Михаил Белов - Царица воинов

Именно во Фракии, где племена варваров были свободны от римского владычества, я решила осесть, поначалу бродила от места к месту с сотней воинов, но скоро мы укрепились в одном, что отличалось труднодоступностью. Это был заброшенный военный лагерь, может, Лисимаха или кого из македонских царей, стоял он на высоком холме с крутыми склонами, размеры имел большие, в нём, очевидно, стояло войско тысяч в пятнадцать-двадцать солдат. Там мы и начали строить свой город, из дерева и камней сложили два яруса стен, выкопали ров вокруг, работали, в основном, захваченные нами рабы, но и воинов становилось всё больше. Внутри стен мы строили большие деревянные бараки для размещения отрядов, мой дворец с башней поместился в центре.

- Это и был твой Коринф? - спросила Габриэль.

- Идея борьбы с римским владычеством в Элладе тогда всецело занимала меня, а Коринф был одним из самых страшных символов их нашествия, поэтому я словно возродила погибший город, дав его название своей крепости. Варвары называли её Гарма, но среди эллинов она была известна как Коринф Фракийский. Наши походы принесли известность мне и крепости, всю Фракию, Македонию и Халкидику избороздили мы набегами, в городе собралось до тысячи человек. В ответ на все нападения римский военачальник, некий Гай Антоний Гибрида выступил против врагов Рима со значительными силами, нам пришлось долго отступать, лишь в Малой Скифии, соединившись с отрядами гетов и бастарнов, мы дали бой. Разгром римлян был полным, триумфально вернувшись во Фракию, мои воины провозгласили меня Царицей воинов, и Коринф стал моей резиденцией. Однако торжество наше продлилось не долго, чуть менее года...

- Твой Коринф пал, как говорится в легендах, - вступил Диоген. - Как это случилось?

- Я слишком возгордилась от победы, уже начала помышлять о взятии власти во всей Фракии, но для этого мне нужны были силы Барайаса, а он отказывался. Новый римский начальник повёл дело осторожно, он подавлял беспокойные племена фракийцев поодиночке, и скоро подобрался к моей крепости. Племя бессов было на моей стороне, я засела в городе с почти двухтысячным войском, готовясь долго выдерживать осаду, однако другие племена и Барайас не оказывали мне никакой помощи. Нас обложили четыре римских когорты и более тысячи вспомогательного войска из македонцев, без поддержки шансов у нас почти не было.

Я не сказала, что крепость Барайаса была недалеко от моего Коринфа, лишь дневной переход разделял нас, поэтому именно его силы я хотела использовать. Воевать с римлянами он отказался, а сенатор, что осаждал нас, дураком не был, и поддерживал с ним добрые отношения, понимая, что без помощи мы погибнем. Мне пришлось прибегнуть к хитрости - я написала послание словно от имени Барайаса, где говорилось, что его отряд готов тайно зайти в тыл римлянам и ударить, потом гонец будто случайно попал в руки римских всадников, разведывавших окрестности. Сенатор поверил и послал две когорты к крепости Барайаса, дабы обложить и его, тогда я предприняла рискованный шаг. Всё время осады мы делали вылазки, особо часто ночью, и враг крепко страдал от них, поэтому я уверилась в своих возможностях и первой же ночью после отбытия римского отряда вышла с тремя сотнями своих, устремившись к Барайасу.

Командиром вместо себя я оставила Ахиллу, могучего воина и человека храброго, за Коринф сердце моё почти не тревожилось, ибо укрепились мы хорошо, хотя я и поняла, что сенатор узнал о моём уходе. Замысел мой удался блестяще - римляне обложили крепость ничего не подозревавшего Барайаса, который оказался втянут в войну против воли, а я обрушилась на них с тыла, тут уже и фракийцам ничего не оставалось как ударить из-за стен. Зажав врага, мы истребили его до последнего человека, однако, возвращаясь назад, я увидела, с ужасом, зарево над холмом, город мой горел. Сенатор оказался человеком решительным и пошёл на приступ всеми силами, пока меня не было, мои люди оказались не готовы, деревянные постройки загорелись, в резне и пожаре погибли почти все. Мне пришлось бежать на север, ибо долго ещё римляне рыскали по Фракии, добивая отдельные отряды.

- Почему ты не подалась к Барайасу? - спросил Александр.

- Барайас погиб, люди разбежались из его крепости, и римляне снесли её с лица земли, - ответила Зена, однако о том, как погиб македонец, не сказала, и все поняли, что эту тему ей не хочется затрагивать.

- Это были славные времена, я уверен, - сказал юноша. - Как это было? Как ты была царицей? У тебя был свой трон или знаки власти?

- Глупой я была и думала, что могу безнаказанно играть в могучих царей. Я восседала на троне из кедра, часто держала меч в правой руке и шакру в левой, словно эти вещи были залогом моей власти. Люди смотрели, как я возвышалась над ними.

- Хотелось бы это увидеть, - прошептал Ферамен.

- Это была пустая игра, что скоро и мне самой стало ясно. Царствовать над разбойниками и жадными до добычи, лелея мысль об освобождении с их помощью родного дома - это насмешка богов, ничего более.

- А правда, что ты, будучи пираткой, ходила до самой Италии, и едва ли не гавань Рима собиралась ограбить? - спросил Диоген.

- Никогда не доводилось мне бывать в Италии, впрочем, об этом я не жалею, лишь на Сицилии я гостила недолго. Морские разбойники, действительно, входили в Остию, римский порт, как мне рассказывали потом, но я в это время была далеко на Востоке. Когда Помпей чистил моря от пиратов, я была с Митридатом, и это казалось намного более важным, я ничем не могла помочь детям моря.

- Мне всегда хотелось быть одним из них, - усмехнулся Диоген. - Они были знаменем борьбы против Рима и заслужили уважение всех свободных людей.

- Ты многое забываешь или не хочешь знать, - возразила она. - Римлян немало они сгубили, но много больше убили или обрекли на рабство эллинов. Ты вырос, когда моря стали намного спокойнее, и не можешь помнить, какой страх шёл от них по городам и селениям, ты не видел цепи скованных людей, детей и девушек, эллинов - не варваров, что уводят в рабство, навсегда...

- И ты тоже? - вырвалось у Габриэль.

- У меня было правило - не обрекать на рабский удел людей из своего народа, но варваров всех племён я продала немало. Впрочем, иногда я нарушала своё правило. Иногда ярость моя была неутолима...

- Почему? - спросил немного ошарашенный Диоген.

- Не будем сейчас говорить об этом, - покачала головой Зена, - да, и вообще, пора уже нам обратиться ко сну.

Лето проходило день за днём, и к концу афинского гекатомбейона пришли вести о приближении большого войска к реке. Осталось всего несколько дней до нового столкновения, и вновь тревога ожидания поселилась во всех, эллины начали усиленно тренироваться, кельты же собирали отряды со всей страны. На этот раз гельветы хотели препятствовать переправе свевов и большим числом несли дозор на Рене, однако варвары, вставшие огромным лагерем на своём берегу, послали людей для переговоров.