Денис Субботин - Огненный дождь

-Хорошо идут! – крякнул Басарга, даже забыв на время про боль. – Лихо! Туры…

Шли воины-туры и впрямь лихо. Грязь бурунами вздымалось из-под копыт, задним воинам доставалось куда сильнее чем передним, но никто не отстал, дружина шла единым бронированным кулаком и в нужный момент, выдержав нестройный залп по себе, ответила стрелами. Скорее всего, немногие из них попали в цель – лес даже ранней весной, когда ветви голы а снег сошёл, укрывал очень неплохо. Впрочем, сейчас главное было – заставить укрыться номадов. За ветвями, за деревьями. Где угодно. А потом дружина доскакала, взвился к Коло и угас первый, самый яростный крик и пошла сеча.

-Пошли! – скомандовал Тихослав. – Поможем турам…

Его сотни – порядком уставшие, а потому потерявшие этот самый порядок, потерявшие тот боевой настрой, вряд ли могли бы довершить начатое дело. Нет, конечно большой кровью, героическим порывом, рожами на рожны… Но Тихослав мечтал обойтись без излишней крови. По крайней мере, без излишней крови Лисов. Что до Туров… Так их воевода сам в бой рвался. Он, Тихослав, ему только слегка помог решение принять!

Сам Тихослав – к слову – в бой не пошёл. Голова раскалывалась, да и невместно воеводе, словно молодому петуху поступать. А он и впрямь скорее уж старый кочет. Кости болят, простой удар по шлему на полчаса из строя вывел… Ну да и ладно. Там и впрямь не так уж сложно одолеть. Что?!

Сначала воевода Лисов просто не понял, что случилось: в рядах атакующих случилась замятня, вроде даже коней стали заворачивать. Потом – развернувшиеся Туры встретились с пытавшимися удержать коней Лисами и два потока тяжёлой дружинной конницы с грохотом и криками. Их было меньше – почти в четыре раза меньше, но их свежие кони смяли коней Лисов и уже полторы тысячи отборной конницы обратились в бегство. Срывали глотки сотники, метался вдоль строя Осколд, пытаясь удержать своих воинов от позора бегства… Ему это удалось, но с большим трудом и только благодаря тому, что номады так и не рискнули выйти из-под прикрытия леса, в котором, по убеждению Тихослава, сражаться не любили. Побоялись, видно, что в ровном поле их просто затопчут.

… Тихослав ещё бесновался, кричал на бледного от унижения Осколда, на не к месту встрявшего в разговор Басаргу, а его уже ждало новое потрясение. Небольшой отряд – два десятка туров, двигался гораздо медленнее и тише своих товарищей. Обнажённые и поникшие головы, полная тишина. И – пустое седло огромного серого жеребца, двигавшегося – словно понимал, стервец – медленно и с печальным достоинством.

-Что?! – страшным, свистящим шёпотом спросил Тихослав. – Ну, говорите!

-Воевода Рудослав… - сотник-тур всхлипнул, не в силах сдержать горя. – Воевода Рудослав оставил нас! Ушёл в дружину к Перуну…

-Как? Когда?! – Тихослав был поражён, а по спине немедленно потёк ледяной пот. Князь Буйслав Владенской безумно любил своего племянника, что не раз давало повод для самых грязных сплетен. Что-то да будет теперь…

А номады так и не напали. Потом уже, час спустя, когда войско успокоилось и кони отдохнули, разгляда, выдвинувшаяся вперёд прознала – номады ушли. Бросили обоз, добили раненных и пленных и ушли. Куда? Лес – велик и дорог через него – множество. Даже для конницы.

10. Лютень и Буйслав. Лагерь гардарского войска. Ближе к вечеру 13 дня месяца Березозола.

-Что всё же случилось? – раздражённо повторил вопрос Лютень, придерживая коня.

-Князь Буйслав настоятельно просил прибыть поскорее! – оглянувшись на краткий миг, сказал молодой дружинник, заметно напуганный.

-Да что за спешка? – Лютень недовольно поморщился. – Всё одно через пару часов встретимся.

-Не ведаю, княже! – виновато пожал плечами воин.

Ну, проехали через лагерь – шатёр Буйслава находился на противоположном его конце. По мере продвижения вперёд, Лютень отмечал всё более возрастающую активность. Если в частях лагеря, где стояли медведи и даже волки, всё было как обычно, тихо и мирно, то среди туров царило нездоровое оживление. Метались из конца в конец гонцы, воины седлали коней а пешцев кормили кашей и раздавали им по чарке медовухи на брата.

-Что-то не так! – пробормотал Лютень, оглядываясь назад, на охрану. – Что-то очень не так!

Хвала Богам, ждать оставалось недолго. Вот он – шатёр князя Буйслава. Судя по раскатам грома, доносящимся из-за полога, князь Буйслав был очень сильно не в себе. Очень сильно. Неимоверно зол.

Бросив повод Ратше и в очередной раз обойдясь без помощи Мирона, Лютень спешился и быстрым шагом прошёл мимо собравшихся у шатра воевод-туров. Мрачные рожи, у некоторых – даже слёзы. И гробовая тишина. Лишь Славень, старшой ведунской ватаги Туров коротко приветствовал князя. Но голос его был скорее замогильным и Лютень, испугавшись уже всерьёз, в шатёр Буйслава почти вбежал. И замер, изумлённый.

Князь Буйслав стоял посреди шатра, держа в опущенной руке свою секиру и пристально, очень недобро смотрел на вошедшего. Тёмно-серые глаза его были мутны и не выражали никаких чувств. Как и лицо князя, бледное, как у мертвеца.

-Чего ты пришёл? – резко и грубо спросил Буйслав. – Чего забыл?!

-Ты сам меня звал, – удивлённо ответил Лютень. – Вестоношу посылал!

-Да? – в глубине Буйславовых глаз промелькнул разум и тут же угас. – Звал, не звал… Убирайся прочь, косолапый! Я не хочу тебя видеть. Никого видеть не хочу! Все убирайтесь!

Лютень внезапно успокоился. Медленным, нарочито медленным шагом он прошёл к топчану, заменявшему Буйславу ложе и уселся. Прихлебнул из чарки, поморщился – Буйславу всегда нравились кислые заморские вина, в то время как Лютень предпочитал пресный мёд и квас.

-Не нравится, не пей, – огрызнулся угадавший его мысли Буйслав. - И вообще, пошёл вон!

Лютень усмехнулся. Чувствовалось, что истерика, безумие покидают князя-тура, он опустошён, но спокоен.

-Что случилось-то?

-Рудослав…

-… Рудослав?! – рассмеялся Лютень облегчённо. – Что он ещё натворил, что теперь тебе придётся расхлёбывать, брат-князь?

-Да уж, натворил, - вздохнул Буйслав, опускаясь рядом с ним. – Умер он. Погиб. Гонец только что прискакал: Лисы воеводы Тихослава сцепились с номадами, мой обормот каким-то образом там оказался, влез в драку. Ну, и нарвался на стрелу!

-Рудослав?! – вновь повторил Лютень. Он уже не смеялся, пытаясь осознать новость. Рудослава – мерзавца, негодяя; лихого воеводы и отличного соратника – больше не было в живых. Перун забрал его к себе так рано…

-Мне жаль, брат-князь, - тихо сказал Лютень. – Правда, жаль! Рудослав стал мне почти другом, мне будет его не хватать…

-А мне-то как будет! – горько усмехнулся Буйслав. – Мой… наследник! Продолжатель моего рода – на краде! И как бы я ни был могущественен, скольких бы воинов не вёл за собой, ничего мне не изменить. Не отбить его, моего мальчика, у Перуна!