Стивен Эриксон - Дом Цепей

Замер, расслышав далекий крик. Эн» карал. Редкая, но вполне обыденная тварь. Если только проклятый зверь не присел попить отравленной воды. Бхок'аралы разбежались от крика и уже не вернулись. Ветра не было, но Калам знал: ночь далеко разносит звуки, а крылатые рептилии могут издалека замечать движение. Ассасин — отличная цель.

Бранясь втихомолку, Калам встал лицом на юг, где в трех или четырех тысячах шагов высилась плотная песчаная стена Вихря. Подтянул ремешки, торопливо вытащил ножи. Действие мази уходило, ладони снова болели. Он натянул привычные перчатки без кончиков пальцев, рискуя занести инфекцию, но даже ткань мало помогла против уколов тупой боли.

Калам спустился по склону, двигаясь как можно быстрее. Сотня ударов сердца, и он на выметенной ветрами сковороде Рараку. Вихрь непрерывно ревел впереди, посылая поток свежего воздуха. Он устремил взор на смутно видимую стену и побежал.

Пятьсот шагов. Ремни вещмешка скомкали телаб, надавили на кольчугу под тканью. Припасы замедляют его, но без них в Рараку он все равно что мертвец. Дыхание становилось все громче.

Тысяча шагов. Пузыри на ладонях лопнули, смочив перчатки; он уже не мог надежно сжимать ножи. Легкие горели от холодного воздуха, мышцы ног ломило.

Осталось примерно две тысячи шагов. Рев стал громким, навстречу летели полотнища песка. В воздухе чувствовалась ярость богини.

Остается пять сотен шагов…

Внезапное изменение звука — словно он вошел в пещеру — и Калам полетел, мешок отстал от потной спины. В ушах раздался хруст — он упал, покатился. Ножи выпали из рук. Плечи и спина стали мокрыми, покрылись теплой кровью. Кольчуга разлетелась под когтями эн» карала.

Это лишь насмешка — тварь вполне могла сразу сорвать его голову с плеч.

Знакомый голос зашелестел в черепе: «Да, я мог сразу тебя убить, но мне хочется позабавиться. Беги, смертный, к песчаной стене спасения».

— Я освободил тебя, — рявкнул Калам, сплевывая кровь и песок. — Это твоя благодарность?

«Ты принес боль. Недопустимо. Я приношу боль, а не испытываю».

— Ну, — прохрипел ассасин, вставая на четвереньки, — я рад узнать, что ты долго не протянешь в нашем мире с такой привычкой. Буду ждать на той стороне врат, демон.

Огромные когти щелкнули, сжимая его — на груди и на животе. Калама снова подняли в воздух.

Полет… Он упал с высоты трех человек и так ударился, что разум объяла чернота.

Сознание вернулось; он обнаружил себя лежащим животом кверху на пустынной сковороде — почва внизу стала влажной от его крови. Звезды дико кружились над головой. Он не мог пошевелиться. В затылке стучал барабан, спина разламывалась.

«А, снова очухался. Хорошо. Продолжим игру?»

— Как скажешь, демон. Увы, от меня пользы будет мало. Ты мне спину сломал.

«Зря ты, смертный, упал на голову».

— Уж прости. — Однако онемение проходило; он ощутил покалывание в руках и ногах. — Спустись же и прикончи меня, демон.

Он ощутил содрогание почвы: эн» карал приземлился где-то слева. Затопал лапами, приближаясь.

«Назови имя, смертный. Хотелось бы знать имя первой жертвы после многих тысяч лет в плену».

— Калам Мекхар.

«Но что ты за тварь? Похож на Имасса…»

— А, значит, ты был пленен задолго до Безымянных.

«Не знаю никаких Безымянных, Калам Мекхар». — Ассасин держал глаза закрытыми, но все же ощутил появление эн» карала, нависшего сверху массивной тушей. Понял по зловонному запаху, что пасть плотоядного ящера раскрылась.

Калам перекатился и вогнал кулак правой руки в горло твари.

Раскрыл ладонь, оставляя горсть промоченного кровью гравия, песка и камней.

Кинжал, что был в другой руке, глубоко вошел в грудные кости.

Громадная голова отдернулась. Ассасин перекатился назад и вскочил на ноги. Движение лишило ноги чувствительности, он опять упал — но успел заметить один из длинных ножей, лежавший шагах в пятнадцати.

Эн» карал подскакивал и давился, впав я панику и ярость. Когти вонзились в плотную землю.

Ноги снова начали что-то чувствовать. Калам полз по неровной земле к длинному ножу. «Думаю, змеиное лезвие. Как раз под случай».

Сзади раздался грохот — ассасин изогнул голову и увидел, что тварь прыгнула, оказавшись почти рядом, там, где он был мгновение назад. Кровь текла из холодных глаз. Глаза сверкнули, но тут же застились паникой. Кровавая пена и песок вылетели из зубастой пасти.

Он продолжил двигаться ползком, хотя почти сразу сумел подогнуть ноги и встать на четвереньки.

Лезвие оказалось в руке. Калам медленно развернулся — голова кружилась — и пополз обратно. — У меня есть кое-что для тебя, — прохрипел он. — Старый друг. Скажи привет!

Эн» карал подскочил и тяжело упал на бок, сломав кости крыла. Хвост молотит землю, ноги дергаются, когти выходят и прячутся в кожаные ножны… голова стучит по земле…

— Помни мое имя, демон, — продолжал Калам, подбираясь к голове ящера. Он встал на колени и воздел нож в обеих руках. Острие нависло над извивающейся шеей, опустилось и поднялось в такт биению. — Калам Мекхар… вот кто ударил тебя в шею. — Он вогнал нож, пронзив толстую пупырчатую кожу; струей хлынула кровь из яремной вены.

Калам отшатнулся, едва избежав опасного фонтана, и покатился по земле.

При третьем обороте он застыл на спине: паралич снова похитил все силы.

Калам смотрел на кружащиеся звезды… пока тьма не пожрала их.

В древней, забывшей своих строителей крепости, что когда-то служила монастырем Безымянным — и была старой даже в их времена — царила только темнота. На нижнем ярусе одинокая комната, взломанный свод нависает над текущей через нее подземной рекой.

В ледяной глубине лежало тело древнего воина, скованного магией Старших. Теломен Тоблакай, чистокровный и познавший ужас демонической одержимости; душа его утратила самосознание, благородный воин был уже очень давно мертв.

Но сейчас тело извивалось в магических цепях. Демон пропал, уплыв в клубах крови, и река доставила его к свободе. К далекому колодцу, из которого пил эн» карал, могучий самец.

Эн» карал давно был одинок — ни следа сородичей нельзя найти в окрестностях. Он не умел отмечать время, но десятки лет прошли со дня последней встречи. Он был обречен никогда не увидеть подруги. После его смерти можно было бы констатировать вымирание эн» каралов к западу от Джаг Одхана.

Но теперь душа его ярилась в странном ледяном теле — ни крыльев, ни трепещущих сердец, ни запаха жертв в ночном воздухе. Что-то держит его. Плен кажется кратким путем к безумию.