи господина Эрфилара домой. Я благодарю вас, господин Эрфилар, за все то, что вы для меня сделали, и будем молиться, чтобы нам не пришлось пускать в ход Лагреад.

Мастер аж подскочил на месте.

— Что я слышу, господин Аскер? — воскликнул он. — Вы не хотели бы видеть, как косит врагов эта замечательная машина?!

— Наши враги — такие же аврины, как и мы, — ответил на это Аскер. — Короли воюют, а солдаты умирают. Но одно дело — пасть в бою от меча или от стрелы, а другое — быть сожженным дотла неким аппаратом, мощность которого превосходит всякое разумение. Для Лагреада воин вражеской армии — не противник, а только мишень, и эта мишень покорно идет навстречу своей смерти, не имея права отсиживаться в безопасном месте, как это делают военачальники высокого ранга.

— А что им мешает дослужиться до военачальников высокого ранга? — спросил Моори. — Ты, Лио, либо очень забывчив, либо очень непоследователен. Вспомни сам, кем ты приехал в Паорелу и кем стал в ней спустя совсем немного времени.

Сказав это, Моори взял за руку Эрфилара, прихватил с собой фонарь и вышел.

Аскер остался один на один с аппаратом. Да, возразить Моори было нечего: он ведь и в самом деле ехал в Эсторею, ни на что конкретное не надеясь и не зная, что ждет его впереди. Но его судьба сложилась так, а не иначе.

Судьба ли? Все началось с того, что он спас короля от ночных грабителей, да не где-нибудь в степи, а посреди густонаселенного города, где каждый имел меч или хотя бы кинжал. Что им стоило заступиться за ночного прохожего, попавшего в беду? Но нет, они сидели за каменными стенами и делали вид, что не слышат борьбы в двух шагах от себя, а вот проезжий путешественник, едва четверть часа назад въехавший в город, не побоялся опасности и защитил слабого.

Так что же мешает рядовым воинам стать военачальниками? Разве не то же самое? Нет, в храбрости им, конечно, не откажешь, но вот толку от этого мало…

Все-таки Моори был прав: жизнь дает шанс каждому, только большинство из нас не видят его или даже сознательно отворачиваются, пугаясь блестящей неизвестности и предпочитая ей прозябание серых будней, пусть однообразных, но таких привычных…

И солнце встало и зашло,А мы трубы проспали зов,В домах укрывшись от невзгод,И тихо славим мы богов,Что нам здесь затхло и тепло.

Пусть войско в бой ведет герой,За славу проливая кровь,Но мы за свой мирок дрожимИ, звук трубы заслышав вновь,Лишь иногда вздохнем порой.

«Как верно сказано!» — подумал Аскер, но тут же спохватился. Он мог поклясться, что в «Сказании о Лагреаде» таких строф не было.

ЧАСТЬ 4 Министр на побегушках

Глава 34

Молодой король Рисгеир Истилис был полон радужных надежд и планов. Власть, которую он наконец получил, жгла ему сердце, не давала покоя, и он спешил ею воспользоваться, все еще не веря в то, что он — король.

Но не на собственное королевство был обращен взгляд молодого короля, — нет, он смотрел за его пределы, мечтая о завоевании новых земель. Летели на запад, в Сайрол, гонцы, облеченные посольскими полномочиями, везли дорогие подарки и заготовленные дома пламенные речи. И князья Сайрола, жадно набрасываясь на подарки, внимали этим речам, ибо дух, каким были пронизаны те речи, был близок их сердцу.

— Нападайте на Эсторею, — говорили послы, — завоевывайте эти земли, покрывайте свои стяги славой и возвращайтесь домой с богатой добычей! Эсторея разжирела в мире и спокойствии, а вы, которым так трудно живется в степи, должны подбирать объедки с ее стола? Разве это справедливо? Заставим же Эсторею поделиться с нами толикой ее богатств, накопленных обманом и узурпацией! Наш всемилостивейший король Рисгеир Истилис желает восстановить справедливость в Скаргиаре и поддержит вас в ваших начинаниях. Действуйте же смело и знайте, что за вашей спиной стоят легионы Буистана!

Глаза сайрольских князей хищно загорались при этих словах: они всегда зарились на Гизен, восточную окраину Эстореи, и часто совершали грабительские набеги на поселения, расположенные на левом берегу Ривалона. Но никогда им не удавалось поживиться как следует, потому что гарнизоны Гизена всегда были начеку и вовремя отбивали их стремительные и дикие атаки.

Гизен был у князей Сайрола, словно бельмо в глазу, но, как они ни бились, ничего поделать не могли. Каждое племя в отдельности было слишком слабо и малочисленно, чтобы устроить грандиозный набег и прорвать гизенскую оборону, а объединиться племенам мешали междоусобные раздоры и споры по любым вопросам, вплоть до пустяков. Каждый хотел быть главным и возглавлять набег, и никто не хотел уступать эту честь другому, а, как известно, в том войске, где несколько начальников, никогда не бывает порядка.