Эхо мёртвого серебра-2 - Александр Георгиевич Шавкунов
Глава 7
Розы Мёртвого Серебра впитывают лунный свет, тянут лепестки вверх и стороны, покачиваясь будто на ветру. Ваюна расставила на балкончике десятка два горшков с лучшей землёй и поливает цветы раз в день. Холит и лелеет, обрывая ослабшие лепестки. Куда она их девает, я не знаю, но подозреваю, что съедает. Тепло сменилось сырым ветром и тяжёлым, как вся горечь мира, небом.
Я поднялся из-за стола и расправил плечи с хрустом, потрещал суставами. Под ложечкой мерзко посасывает. Время утекает сквозь пальцы, скоро зима, а весной Геор ударит по мне всей силой. А ведь я должен успеть расправиться с местным дурачьём.
Поскорее бы морозы!
Элиас отлучился в деревни, на отбор новобранцев. Странно, без него я чувствую себя, как без меча. Чувство настолько острое, что я повёл кистью, и клинок с щенячьей готовностью прыгнул в ладонь. Рукоять впечаталась с глухим шлепком. Вес оружия придал сил и спокойствия. Я со всем справлюсь.
На всей территории Новых Королевств опасность представляют только Элиас, Сквандьяр и Ваюна. Как удачно, что все они на моей стороне.
Пару раз махнул мечом, крутанул кистью и вернул в ножны. Увы, чем больше власти, тем меньше нужно оружие. Меч и доспехи из орудий превращаются в украшения и элементы статуса. Сталь утончается, а слой золота растёт.
Когда я верну трон императора... я уже никогда не возьму меч в руку. Странно, эта мысль наполнила сердце битым стеклом. Словно я признаюсь себе в... неизбежной слабости. Какая глупость! В моих руках будет не просто меч, а МОЩЬ империи. По моему слову реки будут менять русла и течь вспять! Одно движение пальцем и сотни тысяч с радостью отправятся насмерть! Куда мечу, даже из мёртвой стали, до такого?
И всё же грусть только крепнет.
Я фыркнул и вышел на балкон, подставил лицо холодному ветерку. Пахнет зимой, хотя до неё ещё далеко. Дед говорил, что за горизонтом есть места вечного холода, где живут странные люди. А в другой стороне страны бесконечного лета. А между ними огромная земля посреди бескрайнего океана, Балансир. Без которой наш мир развалится на части.
Не знаю, правда это или нет, но в мире ВСЁ будет моим!
За крепостной стеной горят редкие огни фонарных столбов, единственного, что здесь осталось от империи. Я облокотился о парапет и предался воспоминаниям.
***
Чёрный бархат давит грудь, а воротник вот-вот задушит. Тайком просунул два пальца и оттянул. Отец не видит, занятый чтение толстенной книги в железном переплёте. Карета едет медленно, чтобы не мешать ему, отец в принципе не любил торопиться.
«В запасе вечность» — Говорил он и растягивал серые губы в подобие улыбки.
Сейчас же случай особый, так что фонари мелькают за окном непривычно быстро. Мы едем на знакомство с дедом. Великий Император не жалует маленьких детей, и потому, мне не позволялось видеть его до десяти лет. Можно сказать, возможность узреть деда — подарок на день рождения. Хоть в нашей семье оно и не празднуется, странно поздравлять лича и некроманта с рождением.
— Если порвёшь ворот, мы поедем назад, и я тебя... будешь зачитывать формулы Инира. — Сказал отец, не отрываясь от чтения.
Я резво убрал руку, спрятал за спину и схватил другой. Уж лучше задохнуться, чем вновь зубрить эту тарабарщину.
— Знаешь, сын, порой мне становится обидно, что ты так относишься к магии.
— Я её не понимаю! Зачем нам третий маг? Я буду воином!
— Хм... — Отец посмотрел на меня поверх книги, явление крайне редкое, в полумраке сверкнули молочно-белые глаза. — В этом есть логика. Однако каждый родитель хочет преемственность в детях. Рано или поздно Империи потребуется маг. Мы бессмертны, но далеко не вечны, сын.
Холодный свет мёртвого серебра освещает дорогу, отчего та кажется мокрой. Магия струится по линиям металла, выдолбленным в каменной кладке. Ожившие муралы ведут бесконечный танец на стенах домов. Лицо отца выступает из темноты. Худое, с высокими скулами и тонкими голубыми глазами. Волосы собраны в элегантную причёску с пробором посередине, свет ложится на них двумя блестящими дорожками. Наследный принц одет в чёрный фрак с серебряными элементами и линией на вороте.
Я же в жилет со вставки чёрного бархата, под которым плотная сорочка. Рукава над локтями стянуты лентами. Служанки зализали волосы помадкой, так что они ощущаются как шлем. Руки так и тянутся расчесать плотные пряди.
— Не смей. — Повторил отец, твёрдо, но несколько безразлично. — Мы не можем предстать перед императором в непотребном виде.
— Почему?
— Потому что мы правящая семья. Само воплощение могущества Империи, мы обязаны быть безупречными.
Обязаны быть. От этих слов дохнуло смертельным холодом, и я умолк. Не знаю, сколько детей было у отца до меня, но в саду я находил ЧУЖИЕ игрушки. Но их владельцев никогда не видел, а расспрашивать не рисковал.
Карета остановилась, и перед нами раскинулся императорский дворец. Чернее самой ночи, он возвышается до луны и тянется во все стороны, охватывая мир. Массивные стены из базальтовых колонн, украшенных символами смерти и мёртвым серебром. От магии воздух едва заметно гудит, а в особых местах вовсе идёт рябью.
По лицу отца пробежала судорога, а, поймав мой взгляд, нехотя пояснил:
— Большая концентрация магии. Для меня это, как войти в ледяной бассейн.
— Ну, выходит я не зря не освоил её.
Отец не ответил, даже не взглянул на меня, но жестом велел идти рядом. К главному ходу ведёт широкая лестница из полированного гранита. На каждой ступени стоит воин в полном облачении императорской гвардии: латы из мёртвого железа с гравировкой на левой стороне шлема. Доспехи такие же чёрные, как и дворец, но отливают золотом.
Поднявшись до середины, я оглянулся и увидел множество карет в стороне от дворца. Слуги отводят коней в сторону конюшни во внутреннем дворе. Во дворце собрался весь цвет имперской знати.
— Закрой рот и держи спину прямо. — Отец двумя пальцами поднял и придержал мне челюсть. Педантично и холодно стряхнул с плеча пылинки. — Сегодня самый важный день в твоей жизни. Веди себя достойно.
По мере движения воины стучат копьями по ступеням, будто сигнализируя о нашем приближении. Огромные двери сдвинулись и медленно распахнулись внутрь. В лицо дохнуло тончайшими ароматами и холодом смерти. Я стиснул челюсти и следую за отцом, напрягая спину. Множество статуй вдоль стен провожают меня оценивающими взглядами. Мертвенный свет магических ламп убивает тени,
