Павел Кузнецов - Мечом и сердцем

Хозяин тут же воспрянул духом, поняв, что посетители теперь уж точно никуда не денутся, и забегал вокруг нас, нарезая непонятные круги. Затем в круг его бега попал весь зал, он обежал его, выбирая место, и начал было сгонять с выбранного столика шумную компанию.

- Ну что вы, уважаемый, в самом деле! Зачем беспокоить так дружно отдыхающих людей? Мы с удовольствием присоединимся к ним, - пришёл я на помощь отдыхающим. К слову сказать, все они были откровенно бандитской наружности, пожалуй, самой бандитской в этом милом заведении. И это не мудрено, так как места здесь обычно занимаются "по рангу". - Вы ведь не возражаете, уважаемые?

Конечно, никто не возражал, бандиты остались сидеть на своих местах. Кружки перед ними образовали ровный ряд, и сами отдыхающие втянули руки под стол и замерли по струнке, так что получился строй, которого добиться от подчинённых с первого раза было под силу далеко не всякому офицеру. - "Ничего себе, альты всех тут построили! Вот кого не хватает на нашей северной границе. Интересно, как ведут себя в их пограничье наши давние друзья - орки да варвары?" - последний вопрос я мысленно адресовал самой боевой подруге.

"Нормально ведут. Перед тем, как перейти чётко очерченную границу, всегда дожидаются появления кого-то из сестёр и спрашивают разрешения", - развеяла моё недоумение женщина.

"Что, и варвары спрашивают?" - в это верилось меньше всего.

"Да. И, предвидя твой следующий вопрос, и воительницы из числа варваров тоже. Последние ещё и уважительно предлагают свои услуги в обмен на проход".

"Какие услуги?" - заинтересовался я.

"Как-нибудь потом расскажу", - уклончиво ответила альта, видно, не желая вдаваться в подробности.

После того, как мы уселись за стол, жизнь в трактире начала входить в привычное русло. Добропорядочные гражданке, которые здесь всё же присутствовали, просто пожали плечами на невиданную диковинку, и продолжили прерванный отдых, а нечистые на руку просто взяли себя в руки, и начали изображать отдых, изредка косясь на нашу компанию.

"Дорогая, ты, должно быть, чувствуешь себя сегодня королевой бала?"

"Не ёрничай, Вереск. Для меня происходящее раскрашено несколько иными тонами, нежели для тебя. Я вижу не людей, а их эмоции. Хотя... Здесь нет такого уж явного негатива. Просто люди отдыхают, кто-то даже откровенно радуется. Нет особого страха и у откровенных уголовников, - они просто опасаются, осторожничают, привычно выжидают. Зато я чувствую их недоумение, даже растерянность, и эти эмоции мне нравятся! Пусть нервничают, может сегодня у некоторых отшибёт желание идти на дело. Ты предложил правильный во всех отношениях ход. Думаю, если всё пойдёт нормально, я буду всегда перед охотой заходить в подобное заведение, каждый раз в разное для большего эффекта".

"Самая сильная хищница вышла к водопою, и окружающие звери хоть и боятся, но понимают, что во время водопоя им опасаться нечего. Зато потом... Это даже красиво. Я, честно, сам не ожидал такого эффекта, просто предложил по наитию".

"У тебя хорошее чутьё, этого действительно не отнять", - согласилась Виктория. - "Так и хочется тебя съесть вместе с ним", - демонстративно облизнулась дама.

"Что-то мне это напоминает..."

"Что именно?"

"Твои слова. Такое ощущение, что передо мной не моя возлюбленная, а синеволосая Стася".

"Мы с ней в чём-то похожи. И, я смотрю, она тебя тоже распробовала... Ладно, давай есть".

Рассказ ночной гостьи

Мы покушали, посмотрели на окружающих, но танцевать даму я так и не пригласил. Слишком уж погано играли местные бардишки, и танцевать под это недоразумение могли разве что изрядно выпившие головорезы. Из трактира мы вышли в приподнятом настроении, предвкушая продолжение чувственной феерии. Однако стоило нам отойти всего лишь на несколько сот метров от заведения, как впереди дробно зацокали по мостовой копыта едущей на рысях лошади. Моя возлюбленная тут же остановилась, словно почувствовала что-то, и придержала меня за рукав. Спустя несколько ударов сердца перед нами остановилась лошадь; всадницей оказалась альта, что меня не слишком удивило, хотя лично мне эта дама и не была знакома. Они с Викторией долго смотрели в глаза друг другу, но, наконец, моя женщина задала вслух витающий в воздухе вопрос.

- Плохие вести, сестра?

- Плохие, сестра, - и альта осторожно провела рукой по притороченному к крупу лошади свёртку, в человеческий рост.

- Кто? - сдавленно спросила женщина.

- Кассандра.

- Как это произошло? - едва уловимым шёпотом вопросила Виктория.

Я смотрел на неё, и не узнавал. Лицо исказила гримаса запредельной боли, словно она была физической. Обычно моя женщина в минуту опасности или душевного волнения принимала боевую стойку, но сейчас её не хватило даже на это, она просто стояла, не в силах пошевелиться, буквально сражённая страшной вестью. Я не стал ждать дальнейшего развития событий, просто подхватил возлюбленную на руки, и она тут же уткнулась лицом в моё плечо, с трудом сдерживая рвущиеся из глубины души рыдания. При этом, однако, она жёстко обрезала нашу эмоциональную связь, не желая погружать меня в свою боль.

- Зачем ты так резко её огорошила, альта? Нужно было сначала хотя бы пройти в поместье, - начал я отчитывать нежданную вестницу, с трудом сдерживаясь от более резких выражений.

- Так надо, человек. Мы так живём.

- Мне плевать, как вы жили до моего появления, но если ты ещё раз огорчишь так резко мою возлюбленную, я тебя убью, альта. Клянусь, - меня распирали самые противоречивые чувства. Я даже не представлял, что простое переживание за возлюбленную способно так меня взвинтить. Говоря с вестницей, я буквально шипел, и если бы мои руки не были заняты всхлипывающей Викторией, я бы точно выхватил клинки.

- Я... не знала, - тихо прошептала мне в ответ ошарашенная альта. - Куда нужно идти? - послушно спросила она.

Я не ответил, занятый безуспешными попытками успокоить возлюбленную, лишь сделал жест следовать за мной. Все мои попытки расшевелить Викторию разбивались о немое оцепенение, в котором женщина почти не реагировала на происходящее вокруг. Ночная вестница следовала за мной по пятам, о чём недвусмысленно говорил доносившийся сзади перестук копыт. По дороге мы один раз натолкнулись на патруль, но я так посмотрел в глаза командиру отряда, что он отшатнулся назад, больше не предпринимая попыток разобраться в самочувствии моей необычной ноши. Затем он пригляделся внимательней к ночным путникам, и, опознав альту, приказал своим обойти нас по дуге.

В поместье мне пришлось добрых полчаса приводить Викторию в порядок, даже ласки и нежные слова не слишком помогали. Только когда я чуть ли не силой заставил женщину выплакаться, ей немного полегчало; хотя мертвенная бледность с её лица никуда не делась, и губу она то и дело закусывала. Более-менее взяв себя в руки, возлюбленная высвободилась из моих объятий, и мы спустились в холл, где расположилась наша неожиданная гостья.