Лайм. Судьбе назло (СИ) - Генрих Эдуардович Маринычев
Под цепким взглядом стоявших на стене стражников я подошел к оргаликсу. Скакун доверчиво нагнулся ко мне, прося лакомства. На первый взгляд, оргаликс весьма нелепое создание: большая треугольная голова с выпуклыми глазами, крепкое трехсуставчатое туловище, словно скрепленное из шаров, пара длинных ног и могучий длинный хвост для устойчивости. С верхнего "шара" спускались несколько мягких щупалец, которые всадники использовали вместо уздечки. Поначалу всё это все это выглядело несколько неуклюже, но бегуны из оргаликсов отличные: они не уступают в скорости четвероногим лошадям.
Проверив подпруги, укрепленные между вторым и третьим утолщением оргаликса, я одним махом, держась за луку, запрыгнул в седло. Затем вдавил пятки в теплый бок, заставив скакуна перейти на быстрый шаг. Зверь послушно тронулся с места, и я стал стремительно удаляться от мрачных каменных стен.
И, только оказавшись на достаточном расстоянии от тюрьмы, я нашел в себе силы оглянуться и бросить взгляд на скопление деревянных бараков, окруженных двойной оградой. Прощальный, как надеялся, взгляд.
В моем взоре было лишь безграничное презрение и отвращение. Теперь я ненавидел место, к которому раньше относился с традиционной почтительностью. Боги-творцы! Дайте мне сил совершить задуманное! И если мне повезет, я больше никогда не вспомню ни о бесцветных буднях, проведенных в злосчастной тюрьме, ни о злобно настроенных стражах и охранниках, ни о вечно угрюмых и настороженных собратьях-заключенных. И, великая тьма, никогда не вспомню о рыхлых телесах и свинячьих глазках своего босса-покровителя. Пень замшелый, хряк-переросток! Дерьмо. Все дерьмо.
Правда, к своим соседям-побратимам, Хмыку и Эду я зла не имел. Нормальные мужики. Но только и они мне до бычьего хвоста.
— Если все выйдет… — Я поморщился, и сплюнул в сторону ненавистного места и, подгоняя оргаликса, помчался к виднеющейся невдалеке дороге.
Дорога, гладкая и широкая, была прямая, как стрела, и уводила меня на север. Оргаликс несся во весь опор, подгоняемый моим улюлюканьем и хлопающей на ветру не в меру большой рубахой. А я, припав к его почти вертикальному корпусу, мягко держа направляющие щупальца, безмятежно улыбался, подставляя лоб и щеки пьянящему ветру. Лес, ветер, свобода — все это ударяло в голову не слабее хмельного вина. Тот глуп, кто не умеет ценить всего этого. Я улыбался, как маленький ребенок, увидевший свою первую погремушку. Боги, как я соскучился по всему этому!
Погода была отличной, что радовало меня еще больше. Весеннее солнце, неуклонно сопровождающее меня по небосводу, ласково грело спину. Мягкие лапы скакуна беззвучно ступали по песчаной насыпи дороги, быстро сменявшей один пейзаж за другим. Закончился лес, а за ним начался зеленеющий луг, наполненный пятнами разноцветных трав. Вот промелькнула в пышных садах одна деревня, за ней другая. В сторону от моего пути отходило множество других дорог, стежек и тропинок. Но я не сбивался с пути, направляя своего скакуна строго на север. Эх, а как хотелось или свернуть в сторону, или остановиться, чтобы вдоволь насладиться этим великолепием: давно забытыми запахами полевых цветов, земли, травы, гудением насекомых, шершавой корой деревьев. Туч, выходящих и скрывающихся за горизонтом. Всем, что хоть немного отличалось от привычной грязи, угрюмой серости и запахов, свойственных переизбытку не балующихся чистотой человеческих тел.
Люди мне попадались достаточно часто. На то она и дорога. Чаще всего я замечал путников, мерно шествовавших по краям дороги. Мужчины и женщины, реже дети — в основном крестьяне, шли группами и поодиночке, словно медлительные жуки. Все они или просто прогуливались, или спешили по делам, или путешествовали. Шли в гости или возвращались обратно. Они мелькали перед моим летящим взглядом, как уносящиеся мгновения. Простой люд, пыль на дорогах судьбы.
Реже встречались крестьянские телеги, запряженные двойкой оргаликсов и груженные разным торговым скарбом. Словно трудяги-муравьи, возницы спешили по своим делам, не желая тратить ни минуты, ни часа понапрасну. Вечные труженики, не желающие знать покоя в тщетной погоне за богатством. Скольких из вас пощипала наша братия, пока я сырел в казематных стенах? Я улыбнулся, мимолетно соскользнув в прошлое.
Изредка с беспечностью и легкостью стрекоз проносились кареты. Красивые, изысканные, со стражей и без оной, они словно спешили по своим делам и не желали замечать никого и ничего вокруг. Всем, в том числе и мне, приходилось уступать дорогу этим символам богатства и достатка. И даже редкие посты дорожной стражи спешили убраться с их пути. Я усмехнулся про себя: вот где настоящее богатство и где осуществляются все мечты. Источник воодушевления и зависти одновременно. Вот они — настоящие вершители истории… Ревность упругой волной подступила к горлу и сжалась в горячий ком. Но я вынужден был подавить ее, чтобы не портить прекрасных минут поездки, подаренных мне судьбой.
Когда час пути был уже на исходе, я увидел, что дорога раздваивается, обходя высокий, поросший кустарником холм. Следуя указаниям, я свернул налево. Туда, где дорога терялась в густом молодом подлеске.
Через некоторое время моим глазам предстал усадьба Вортексских.
Сразу пришло на память последнее напутствие Зака. Арник, как и обещал, постарался перед моим отъездом разузнать о Вортексских все, что мог.
"Итак, слушай, что мне удалось узнать. Я очень надеюсь, что тебе это пригодиться, чтобы склонить на свою сторону эту семейку.
Королевство Квотерберия состоит из семи княжеств. Одно из них — Кантонское, где мы с тобой имеем честь работать и сидеть. Престол местного князя поддерживает несколько кантонских домов, и дом Вортексских один из самых преданных его трону.
Глава дома, сиятельный Вортексский, как говорят, предан своему князю душой и телом. Сиятельный — правая рука князя, его "рукавица". Поэтому масса дел требуют его постоянного присутствия в столице княжества. Таким образом, в родовом поместье, куда ты сегодня отправляешься, его точно не будет.
Так вот, такая преданность и такое рвение не остается князем не отмеченным. Князь не скупится оплачивать верность своих людей. И оплачивать щедро. Хороших советников в наше время не так просто найти, сам понимаешь. Тем более таких, что готовы забыть про дом, семью и теплую постель в угоду своему патрону.
Поэтому он богат, как Тормон, бог океана, веками принимающий в свою сокровищницу грузы затонувших кораблей. Так что, дружок, тщательно обдумай сумму, какую хочешь содрать с этой семейки за спасение. Смотри, не продешеви!"
