Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Можете меня к нему проводить?
— Конечно! — ожил Владимир.
Тая встала, чуть пошатываясь от усталости, а ведь до вечера еще далеко:
— Не знаете, что с Котом?
— С кем?
— С императором.
— Жив. Сейчас руководит всей операцией. Но я не уверен, что я смогу к нему пробиться, Таисия Саввовна.
— Пойдемте к Гордею… То есть к Метелице.
Он лежал в другой палате — в подвале, где сновали гвардейцы и сто раз перепроверяли документы, заставляя Владимира снова звонить Гордею, чтобы их с Таей пропустили… Только она знала — вся эта охрана полозу на один зуб. Илья храбрец, который остановил неостановимого полоза, но какой ценой… Тае до сих пор было страшно, что его сердце не выдержит в этот раз испытаний судьбы и остановится.
Владимир, устроив Таю в кресле, с извинениями вышел прочь из палаты, чтобы не мешаться под ногами. Тая молчала, собираясь с силами. Гордей тоже молчал. Лысый, весь в свежих шрамах, в повязках и ортезах на руках, на живого он мало тянул, и это даже несмотря на то, что сидеть в койке ему уже разрешили. Не самовольно же он перевел функциональную кровать в сидячее положение?
— Таюшка, не смотри так, — прошептал он. Голос его был хриплым и непривычным. — Ты ела?
Она лишь кивнула. Смешок вырвался из нее сам.
— Таюшка… Ты в порядке? — Гордей внимательно всматривался в нее, словно это она лежит сейчас под безжалостным светом бестеневых ламп в операционной, а не Илья.
Тая честно сказала:
— Ненавижу ваши мужские игры, Зима. Не. На. Ви. Жу.
Гордей ответил словно невпопад:
— Он выкарабкается. Честное слово, выкарабкается. У него выбора нет. И, Тая, я понимаю, что я не вовремя, но я хочу знать все, что я пропустил. Ты можешь рассказать? Если не можешь, я пойму, но это важно… — Ему не хватало дыхания на длинные фразы, он замирал, делая глубокие вдохи и продолжал.
Тая погладила его по совершенно лысой голове, чувствуя колкие усики еще не снятых швов:
— Ты, главное, дыши. Остальное ерунда!
Он прав — смысла молчать и уходить в себя нет. Надо разбираться, надо расставить все точки над «i». Она уже не раз думала, что все закончилось, но не тут-то было. Даже, пожалуй, с сегодняшней битвой ничего не окончено. Она на секунду закрыла глаза и начала все рассказывать — с момента взрыва маглева.
— Стоп… — прервал её Гордей. — Таюшка, давай-ка с момента моего ухода из больницы.
Тая удивилась:
— Да там ничего особого не было. Заходили знакомые парни… И не смотри так, у меня полно знакомых парней, Гордей. Сослуживцы отца заходили, Владимир… Белкин вроде забегал. Хотя он перед тобой приходил.
— Все же приходил. Ясно.
— И ты ничего не объяснишь?
Он осторожно, оберегая раны, пожал плечами и чуть скривился от боли.
— Таюшка, да я сам пока в догадках.
Она твердо сказала:
— Гордей, не лги. Подосинов мертв. Белкина тоже найдут. Хотя он скорее всего лишь давал укрытие деду. Я сперва думала, что он в деле, но скорее всего нет.
Гордей сдал свои позиции:
— Он как малость виновен в автомобильной аварии Дарьи Сумароковой. Вряд ли он ожидал, что та так пострадает — его задачей было задержать дочь, не давая успеть на перрон и попасть под взрыв. Он не собирался её убивать. Магмода, устроившего аварию, бросившись под колеса автомобиля Сумароковой, уже ищут.
Неожиданно запел походник Гордея, и тот не глядя его отключил. Полностью. Надо же. Гордей задумчиво пробормотал:
— Но и подставы от Подосинова нельзя исключать. Ему было удобно снова подставить Белкина — уже же избежал смерти Сумароков в столице… Ничего нельзя исключать.
— Если бы Белкин был полозом, то он бы не отсиделся в стороне. Он не может не понимать, что за ним придут. Он бы вышел в бой, помогая Подосинову — вдвоем они тут весь город на уши бы поставили и от Ильи, и от вас с Котом, и от гвардейцев места мокрого не осталось бы. Им удалось бы все скрыть.
Гордей крайне серьезно посмотрел на нее:
— Знаешь, что меня беспокоит? С момента твоего приезда и до похорон Белкин носа не показывал из своей лаборатории. Меня это очень смущает. Там закрытая система вентиляции, если ты не знаешь…
Тая вспомнила слова Даши о том, что даже после приезда императрицы Белкин отказывался вылезать из лаборатории.
— Просто человек такой. Увлеченный. Подосинов тоже пропадал в лаборатории — его выползать оттуда заставляло только наличие меня. Так там бы и жил. Дальше рассказывать?
Гордей кивнул:
— Давай.
Тая рассказала про феромоны, заметив, как потемнел Гордей, про Виноградова, про свой сон, про водяничку.
— Что-то еще? — обреченно спросила она, закончив рассказ в полной тишине.
Гордей нахмурился и попросил:
— Подай, пожалуйста, мой походник.
Он включил телефон, проигнорировав посыпавшиеся уведомления о пропущенных звонках и принялся звонить кому-то, требуя прекратить поиски Виноградова в озере.
— Вот так-то… — он снова отключил телефон. — Думаешь, не обманет эта Анастасия Кирилловна?
Тая не хотела гадать — она устала за сегодня и за вчера, переживая за Илью — ей даже думать было больно, но Гордей ждал ответа, и она сказала уклончиво:
— Не должна. Водянички добрые. Если хватит сил у Виноградова на прощение той, в которую он влюбился, да не удержал, то вдвоем выйдут.
— Все было немного не так, Таюшка… Было лето. Жара. Перерыв в боях… Полудница заморочила голову ему и его друзьям. Итог плачевен — три поединка за честь дамы, не сходя с поля. Четыре трупа. Виноградов чудом выжил, чуть не попав на виселицу.
— Кот его вытащил или ты? — Тая буквально силой заставила себя этим поинтересоваться — Гордей же не сводил в нее своих внимательных глаз. Ждет: сдастся она или нет. Ей нельзя сдаваться — в операционной хирурги до сих пор сражаются за жизнь Ильи. Он держится, и она будет держаться. Ей-то легче в разы.
— Я. Я вытащил его и его друга из лап трибунала. Но Виноградов этому был не рад, искренне считая, что виновен в гибели друзей. С тех пор у него легкая неприязнь к нечисти…
Тая вздохнула:
— Он же поймет, что Анастасия Кирилловна не нечисть? Она водяничка. Она живая.
— Будем на это надеяться.
— Мр-р-рак, — выдавила она, вызывая у Гордея улыбку. И вот чего он, а?
Гордей потер подбородок — брили его тут хорошо, медсестры поди в очередь выстраивались, чтобы ухаживать за таким пациентом. И чего он до сих пор
