Ф. Каст - Богиня по ошибке

Я мысленно скрестила пальцы, надеясь, что поступаю правильно, и манящим голосом позвала фоморианца:

— Эй, Нуада! Не меня ли ты ищешь, большой мальчик?

Монстр резко вскинул голову, на секунду отвлекся от Клан-Финтана. Муж мгновенно вырвал руку из цепких лап твари и точным движением перерезал вену, пульсирующую на шее Нуады. Тот словно удивился, потом его лицо исказила гримаса боли. Демон поскользнулся на собственной крови и упал на землю. Клан-Финтан встал на дыбы. Мокрые копыта сверкнули над телом врага.

— Никогда,— прохрипел муж.

Он несколько раз обрушился на злобную тварь, от которой после этого ничего не осталось.

Громкий клич заставил меня отвести взгляд от жестокой сцены. В эту секунду армии Воулффа и Макнамары соединились с нашими воинами. Кентавры и люди образовали мощную силу, которая крушила ослабевшую армию фоморианцев.

Меня накрыла волна головокружения. Я вдруг поняла, что мне трудно дышать.

— Риа! — откуда-то издалека донесся голос Клан-Финтана.

— Я не могу...

Меня неумолимо тянуло назад к моему поверженному телу. Когда душа соединилась с ним, я на секунду открыла глаза и увидела Клан-Финтана. Он подбежал и схватил меня на руки.

— Держись,— сказал муж, но у меня все темнело перед глазами.— Я отвезу тебя домой.

В следующую секунду я уже ничего не ощущала.

24

С наступлением вечера ветер переменился, и я воздала хвалу своей Богине. В течение трех дней зловоние от костров, на которых сжигали тела погибших, пропитало весь храм. Это обстоятельство отнюдь не успокаивало невыносимую боль в голове. Каролан заверил меня, что шишка на моем левом виске размером всего с петушиное яичко. Это я перевожу. Он-то назвал эту штучку тести-кулой. Мне почему-то казалось, что на самом деле она больше напоминает мутант-грейпфрут, раскрашенный всеми цветами радуги. Как бы там ни было, муж и друзья единодушно решили, что я обязательно поправлюсь, сохранив все свои умственные способности. Что ж, слава Богу, точнее, моей Богине.

Фоморианцы полегли на поле боя тысячами. Твари, ослабленные оспой, не могли оказывать сопротивление объединенным армиям.

Каролан выдвинул интересную гипотезу. Мол, фоморианцы, по своей природе человекообразные, но только отчасти, больше подвержены заболеванию, чем обычные люди. Инкубационный период у них меньше, чем у нас, поэтому болезнь прогрессировала гораздо быстрее. К вечеру того дня, когда состоялась битва, картина перед храмом напоминал сцену из старого ужастика «Ночь живых мертвецов». По крайней мере, так ее описала Виктория, хотя, разумеется, фильма она не видела. Я по-прежнему страдала от частых приступов рвоты, у меня то и дело двоилось в глазах, как бывает при сотрясении, поэтому довольствовалась информацией из чужих уст. Вик рассказывала, что твари буквально раздирали себя до костей, а потом и вообще перестали сражаться. Каждый из них, видимо, погрузился в собственный мирок, замкнулся на мучительной боли и безжалостно драл когтями свою шкуру. Она объяснила, что воинам пришлось обрушить на фоморианцев град стрел. Охотницы добивали умирающих.

— Если бы мы оставили их страдать, то были бы нисколько не лучше самих этих тварей. В общем, битва завершилась актом милосердия,— после говорила Виктория.

Оставался еще вопрос о том, как помочь женщинам, вынашивавшим детей от фоморианцев, но Каролан старательно работал над этой проблемой. По его заверениям, к тому времени, когда страдалицы прибудут из замка Стражи, он будет готов оказать им помощь.

— Блин, как я устала валяться в постели,— проворчала я самой себе.

В самом деле, это ведь была не романтическая интерлюдия с мужем-красавцем, а совсем другая: «Лежи спокойно, скучай, побольше спи».

Я осторожно села, надеясь, что рвота и головокружение отступили. Если не считать постоянной головной боли, все было хорошо.

Поэтому я поднялась.

Ладно, может быть, не совсем хорошо, всего лишь на половинку. Каждый стук сердца все еще отдавал мне в голову. Я медленно подошла к стеклянной двери высотой до потолка и открыла створку. Вечер выдался чудесный и теплый. По-прежнему соблюдая осторожность, я вышла в свой личный сад и глубоко вдохнула свежий аромат жимолости, которая цвела по периметру.

«Взять на заметку! Попросить какую-нибудь нимфу срезать букетик для моей спальни».

— Леди Рианнон! — прочирикал кто-то тоненьким голоском.

Стоило мне только подумать о нимфах, как одна из них тут же нарисовалась. Через сад ко мне робко приближалась девушка. Подойдя поближе, она присела в низком реверансе.

— Тэйра! — воскликнула я, протянула руки и заключила ее в объятия.

Прелестное личико зарделось от удовольствия.

— Миледи! — Она тоже крепко меня обняла, а потом продолжила: — Я пришла с конюшни. Хочу узнать, достаточно ли вы окрепли, чтобы наведаться туда.— Девушка заулыбалась еще шире.— Та девчонка, Кристианна, готова покататься на Эпоне.

— Чудесно. Передай им, что я иду.

— Как я рада видеть, что вы поправились, миледи,— сказала она, явно не желая уходить.

— Мне тоже приятно, что тебе лучше.

Почти все струпья на ее лице и руках давно отвалились — повезло девушке. Осталось всего лишь несколько отметин, которые со временем померкнут, когда она полностью восстановится после болезни.

— Благодарю вас, миледи. Мне пора возвращаться к своим обязанностям.

Она застенчиво повернула голову, и я поразилась, неожиданно разглядев ее профиль. Девушка оказалась так похожа на Терпсихору, что у меня на глаза навернулись слезы.

— Милая, ты когда-нибудь думала связать свое будущее с танцем?

Краска залила ее лицо, когда она ответила, едва сдерживая энтузиазм молодости:

— Миледи, танец — это все, о чем я мечтаю!

Интуиция мне подсказывала, что муза, пожертвовавшая собой, одобрила бы эту юную девушку, своего двойника.

— Только не торопись. Когда почувствуешь в себе достаточно сил, приходи поговорить. Тогда и обсудим твои мечты.

Я позволила ей весело болтать, пока мы шли через сад к конюшне.

— Не забудь,— прокричала я девушке вслед, когда она помчалась объявлять о приходе Избранной Эпоны.— Навести меня, когда окрепнешь.

— Не забуду, миледи!

— Размышляешь о том, как помочь Талии восстановить храм Муз? — раздался из тени бархатный голос Клан-Финтана.

— Вообще-то я больше думала о Терпсихоре,— ответила я.

Муж вышел ко мне из тени. Нежный вечерний свет придавал его лицу и фигуре особую красоту, хотя он в этом не нуждался. Мощные мускулы поигрывали при движении, а недавно полученные раны сделали его похожим на хулигана.