Песок Пустоты. Проклятие древней крови (СИ) - Яанг Р

— Каждый имеет свое имя с рождения, — хмуро добавил тот. — Не только люди.

— Ну, я… — мальчик немного смутился и попытался разглядеть лицо Варона под капюшоном. — Если быть честным, я и не встречал никогда эльвратов так близко. Там, где живем мы с моими братьями шхунов особо не жалуют, и не берут даже на черную работу. Отец говорит, что они ленивые, и плохо выполняют свои обязанности, но с помощью магии…

— Эльвраты не владеют никакой магией, — перебил его Варон.

— Но как же тогда твой крик? Ты одолел с его помощью Ледяного медведя! Так даже в песне поется: «И красное пламя обвило клинок, на землю спадая вокруг его ног. Огонь тот, рожденный из пепла и боли, разбуженный криком несется на волю».

— Песни много врут, знаешь ли.

— Но ведь так оно и было! — художник с мольбой повернулся к Греттель. — Правда ведь?

— Я не знаю, — та пожала плечами, ей было немного обидно, что Варон до сих пор не посчитал нужным рассказать ей эту историю. — Он и говорит-то не так часто, а чтобы кричать…

— Это потому что в гильдии наемников, молчание ценится дороже чем золото!

— Тебя бы туда точно не взяли, — добавил шхун, смерив мальчишку оценивающим взглядом.

— Я просто сам туда не стремлюсь, — возразил Льен. — Но увидели бы гильдийцы, как я орудую своим мечом! — он тут же начал менять боевые стойки, будто бы при настоящем сражении. — Когда я вырасту, мне точно не будет равных!

— А как же твоя мечта стать известным художником? — улыбнулась Греттель, тихонько хихикая себе под нос.

— Одно другому не мешает. Я же должен как-то уметь защитить свои выставки от всяких зложелателей. А у людей творческих, завистников, знаете ли, не мало. Даже сейчас есть те, кто недоволен моим искусством. Да тот же отец с братьями! Так и норовят спрятать или сжечь все мои рисунки.

— Надеюсь, со временем они поймут, — девушка положила руку ему на плечо.

— Мама вот понимала, — Льен ненадолго поник, поддавшись каким-то печальным воспоминаниям из своего прошлого. — Ей нравились мои рисунки, она меня и научила в общем-то рисовать.

— А где она сейчас?

— Умерла, — вздохнул тот, отвернув от Греттель свое раскрасневшееся лицо. — Когда на севере внезапно вспыхнула эпидемия Черной Крови, маму, вместе с другими лекарями послали туда. И больше она уже не вернулась.

— Черная кровь?! — удивилась Греттель, вспоминая все, что читала об этой страшной болезни. — Я думала, что такими вещами должен напрямую заниматься магистериум вместе с его ненаглядными жрецами.

— Отец тоже так думал, но приказ шел от самого короля, — мальчик с силой пнул камень, случайно попавший ему под ноги. — В тот год погибло много людей, не считая моей матери. Она была очень хорошим доктором. Одним из лучших!

Ненадолго повисло молчание. Каждый шел и думал о чем-то своем. Пейзаж вокруг дороги не менялся, все такой же густой хвойный лес, иногда переходящий в скалистую, полностью покрытую мхом, местность. Астрономическая башня Эзимгарда стала теперь еще заметнее, и если они ускорят шаг, то должны будут дойти до туда еще до наступления темноты.

— Тебе пора возвращаться на арену, парень, — Варон вдруг резко остановился, и, положив руки на пояс, в упор уставился на Льена. — Уходить так далеко от людей небезопасно. Да и мы медлим из-за тебя.

— А? Что? — не понимал тот. — Я могу и ускориться! А если придется и вовсе побегу!

— Слушай, на этот раз я с ним согласна, — Греттель мимолетом взглянула на арену, что осталась далеко позади. — Дальше мы как-нибудь сами. Мы очень благодарны тебе за помощь, и я даже могу заплатить, — девушка хотела было потянуться за кошельком, но Льен в тот же миг одернул ее руку и будто немного обиделся.

— Я помогал вам не потому, что хотел лишних денег!

— Но ведь холсты, и твои краски…

— Завтра на арену прибудет куча народу, и уж поверьте, среди них найдутся ценители настоящего искусства, — настаивал тот. На всякий случай он даже отошел от Греттель подальше, чтобы она не смогла подкинуть ему в портфель пару медяков. — Но, если подумать, я бы кое получил взамен за свою помощь.

— Ну, попробуй, — хмыкнул Варон, делая вид, что достает нож.

— Я… Не это, — мальчик попятился назад, поочередно поглядывая на своих спутников. — Если вы мне позволите. В будущем, я все же хочу нарисовать нашу встречу, наш общий портрет. И можно я…

— Нет.

— Варон, ты даже не дослушал! — возмутилась Греттель.

— Он хочет нарисовать меня, и я говорю — нет, — все так же сухо ответил тот.

— Я не прошу позировать мне прямо здесь! — воскликнул Льен, а после добавил себе под нос. — Хотя это было бы, конечно, очень здорово. Зарисовать детали лица, да и свет сейчас подходящий, ведь такого момента, как этот…

— Нет. Все, топай обратно. Тебе еще пропуск искать.

— Да меня и без пропуска пустят, ну, по крайней мере так бывало уже пару раз, — замялся тот. — А если что, скажу привести отца. Уж он-то с ними разберется.

— Ну и чего же ты тогда хочешь? — спросила Греттель. Если не рисунок и не деньги, то что бы этот юный художник мог еще пожелать?

— Я хочу, — он вдруг сильно покраснел, уставившись куда-то себе под ноги. — Хочу увидеть его лицо.

— Исключено, — шхун даже забыл, что все время, проведенное на арене и здесь, он расхаживал, не снимая с головы капюшон.

— Но как же мне рисовать, если я даже не видел лица?! Кто мне поверит, что я встретил самого Варона? Легендарного война арены!

— К твоему сведению, лучше бы об этом никто, кроме нас, не знал.

Греттель вдруг рассмеялась, и подойдя к юноше со спины, сорвала с него плащ.

— Ну что за ребячество! Ты же все-таки не шпион какой-нибудь, а победитель арены!

Но вместо ожидаемого восхищения и благодарности, они получили лишь удивленный и немного печальный возглас художника.

— Так ты едва ли старше моих братьев!

Варон, не скрывая своего раздражения, тут же натянул обратно капюшон. Девушка же продолжала смеяться, сгибаясь пополам, от нахлынувших на нее эмоций.

— Посмотрел, теперь будь добр, проваливай.

Но не успел Варон пройти и несколько шагов, как мальчишка догнал его, и продолжил допрос.

— А у шхунов… У вас разве волосы бывают не только белыми?

— Как видишь, — ему хотелось поскорее отделаться от назойливого художника, может быть если утолить его любопытство, он, наконец-таки, отстанет?

— А из глаз молнии пускать умеешь?

— Не умею.

— А дышать огнем? Словно древние ящеры?

— Я не ящер, если ты еще не заметил.

— Заметил, но… — Льен ненадолго задумался, и после чего спросил, — А ты часто пьешь кровь младенцев? Я слышал, что она нужна эльвратам, чтобы поддерживать жизнь.

— Точнее, чтобы поддерживать молодость. Лишь поэтому я так сохранился. Все из-за сладкой младенческой крови.

— Хватит так нагло врать! — догнав их, Греттель слегка хлопнула шхуна по спине. — Чтобы оставаться таким молодым, тебе еще каждый месяц приходится купаться в крови только что забитого ягненка. Ох и устала я их для тебя находить!

Льен вытянулся в лице: мальчик не понимал, кто из них говорит правду, а кто просто решил воспользоваться его наивностью и посмеяться над ним. Он поочередно оглядывал своих спутников, в надежде услышать хоть какой-нибудь разумный ответ.

— Так или иначе, лицо я твое запомнил. Память у меня хорошая, я бы сказал, даже лучшая, среди всех ныне живущих художников!

— Разве? — ухмыльнулся Варон, не упуская момента поиздеваться над избалованным мальчишкой. — Но, кажется, ты позабыл, что еще десять минут назад я приказывал тебе возвращаться обратно на арену.

— Я это помню, — вздохнул Льен, да так, что на мгновение его даже стало жаль. — Просто мне туда не особо хочется. Отец будет ругаться за потерянный пропуск. А мои рисунки вряд ли кто-нибудь купит, все-таки это арена, там нужнее кровь и металл.

Варон вдруг остановился, может быть тон этого мальчишки напомнил ему о чем-то. О том, что он давно позабыл.