Xxcoy - Послушание змеи

— Это точно, что он больше не встанет?..

— Абсолютно точно. — Мой голос звучал непривычно твердо. Но я знал, что говорил, поскольку больше не ощущал холод. Артемус с величайшей осторожностью перевернул колдуна и оцепенел, увидев его рану.

— Что?.. Что ты?…

Гарретт ответил на адресованный мне вопрос:

— Они просто поменялись ролями.

Потом он попытался встать, чему мы с Артемусом одновременно помешали. Вор с видом побежденного был вынужден снова лечь.

— Да со мной действительно все в порядке, — тихо пытался протестовать он.

— Именно это и беспокоит меня… — произнес осторожно Артемус.

— Спроси лучше об этом одного Мага-выскочку.

Выдержав вопрошающий взгляд, я пожал плечами:

— Думаю, затея Аристайдеса обернулась против него самого.

Если она вообще была такой, как показали мне видения. Возможно, такое действие произвела на меня близость созвездия или я сам неизвестным способом вызвал его. Ведь просьба вернуть меня в прошлая, высказанная Абсалому, была не напрасной. Я хотел вспомнить, как чувствуешь себя, когда используешь Силу Змеи, и хотел применить ее не для того, чтобы победить соперника, а чтобы исцелить больного друга.

Кто-то быстро направлялся к нам по коридору, потом Мастер-Маг распахнул покоробленную и косо висящую на петлях дверь. Его борода и волосы были растрепаны, а одежда опалена и испачкана копотью, однако он воспринял представшую перед ним сцену более сдержанней, чем Артемус.

— Ты сделал это. — в голосе Мага звучало скорее не удивление, а утверждение.

Он подошел к трупу Аристайдеса. Лицо мертвеца выглядело почти так же как в моем видении. Его тело почти полностью восстановилось, всего один шаг отделял безумца от намеченной цели. Тут в глаза мне бросилось, что на правой руке у него отсутствовал указательный палец и это вызвало усмешку. Ему, пока еще полностью бестелесному, явно не понравилось, что кто-то отрезал кусочек от его останков. Кроме того, он наверняка болезненно тосковал по своему кинжалу, пока неожиданно (и тоже весьма болезненно) не получил его сегодня обратно.

— Итак, ты завершил ритуал. — Абсалом присел на корточки возле трупа.

— В тот момент я не владел своими чувствами…

— Знаю. Твой вопрос вчера вечером натолкнул меня на одну интересную идею, — как бы мимоходом произнес он, поднимаясь.

— Чай! — тут я все понял.

Артемус в знак защиты поднял руки, когда я посмотрел на него со смесью удивления и упрека:

— Я здесь почти не при чем, это была именно его идея.

Абсалом дернул плечами, а на его лице появилось озорное выражение, точь-в-точь как у проказливого мальчишки.

— Но ведь это сработало.

— А тогда Вы знали, что это сработает? — спросил я.

— Разумеется, нет.

— Простите, что перебиваю, но вон тот парень на полу может опять когда-нибудь удариться в загул[94] и мне бы совсем не хотелось в тот момент здесь находиться, — Гарретт снова попытался сесть, что ему, разумеется, не позволили сделать.

— Вы правы, — ответил Абсалом, забавляясь над протестующим выражением лица вора, которого опять уложили в постель. — Думаю, в данном особом случае мы можем отказаться от традиционного обряда сожжения по правилам нашего Братства. Артемус, не будете ли Вы столь любезны убрать свою ногу?..

Хранитель поглядел на него как на умалишенного, но затем быстро отдернул от мертвеца ногу, поняв, что Маг говорит серьезно. Абсалом быстро взмахнул рукой, вспыхнуло яркое голубое пламя, в мгновение ока поглотившее самого покойника и все принадлежавшие ему вещи. Огонь тут же угас, ничего не запалив в комнате и даже не наделав дыма. Через пару секунд на полу осталась лишь кучка пепла.

— Подумать только… Ждать восемьсот лет, чтобы вернуться в круг жизни и осуществить свои несбывшиеся низменные мечтания… Мог бы придумать что-нибудь попроще. — неодобрительно произнес Абсалом.

— Может, этот ублюдок когда-нибудь вернется и вытряхнет меня наконец из этой койки.

— Лежи, где лежишь! — голос Артемуса не допускал никакого сопротивления. Я с изумлением увидел, что Гарретт через силу ему подчинился. Может, ему и в самом деле было не так хорошо, как он пытался нам показать, или мне надо было научиться говорить с такой авторитетной хранительской интонацией в голосе. А то на этого твердолобого упрямца не действовали почти никакие слова и интонации, точнее сказать, не действовали в моем исполнении.

— Тим, ты ранен, — сказал Абсалом, глядя на капли крови, усеявшие мою одежду. — Дай-ка взглянуть.

Артемус принялся превращать царящий в комнате хаос в относительный порядок, временами бросая подозрительные взгляды в коридор, а Маг тем временем врачевал мою рану, полученную на память от Аристайдеса. Она еще немного кровоточила, но совсем не болела.

— Рана не тяжелая, но останется рубец. — Абсалом остановил кровь и испытующе поглядел на меня. — Ты почти исцелил своего друга, мальчик, но совсем позабыл про самого себя.

— Вообще-то я совсем ничего не делал.

Поймав посланный с кровати насмешливый взгляд, я умолк.

— Ты возобновил связь. Знай же, что многие теперь будут интересоваться твоими способностями.

Я не был уверен, должен ли радоваться или пугаться этого. Кроме того, ничего такого особенного не ощущалось. Если я и обладал какими-то Силами, они были чертовски хорошо спрятаны. А может, исчезли точно так же, как посетившие меня мимолетные видения.

Облокотившись о спинку кровати, я смотрел, как Хранитель начал поднимать перевернутую мебель и собирать разбросанные рукописи. Гарретту, по всей видимости, надоело сопротивляться и он закрыл глаза. Абсалом оставил нас, отправившись к своим братьям. В коридоре иногда раздавались спокойные шаги или обрывки приглушенных разговоров.

Привычная тишина Обители постепенно заполняла все вокруг. Солнце высоко стояло в небе, в первый раз в этом году посылая по-настоящему теплые лучи. Я тоже на секунду прикрыл глаза, потому что был измотан больше, чем самому казалось. Какое-то время до меня доносились звуки окружающего мира, а потом моя голова сама собой опустилась на спинку кровати. Впервые за много дней я спал и не видел никаких снов.

Эпилог

— Тихо ты! — прошептал детский голос и я криво усмехнулся.

Я сидел на выступе стены, болтая ногами в воздухе и наблюдал за обычной суетой рынка, а также за двумя сорванцами, как раз собиравшимися стащить у торговца пару яблок.

Весна была в разгаре, снег совсем растаял и солнце для этого времени года светило необычайно жарко. Крошечный стебелек, пробивший себе путь сквозь стену, нерешительно тянул к свету свой белый цветок в форме колокольчика. Я ощущал на лице солнечные лучи и это было здорово.