Денис Субботин - Огненный дождь

Осколд, невысокий и лысоватый толстяк озабоченно спросил, словно продолжая прерванный разговор:

-Боишься засады?

-Место больно подходящее для этого! – просто ответил Тихослав. – Басарга, возьми свою тысячу и обойди холм с той стороны.

-Так это – два перестрела по грязи чапать! – возмутился Басарга, являвший собой полную противоположность Осколду – высокий, с роскошным оседлецом на обритой и не покрытой шлемом голове.

-Ничо, разомнёшь кости! – хмыкнул Тихослав. – Осколд, твои со мной остаются, так ты будь готов. Как скомандую – атакуй! Внял ли?

-Внял, воевода! – холодно ответил тот. Прикажешь лучников изготовить?

-Давай!

Басарга, а с ним – отборные легкоконные воины-лисы, дружины острогов Коростень и Туман-острог, что на восточной границе рода, лихо ринулись вперёд. Правда, земля не содрогнулась, копыта не звенели, врубаясь в грязь. Да и не кричал никто грозно, оружием попусту не бряцал. Здесь в атаку шли лучники, конные лучники, почти не уступавшие навыком номадам. Если б враг и атаковал их сейчас, сумели бы развернуться и уйти под прикрытие более тяжело вооружённых собратьев – дружинников Дебрянской конной тысячи. Но номадов уже и след простыл. Догорали несколько возов – значит, не так давно ещё полыхало и сражение. И тела. Тела воинов ещё не остыли. Тела полутора сотен гардарских воинов, освобождённых руками номадских воров от оружия и доспехов, обнажённых… Бессильных отомстить врагам…

-Так. – тихо сказал Тихослав, глядя как взвывший от сердечной боли Вилько рухнул на колени перед одним из дружинников, поднял его голову и что-то говорил, говорил как живому. – Гонца к князю Буйславу – срочно! С охраной, случаю соответствующей. Полсотни дать! Пусть передаст всё как было, да ещё добавит – мы следом идём! Карать будем!

-Воевода! – Вилько на миг оторвался от погибшего, поднял на Тихослава залитое слезами, грязное лицо. – Воевода, они весь обоз взяли! Не могли они с ним далеко уйти! Никак не могли!

-Вот и хорошо! – тихо сказал воевода, и лишь самые ближние его почуяли ярую радость Тихослава. – Значит, догоним! Дружина, в седло!

А и спешивались немногие. Большинство так и оставалось на конях, горя нетерпением, предвкушением грядущей погони. Оставив у погибших два десятка дружинников – чтоб оборонили от зверей четвероногих, две дружинные тысячи бросились в погоню за зверьми двуногими. В этот момент их ничто не остановило бы…

8.Тархан Илепша. Дарийская дорога. 13 день месяца Березозола.

Оджак понёс серьёзные потери – из десяти сотен погибло почти полтораста человек, и многие были ранены хотя бы по разу. Самое же обидное – Илепша даже не выдержал, сорвался и наорал на сотников – почти не было пленных воинов. Взяли около десятка – всех раненных и из них лишь четверо или пятеро может быть доживут до следующего рассвета. Так посчитать, получается – за одного пленного, включая и умирающих, пришлось заплатить по полтора десятка номадов. Многовато… Правда – обоз.

Обоз, добыча, взятая с меча, оказался богатым. Вино и пиво – ерунда, номады любому напитку предпочитали кумыс – молоко дикой кобылицы. Ещё лучше – кара-кумыс, от которого у любого сарта наружу выворачивало желудок, а глаза лезли на лоб, явно намереваясь перескочить на затылок… Кумыс – хорошо, вино – плохо. Амфоры с бесценным базиликанским, захваченным в Малассе и Дарии, бочонки торингского пива – всё это было вылито на землю. Место вина на возах заняли раненных. Зато – зерно! Зато – мясо, отличная солонина! И – масло… Это была добыча, благодаря которой он, тархан Илепша мог больше не зависеть от подачек базиликанцев и не обращать внимания на их косые взгляды и разговор сквозь крепко стиснутые зубы. Чему и был очень рад. И всё же где-то в глубине души сидел и медленно точил упрямый червячок сомнения. Что-то было очень не так, вот только никак не угадать – что именно.

-Мохнатые лапы Симела! – пробормотал он, нервно заёрзав в седле и даже обернулся. – Что ж это такое?! Прибавить ходу!

Окрик тархана был тем неожиданнее, что всем показалось – уже оторвались и воины непроизвольно стали придерживать коней. И вдруг – снова прибавить. А идут они – по лесной дороге, грязной и узкой; а вокруг – сплошные стены деревьев. И страшно кричат чужие, неведомые звери. И воины невольно покрепче сжимают рукояти сабель… А места здесь – хорошие. Богатая земля, не чета пустынному плато высоко в горах, где обычно обретается род Горных Волков. Потому и людей здесь куда больше, чем номадов в самом крупном роду. Потому и кладут номадские нукеры свои лихие головы за чужое счастье. Но всё это изменится, когда он, тархан Илепша станет ильханом, а то и каганом – тут уж как получится. Если объединить воинов всех родов, войско будет могуче настолько, что не устоит никто: ни свирепые гардары, ни гордые базиликанцы. Никто на всей Терре, благословенной под десницей Айтара!

Илепша так бы и пребывал в мечтаниях, сладостных и бесплодных, но в спокойные, обыденные звуки движения войска ворвался дробный перестук копыт и червячок внутри радостно завопил. Вот оно, столь долго ожидаемое!

Илепша скривился, как от зубной боли и резко обернулся. Бурнаш-оломан, тот самый сотник, которому так и не удалось взять холм с тыла. Оставленный в тылу медленно продвигавшегося вперёд, отягощённого обозом оджака, Бурнаш сейчас возвращался один – несомненно встревоженный и явно, неприкрыто напуганный.

-Что такое, Бурнаш? – резко спросил тархан, как только между ним и сотником осталось совсем немного шагов. – Почему ты здесь? И где сотня?

-О, великий! – наверное, не будь Бурнаш в седле, он рухнул бы на колени. Сотник несомненно трусил и потому начал мешать в речи славословия и откровенную чепуху.

-Короче! – резко приказал Илепша, недовольно нахмурившись. – Короче, сотник! Ты не овцой!

-Великий, враг настигает! Не меньше восьми сотен конницы!

-Гардары? Торинги? – Илепша закусил губу, задумался.

-Гардары, великий! – быстро ответил Бурнаш. – Нукеры!

Как будто не понятно, что – нукеры. Кто ещё у гардар на конях ездит?! Когда-то, уже очень давно, молодой Илепша провёл в Гардарике несколько лет. Лучшие годы его жизни! По правде сказать, к гардарам он до сих пор относился трепетно и с любовью… Ну да и Симел с ними! Сегодня они умрут.

-Бурнаш – возвращайся к своей сотне! – жёстко, не спуская взгляда чёрных глаз с побледневшего лица сотника, велел тархан. – Остальные – готовьтесь встретить врага стрелами! Во имя Симела, потрудитесь! Если хотите выжить – потрудитесь!

Он не знал, но мог догадаться: о том же сейчас кричал своим воинам, разгонявшим коней для последнего броска, воевода гардаров. Вот только – смертная ошибка тархана – он поверил в восемь сотен дружинников, бросив против них равное количество номадов. Надежда была на то, что при равном количестве, при слякоти на дорогах и непролазных болотинах на местах полей, исход решат более свежие кони. А тут преимущество было у номадов…