Алина Илларионова - Оборотни Его Величества

— А ты не шлёпнешься?.. Ай! — Вилль схватился за пострадавший лоб.

— Балда… — Алесса раскрыла веер, коим воспользовалась как воспитательным орудием за неимением под рукой лопатки для блинов.

— Вот это джугое дело, — одобрительно прошепелявил алхимик, одновременно зубами откупоривая прямоугольный флакон с золотистой жидкостью. — А то б ишшо шманцы-обниманцы тут уштроили…

Вилль скрестил руки на груди.

— Люди говорят, что неудовлетворённые желания разрушают изнутри. Вот они из тебя так и плещут!

Кицунэ, с задумчивым видом прополоскав горло, сплюнул на пол.

— Масло для тела с ароматом ландыша. Не горит… — цапнул другую ёмкость грушевидной формы, непрозрачную, с тонкой трубкой, вправленной в крышку. — Та-ак, а здесь у нас что?..

..Лис не увязался. Замначальника Вилля застукал алхимика в тот момент, когда он пытался опробовать на зубок мазь для удаления волос, причём, как открыл запертый на ключ ящичек, для всех осталось загадкой. Но аудиенции его не удостоили по другой причине: Его Величество желал пока что видеть только четверых, а остальных счастливцев ждал роскошный обед. Метис жадно потёр руки, Триш было всё равно, а Веррея и сама не пошла бы на приём. Собаки. Императора охраняли не только гвардейцы личной охраны, но и пара гончих, престарелых, однако ещё быстрых и сильных. И хватких. Далеко не все породы способны распознать демона в человеческом теле, иные боятся до дрожи в лапах, но гончие, с их тонким чутьём и бесконечной преданностью одному лишь хозяину…

— Я счёл излишним информировать прислугу о вашей… природе, поэтому будьте добры вести себя как человек. Вас проводят, — эльф сказал это будничным тоном, без пафоса, чем заслужил благодарный кивок демоницы, и Алесса решила, что с л’лэрдом всё же можно найти общий язык. Если молчать (а мелко пакостничать Вилль настрого запретил). — Л’лэарди Ярини, сударыня Алесса, Винтерфелл, господин…

— Просто Володя.

— Как вам будет угодно. Вьё… Вау… Валлаоудя, прошу следовать за мной.

Ещё не добравшись до лестницы на второй этаж, Шантэль и Владимир успели разговориться. Об истории конечно.

— Я не просто современник Скадаро-Неверрийской войны, я её ветеран, — самодовольно и достаточно громко (упаси Пресветлая, кто прослушает!) заявил эльф. — Славные были времена, славные воины… куда уж нынешним до предков! Конечно, я согласен дать вам интер… ву…

— Вью.

— Да. Я расскажу реальные факты, а то за три с четвертью сотни лет человечьи летописцы успели демон знает что додумать! Роль Силль-Миеллона в войне умалили донельзя, и нигде — подчёркиваю, нигде! — ни слова о том, что Ветвь Багряного Клёна безвозмездно предоставила кров равеннским беженцам.

— Ага, им безвозмездно. А потом императора Лидора ободрали как липку, — в сторону пробормотал Вилль.

Л’лэрд, картинно развернувшись, с достоинством скрестил руки на груди. Поскольку стоял он тремя ступенями выше, поневоле смотреть приходилось снизу вверх. Две служанки, обмахивавшие перьевыми веничками портрет Его Величества в полный рост, вытянулись в струнку и замерли, глядя не то в пол, не то Шантэлю пониже спины.

— Вам это отец рассказал, верно? А почему, не объяснил? Так вот, юноша, да будет вам известно, что мы терпели, когда беженцы обирали наши ягоды и фрукты на своё отвратительное приторное варенье. Выдержали, сцепив зубы, когда они распахали и засеяли самосадом наши лужайки, а потом продымили всю округу. Но когда, объевшись нашей же сушёной мандрагоры, группа этих… людей забралась во владения Ветви Гранитного Дуба и попыталась ободрать Священную Рощу Предков на самогон… Винтерфелл, вам смешно?!!

Вилль гримасничал, пытаясь сдержать рвущийся наружу хохот.

— Шантэль, если дубовую кору добавить в самогон, то выйдет почти кодьяр! — усмехнулась «императрица».

— Л’лэарди, а вы не будете против, если я раскопаю могилу вашей матушки, чтобы добавить кости в растительный декокт? — вкрадчиво спросил л’лэрд, и победа осталась за ним.

Дальше Вилль шёл, глядя строго под ноги. Алесса знала, что его рассмешил не сам факт посягательства, а то, как это происходило. Корень мандрагоры обладает интересным свойством, а, по мнению ценителей, прямо-таки волшебным: он вызывает галлюцинации похлеще дурманной травы, и в волшебном лесу горе-самогонщики могли начудить будь здоров! Так чему свидетелями стали чопорные силль-миеллонцы? Наверняка им впечатлений хватило надолго…

Пока друзья переодевались, расторопные слуги успели замести следы неудачного штурма. Видимо, во дворце обретался маг-архитектор, который залатал пол и стены; картины и вазы заменили новыми. Правда, стёкла ещё не вставили, и по галерее гулял сквозняк, сосредоточивший усилия на подолах дам.

В груди у Алессы ёкнуло. А ну как не простил Его Величество их первую встречу? Она ведь почти что дураком обозвала императора Неверрийского…

На пороге искомой двери Шантэль задержался:

— Итак, я попрошу вас…

— Войдите! — нетерпеливо позвали изнутри.

— …войти, — как ни в чём ни бывало, закончил л’лэрд.

«Ну, и на кой мы наряжались?» — озадачилась Алесса, когда друзья зашли в кабинет.

Его Величество встречал гостей, так сказать, по-домашнему, в рубашке с отложным кружевным воротом, сейчас расстёгнутым. Тёмно-вишнёвый камзол, расшитый золотом, подметал рукавом пол, небрежно перекинутый через подлокотник диванчика. Лицо императора казалось безмятежно-спокойным, но побелевшие костяшки сцепленных в замок пальцев выдавали напряжение. Перед столом, за которым он сидел, лежали две собаки, похожие как капли воды. Алесса отродясь такой породы не видела: приземистые да коренастые, чёрные с подпалинами на боках, широконосые, из-под покатых лбов блестят умные карие глазищи. На Вилля посмотрели с уважением, Алессу с Ярини удостоили благосклонности (ага, мол, хозяин привёл в дом ручных зверушек), запах Владимира их явно озадачил — даже вислые ушки приподнялись. Однако хозяин нападать не велел, так что гончие отвлеклись на Шантэля и приветливо замолотили хвостами-колбасками по полу.

— Повелитель… — аватар преклонил колено. Вроде бы, не хлопнулся ниц, не распластался по полу, а приветствовал императора достойно, и всё равно было неприятно видеть, как твой любимый кланяется господину его собственной жизни.

— Подойди, Арвиэль, — позвал Его Величество. Не приказал и не велел.

Когда тот подчинился, Повелитель вышел из-за стола и вдруг обнял аватара, порывисто и тепло, как вернувшегося из странствий сына, а Вилль застыл прямой точно кол в огороде, на который пристраивают пугало. Вот балда! Не дождавшись ответной реакции, император похлопал аватара по плечу и перешёл к остальным.