Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Я сказала свои условия. Никаких водолазов.
— Прошу вас, поговорите с нами — это очень важно.
Она поплыла прочь, виднеясь в воде белым, почти неживым телом — живо было только сердце, полное нерастраченной нежности и желания спасти.
— Анастасия Кирилловна! — Илья умел быть упорным. — Анастасия Кирилловна! Хотя бы пару вопросов!
Она развернулась в воде и бесстыдно поплыла на спине — Владимир совсем запунцовел.
— Один.
— Змея. — Илья пошел ва-банк. — Вы знаете кто это?
Точно, всего один вопрос, зато какой. Водяничка тут четыре года живет, она не могла её не видеть. Хотя бы этой ночью, когда убивали Виноградова.
— Не знаю. Она давно тут. Змея всегда была. Всегда, сколько я помню. Все. Никаких вопросов. Никаких водолазов. У меня дела.
Владимир отключил походник:
— Дела-а-а… Точно. Ну дела!
Илья снова напомнил, наблюдая, как тот убирает телефон в карман:
— Никаких фотографий в молнеграмме. Хотя… — он повернулся к Тае. — Ты сказала, что она жива, пока её помнят?
— Именно!
Илья хлопнул Владимира по плечу:
— Тогда самое красивое её фото. И смотри, чтобы все было прилично.
Владимир помрачнел:
— Тогда только первые фотографии, где она еще плыла. Остальное никакая ретушь не спасет. Если только смайликами прикрыть, — загорелся идеей Владимир.
Илья поднял глаза вверх, привычно ища дзен.
— Илья Андреевич, камеры на промзоне включат через три часа. Вы дальше что планируете? — спросил обеспокоенный Владимир. — Мне на службу пора.
— Мне хватит этого времени, чтобы обследовать пустырь. Если повезет — пойду по следу змеи. Не повезет — буду искать выходы на охрану императора. Не теряй — возможно, придется отбыть на императорском маглеве.
— Илья Андреевич…
Илья пресек его стенания:
— Номер моего телефона ты знаешь. Экстренная связь через Таисию Саввовну. Что-то еще?
Владимир кивнул, поняв, что иного он не добьется:
— Да, только не вам. Таисия Саввовна, я поговорил вчера с знакомым жандармом. Пока неофициально, но госпожа Спиридонова точно покупала билет до столицы на маглев. Давать делу официальный ход?
— Да, пожалуйста.
Тая не понимала, зачем Глаша рванула куда-то прочь. Может, решила, что засиделась в захолустье? Решила, пока не поздно, повидать мир? И такое бывает. Матери же не смогла признаться, вот и сообщила гладкую ложь. Дед, действительно, что-то о Таиных вещах писал в своих распоряжениях.
— Тогда я сегодня навещу её матушку и напишу за неё заявление. А сейчас я пойду. Надо фото Анастасии Кирилловны обработать. — Владимир помчался на службу чуть ли не в припрыжку.
Илья что-то прошипел себе под нос — и как он с Владимиром сработался? Удивительно же! Тая повернулась было к уже замершей обратно в легкой зыби озерной глади, но Илья крепко прижал к себе Таю, шумно дыша куда-то в волосы. Феромоны? Тая тоже принюхалась: кто-то снова распылил феромоны?!
Глухо её в макушку прозвучало:
— Иногда я не знал, зачем я живу, особенно когда из твоего три-Пака не было вестей месяцами. Иногда я думал, что взорву к чертовой бабушке Змеегорск, наконец-то обретая свободу, чтобы найти тебя. Иногда я думал, что самое отвратительное слово в мире — надежда. Но именно ею я жил все эти восемь лет. Мрак, Таюша, люби кого хочешь, живи с кем хочешь и где хочешь, просто живи. Тебя могло забрать «Эхо» — это же надо… Я…
Тая никогда не знала, что отвечать на такое. В голову только глупости лезли. Нельзя же так любить… Илья совсем сумасшедший… Она не заслужила такого… Она же простая луговушка.
— Ты решил скормить свою голову змее?
— Р-р-размечталась! — порычали ей в волосы.
Она впервые поняла, что, может, у них все будет всерьез? Долго, хоть и… Неправильно. Илья князь, ему на ровне надо жениться. И детей заводить от подходящей барышни, а не такой, за которой шлейф из сплетен. Но на языке все равно крутились только колкости.
— Ты сэкономишь на футболке?
— Таюша…
Руки на её талии сжались совсем немилосердно.
— А! Тебя впечатлила водяничка? И ты решил составить конкуренцию Демьяну Анатольевичу!
Илья только вздохнул:
— Таюша…
Она чуть отстранилась — грудь Ильи ей нравилась, но быть в нее впечатанной ей не хотелось:
— Тогда сам не сложи голову и вернись. Поверь в охрану Кота, поверь в то, что я могу тебе помочь. И вернись. Обязательно. Я буду ждать, Илюша.
Она приподнялась на цыпочках и поцеловала его в губы. Они были неуверенные и явно ошарашенные. Илья опомнился, и сперва поймал её нижнюю губу, лаская, а потом осмелел и языком попытался проникнуть глубже. Тая тут же подалась назад, руками упираясь ему в грудь:
— Не щекотаться! Пчел! То есть шмель.
— У меня не жало, у меня язык. И даже не раздвоенный в человеческим виде. Но намек я понял.
Он снова поцеловал её в кончик носа:
— Я вернусь. Обещаю. Кстати, все забываю тебе сказать. По поводу твоего потомственного дворянства. Я не успел договориться с императором Алексеем, сама понимаешь, но зачем тебе потомственное дворянство — у тебя же есть личное? У тебя же орден святой Анны.
Тая сказала очевидное для нее:
— Мне дворянство вообще не нужно.
— Правильно, — Илья снова прижал её к себе. — Мне тоже все равно. Мои дети все равно будут князьями.
Он подумал и поправился:
— Наши дети.
Тая снова не знала, что сказать. Её с головой накрыло цунами чувств, буквально жаром проносясь от сердца до самых кончиков пальцев.
— Так помолвка… Все же… Была?
— Будет. Если ты не против. Но для начала я торжественно обещаю, что выживу, несмотря ни на что. И… Прости, пора заниматься делами. Что там со Спиридоновой? Зачем вашей горничной отбывать в Санкт-Петербург?
Илья выпустил её из своих объятий.
— Сама не знаю, — призналась Тая. — Ты сейчас собираешься пойти по следам змеи?
Он лишь кивнул, сосредоточенно стаскивая с себя теплое пальто:
— Попытаюсь. Ты никого тут не чувствуешь?
Тая прислушалась к земле — она делала это постоянно, уже машинально, но… Поле отвечало сонно, словно уже сдалось холодам и приближающейся зиме.
— Нет, кроме тебя никаких змей в округе нет.
— Хорошо! — Илья стащил с себя свитер и принялся убирать его в рюкзак.
Вода в озере плеснула — водяничка заинтересованно следила, как Илья стаскивает с себя ботинки, а потом и джинсы.
Тая не удержалась и под смешок Ильи заявила водяничке:
— Мое!
— Можно подумать… — фыркнула та. — Костлявый и лопоухий.
Только это расходилось с её словами — уплывать прочь и прекращать любоваться лопоухим Ильей водяничка не захотела. Так и осталась подглядывать.
Илья чуть отвлекся от своих вещей:
— Тая?
— У
