Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас
— Асюша, это не ревность. Он стоит за убийствами императорской четы и всех Великих князей. Прошу, будь осторожной.
— Спасибо, Паша, за заботу. Я буду очень осторожна.
— Тогда я пришлю за тобой машину перед отправкой маглева.
— Хорошо! Выздоравливай, Кот.
— До свидания, Асюша.
Она прервала звонок и посмотрела на Илью. Он осторожно сказал:
— Он волнуется за тебя, потому и не слышит…
— Ты меня тоже не слышишь?
— Слышу. Но игнорирую по другой причине, — признал свое несовершенство Илья.
Тая закрыла глаза. Пока обсуждать Кота и отъезд она не собиралась. Она все же до последнего надеялась, что Кот её услышит. Не услышал, а ведь как все могло легко решиться с Ильей и змейкой, открывшей охоту на Кота. Да, именно о змейке Тая и спросит Илью.
— Чем ты мешаешь змейкам? — она в упор посмотрела на Илью. Тот никак не показал недовольства резкой сменой темы.
— В том-то и дело, что ничем. Я тут, они на Урале — мы никак не пересекаемся. Недра не бездонны, но планета огромна.
— Банальная борьба за власть? — предложила свой вариант Тая, залпом выпивая свой кофе и направляясь в ванную, чтобы помыть чашку для Ильи. Он тоже захочет кофе. — Ну там… Идеи феминизма против патриархата…
Илья рассмеялся:
— Таюша, ты тогда должна быть на стороне зла.
— Ты не представляешь, как я зла! — со смешком подтвердила она, возвращаясь с чистой чашкой. Когда-то первый месяц службы в три-П, она искренне не понимала, как можно смеяться и шутить, находясь на передовой. Сейчас, даже помня о смерти Виноградова и о том, что надо идти и отпускать Илью практически на смерть от рук гвардейцев, она старалась смеяться — потом будет что помнить, если Илья нарвется…
Она налила кофе Илье и придвинула чашку ему — он её поблагодарил кивком.
— Ты прекрасно меня поняла — ты должна быть на стороне змеек, пытающихся вырвать власть у отвратительного меня. Но дело в том, что я почти не лезу в их жизни. Может, поэтому я и не знаю — зачем им меня подставлять. Как не понимаю, зачем в обоих случаях спасли чету Сумароковых.
Тая задумалась: точно. Сумароков выжил там, где не должен был. Дашу «убрали» из Змеегорска в результате аварии. Тая… А Тая деда-то родного не интересовала, как не интересовала и змеек. Она тут ни при чем. Чудо, что Илья тогда успел и спас её. Она была бы мертва, если бы не он. Или, вспоминая реакцию поля, бродила бы нежитью, превращаясь в полудницу, как стала русалкой незнакомая девушка в Круглом озере. Сразу же вспомнился Виноградов и её нелепый совет ему. Тая потерла висок — надо решаться. Надо идти к озеру и смотреть, что же она натворила, между прочим, искренне желая добра.
Илья тоже задумался о чем-то своем, потому что, покончив с кофе, заметил:
— Дарья Аристарховна просила тебя наказать…
Тая чуть булочкой не поперхнулась, которую принялась есть:
— А в лоб, Зимовский? Я же стукну. Не посмотрю, что князь. Возьму и тоже отомщу — с кровати ночью скину и без одеяла!
Илья уперся взглядом в стол — учиться моргать ему было лениво.
— Я решил, что твое наказание — отмена свидания со мной. Я его тогда выторговал не вполне честно.
Тая улыбнулась:
— Хорошо. Нет свидания — и ладно. За то, что оно было несколько нечестно получено, я буду мягче — с кровати не скину, а вот одеяло отберу, Зимовский.
Он посмотрел на нее исподлобья:
— Значит, ты останешься тут, со мной?
— Это значит, Зимовский, что пока ты при мне — пока не восстановим твое честное имя.
— Тогда… Давай отправимся на озеро. Русалка долго ждать не будет — они, сама знаешь, не очень любят солнечный свет.
Тая сейчас тоже не очень любила солнечный свет, который выдаст Илью, но что поделать. Лучше его прибьют на её глазах, чем она потом будет гадать, что могла сделать, да не стала.
— Будешь моим ремнем, и только попробуй спасть без моего разрешения!
— Угрозу оценил, — пробормотал Илья, вставая и стаскивая с себя свитер. — твой персональный ремень к службе готов!
— Ты хуже Гордея, — призналась Тая. — И это просто иначе, Илья.
Озеро их встретило тишиной и туманом.
Илья, счастливый от того, что временно не выполняет роль ремня и даже одет в собственную одежду, принесенную для него Владимиром, пробормотал, разглядывая плывущую к ним в ледяной воде девушку:
— Таюша, ты уверена, что это русалка?
Владимир осторожно поддакнул:
— Как-то… непохоже.
Глава восьмая, в которой слышно эхо войны
Туман почти рассеялся, солнце поднялось достаточно высоко, но еще напоминало бельмо. Небо стало мрачным, словно предвещало дождь, но хоть оранжевый цвет купола, тревоживший в Тае ненужные воспоминания, стал почти незаметен. В домах продолжал гореть свет — слишком темно этим осенним утром. Яркие огоньки напоминали рождественские фонарики и согревали Таю — ей до одури было страшно. Один случайный взгляд, один любопытный прохожий, и Илью могут поймать. Его же это словно не беспокоило. Он был уверен, что Владимир и город его не предадут. А еще же змейки… Змея. Одна. Зато какая.
Илья покосился на Таю и поймал её ладонь, согревая в своих пальцах. Владимир не видел этого — он не отводил взгляда от плывущей к ним русалки. Тая заметила, как Владимир тайком включил походник, делая запись.
Илья пробормотал, чуть прищурясь — тот самый взгляд, которого Тая всегда боялась:
— Только попробуй выложить в молнеграмме — вылетишь в лагерь для телефонозависимых.
— Илья Андреевич, вы же меня знаете… — слишком вольно пробормотал Владимир, словно он не подчиненный, а друг, продолжая наблюдать за русалкой уже через экран походника.
— Именно что знаю. Ты там в хорошей компании будешь — с княгиней Дарьей Сумароковой, так что не бойся.
Тая не сдержала смешка, и Илья повернулся к ней, подмигивая. Он и этому научился, однако! Еще бы чаще моргал — совсем на человека станет похож.
— Илья Андреевич! — обиделся Владимир, не убирая походника и не выключая запись. — Я для протокола. На всякий случай. Вам могу копию не делать и не скидывать.
Илья поморщился:
— Владимир, не забывайся!
Он бросил тревожный взгляд на Таю, и та старательно попыталась погасить улыбку. В непотребствах она Илью никогда не подозревала
