Юрий Никитин - Уши в трубочку
Урган сказал с болью в голосе:
– Запустение, запустение… А когда-то это был великий город, Ваше Величество!
Я прохрипел перехваченным горлом:
– Ага… да… ноги бы повыдергивать из задницы…
– Вот-вот, – поддакнул он. – Довести звездную Империю до такой степени убогости, что прозябаем вот так, как жалкие дикари.
– Ага, – проблеял я сипло, – как миклухомаклаевцы.
Он со скорбью смотрел на город.
– Даже не знаю… сумеем ли восстановить, если нам повезет… если будет удача…
– Ничего, – проговорило из меня нечто упрямое, ибо я человек, а это такая упрямая скотина, что ни за какие пряники не признается в поражении, – мы еще покажем, как свистят на горе раком после дождичка в четверг! Да, сейчас это жалкое стойбище с юртами и чумами… запомните, каким оно было! Я знаю, город будет, я знаю – саду цвесть… Гвозди бы делать из этих людей, стало бы больше в мире гвоздей! Словом, пусть разбегаются, гады, начинаем строить светлое будущее для всего человечества, где от каждого по способностям, каждому – по потребностям, или что-то в этом роде с поправкой на человеческий оскал. Пока что здесь дикая тайга, но я уже вижу голубые города! И начнем строить Империю Зла… тьфу, царство света и всеобщей благодати уже сегодня!
Глава 11
Десантники просачивались в город, я вспомнил, что давно не видел ни Ивана, ни торкессу, поинтересовался:
– А где та сладкая парочка, что прибыла со мной? Урган подумал, сдвинул плечами:
– Варвар уехал на первом же бронетранспортере, а женщина… гм… ах да, она тоже вышла из корабля в числе первых.
– Не на бронетранспортере? – изумился я. Сказал с беспокойством: – Эта дура ни стрелять, ни прятаться от пуль не умеет! Лучше ее держать от схватки подальше.
Урган кивнул:
– Будет сделано.
Мы сделали несколько шагов от корабля, под ногами матовое стекло, так мне казалось, поверхность идеально ровная, однако просто неслыханно прочное сцепление подошвы с почвой. Я нарочито шаркнул ногой, будто примериваясь проехаться, как на ледяной дорожке, однако не сдвинулся и на сантиметр. Эта удивительная дорога, впятеро шире, чем Окружное шоссе, ведет, похоже, к дивному сверкающему городу за горизонтом, отсюда видно только макушки, крыши башен. Справа и слева снуют механизмы, некоторые проносятся со скоростью пуль, лишь завихряется воздух, по бокам бьют немыслимо высокие фонтаны, что переливаются всеми цветами радуги, и звучит волшебная музыка. Я страшился подумать, под каким давлением должна подаваться вода и что будет, если трубы лопнут.
Проплыла тень, я вскинул инстинктивно голову и застыл, проклиная себя за любопытство: над головой всего в сотне метров бесшумно двигается горный хребет, снизу сглаженный и отполированный до блеска. Видны огромные закрытые люки, щели, зазоры, немыслимая тяжесть обрушилась на меня, я старался вообразить, что эта штука в миллионы тонн просто ползет по воздуху, здесь овладели гравитацией, не обязательно все это рухнет мне на голову, вовсе не обязательно! Простой транспортник, ползет себе и ползет. Возможно, даже управление автоматическое.
Но жуткий страх замораживал кровь, это инстинкт, ни одно живое существо, рожденное на Земле, не может вынести вида падающего на тебя потолка. Мы можем находиться в сколь угодно огромных храмах, там свод опирается на стены, видим, а здесь стен нет, зато крыша едет, в самом деле едет.
– Что с вами? – спросил Урган обеспокоено.
– Крыша поехала, – объяснил я белыми губами.
Он не успел переспросить, донесся лязг гусениц. В нашу сторону несся на большой скорости бронетранспортер. Урган насторожился, положил ладонь на рукоять бластера. Бронетранспортер остановился в трех шагах, выволокли маленького человечка, похожего на адвоката, что приносил нам документы на поместье, но в очень растрепанной одежде. Он выгибался от боли, шипел сквозь зубы.
Майор в форме десантника доложил:
– Местный резидент!.. Не успел скрыться, поймали на пороге.
Урган потемнел, из бронетранспортера вылезали генералы, смотрят вопросительно, я сказал быстро:
– Волоки в корабль. Мы скоро придем.
В прежнем зале, куда мы стянулись снова, майор поставил пойманного на колени, заломив руки за спину. Я слышал, как затрещали кости. Адвокат прохрипел с торжеством:
– Да, вы можете меня убить… можете пытать долго и больно… но все равно ваша гибель неминуема!
Я спросил с интересом:
– Это почему же?
– Я верен принцессе Изольде, – выдавил он сквозь зубы. Майор ломал ему плечи, резидент от боли едва шевелил языком, но все еще выглядит несломленным. – Я передал ей по системе свифт, что самозванец уже здесь… и сейчас в планетной системе появится из нуль-поля суперзвездолет «Гремящий». Это боевой крейсер, что в состоянии одним залпом разнести всю эту планету… и три соседние.
Я вскинул голову, но над головой только высокий свод зала корабля.
– И скоро он будет здесь?
– Он уже здесь, – ответил резидент с торжеством. – Над планетой! Только ждут моего доклада.
Генералы, маршалы и фельдмаршалы ломанулись, как стадо баранов, к дверям, толкались и дрались у слишком узкого выхода. Я оглядел десяток оставшихся:
– А что же вы?
Урган ответил за всех бесстрашно:
– Ваше Величество, мы настолько глупы, что не понимаем своей выгоды! Мы предпочитаем умереть с честью, чем жить в позоре!
– Ну что за слова, – сказал я, – демократ сказал бы, что никакого позора вообще на свете нет, а все божья роса. Ну да ладно, мы лучше подумаем, чтобы это наши враги померли. Без всякой чести, на то они и общечеловеки. Майор, держи пистолет у виска этого демократа. Слушай, резидент, ты труп, если не повторишь все, что я скажу, тем наверху, в той жестяной коробке, именуемой суперзвездолетом. Ты скажешь, что мы тут на радостях упились, как ирландцы, что вообще-то еще те русские свиньи, нас приходи и голыми руками бери, а то и вовсе ставь… ну, там наверху поймут и одобрят. А если хоть хрюкнешь что-то не так, если интонация твоя не пондравится, то майор просто пустит тебе пулю в висок. И умрешь ты спокойно, без мук и пыток. Но все-таки умрешь. Все понял?
Резидент сказал затравленно:
– А что я буду иметь, если скажу, как вы хотите?
– Во-первых, – объяснил я, – проживешь дольше, а ведь каждое мгновение бесценно, как учит великий Адамыч? И ради него можно и попресмыкаться?
Он посмотрел злобно, прошипел:
– Можно.
– Все запомнил?
– Да, – ответил он. – Все сделаю, но зачем вам меня убивать, пощадите!.. Я буду послушным гражданином в вашей великой стране. Вы же сами знаете, демократы – трусы, а трусливые люди – самые законопослушные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});