Владыка бури - Дари Псов
Когда Волки приблизился к лагерю Наконечника, перед ним раскинулось поле после бойни. Окровавленные бандиты суетились между кострищами, пытались перевязать себе раны и стаскивали тела в общую кучу. Запах крови и гари разъедал ноздри, воздух дрожал от стонов и ругательств.
— Ну нет, хватит гостей на сегодня, — прохрипел ближайший бандит, на лице которого красовалась рана, обещавшая превратиться в уродливый шрам.
Кожа сзади шеи Волки лопнула с влажным хлопком. Он засунул туда правую руку и принялся что-то вытаскивать. Это что-то сопротивлялось, явно желая остаться в его теле, но Волки был непреклонен. Сначала появилась белая рукоятка, затем лезвие, состоящее из пластинок с острыми шипами поперёк. Волки извлёк свой двуручный хребетный меч и взмахнул им, стряхивая капли крови.
— Магическое колдовство… — выдохнул бандит, осознав, что боль и ужас сегодняшнего дня не окончены.
Волки ринулся вперёд. Меч снёс первого врага в сторону, задел другого, разрубил третьего напополам и отбросил четвёртого, как тряпку. Один Потерянный увернулся и занёс топор, целясь в спину, но шип вырвался из локтя Волки, пронзив бандита насквозь. Муж Купчихи бежал, методично разбрасывая врагов вправо-влево. Если на него замахивались, из его тела контратаковал новый костяной шип. Бандиты сопротивлялись, но вскоре поняли: к ним пришёл демон, и это не бой. Это жатва.
Бандиты даже кричали слабо, словно в воздухе не хватало места — он был переполнен растущей за счёт шипов тенью Волки. Потерянные бросились врассыпную, но Волки не разделял сражающихся и бегущих. Он просто бежал вперёд, слегка корректируя свой путь к самым густым скоплениям врагов. Меч перед ним бешено свистел, бросаясь в стороны, чтобы сломать очередного бандита, а шипы вырывались из тела, добивая тех, кто сумел избежать клинка.
Когда Волки наконец добрался до Наконечника, отец Мрачноглаза уже мало походил на человека. Из его тела торчали окровавленные белые шипы, кривые и острые, даже из глазниц, но это его не смущало. Из ладони Волки вылез костяной кинжал, и он метнул его в ногу убегающего Наконечника. Тот рухнул с криком:
— Гриз!
Бандит, тоже спасающийся бегством, даже не оглянулся:
— Прости, главарь, но мы тут не рыцари, чтобы благородно жертвовать собой.
Наконечник перекатился на спину, глядя на медленно приближающегося Волки снизу вверх.
— Волки? Это ты? Что ж, мы не такие уж разные, волчок, ты и я, — прохрипел главарь Потерянных. — Мы оба должны вести свои банды к выживанию в этом магическом мире. Мораль — это для сытых и благородных. А жестокость…
— Злодейская речь? Серьёзно, Наконечник? — рот Волки растянули бивни, о которых орки могли только мечтать, но это делало его речь медленной и чужеродной. — Её следует произносить с позиции силы. Слушай… — Он присел на корточки, уперев свой позвоночник в землю, и шипы в его глазницах уставились прямо в душу врага. — Мы не святые, тут ты прав, Наконечник. Мы — дети бандитов, которых герои режут между серьёзными подвигами. Но мы разные, ты и я. Я найду и уничтожу каждого из твоей банды, включая моих пленных. А смерть, что я тебе устрою… Мы разные, Наконечник. Я хуже.
Наконечник закричал.
Необязательный комментарий автора: Брошенные атакуют Потерянных.
Так, та сцена вдохновлена сценой не из “Наруто”, а из “Ночного Дозора“ Сергея Лукьяненко. Да, она больше похожа на сцену из “Наруто“, но это просто конвергентная эволюция.
Глава 28
Железный Дождь
Самым мощным оружием ордена Веритас является его репутация. И злые, и добрые могут в панике заключить перемирие, если узнают о возможности появления этого ордена. — Виктор Исследователь, "Месяц среди Паладинов".
~~~
— Купчиха, мы не сможем забрать тело, если ты его нам не отдашь, — тихо произнёс Подрез.
— А вдруг в ней ещё теплится жизнь? — Купчиха крепко вцепилась руками в руки Гитгуд, лежащей на её спине. Тёмная кровь уже перестала течь. — Где Швец? Он может зашить рану, она же небольшая… Совсем крохотная…
— Дорогая моя Купчиха… — Гарда мягко коснулась лица женщины, проверяя, не началась ли у неё горячка. — Гитгуд… уже отмучилась. Её рана прошла сквозь сердце. Это было быстро и… безболезненно. Да, точно, безболезненно…
— Купчиха, она умерла как истинный воин, — твёрдо добавил Разделитель, прерывая Гарду. Он осторожно, но решительно разжал пальцы женщины и подхватил тело Гитгуд, переложив её к себе на руки. — Это соответствует её душе. Она, должно быть, теперь счастлива.
— Может… магия? — не оставлял надежду решить смерть подопечной Купчиха. — У кого-нибудь есть спрятанная магия?
Разделитель вздохнул, перехватывая тело Гитгуд поудобнее. В его объятиях она теперь действительно напоминала ребёнка, уснувшего в руках отца.
— Ты расстроена. Но магия не воскрешает мертвых… — воин взглянул на Вспомнившего в отдалении. — Аргх! Поговори лучше со Сказителем, у него лучше получается выражать свои мысли в таких тяжелых разговорах. А вы, — он кивнул Подрезу и Гарде, — возвращайтесь на пост. Враги никуда не делись.
Подрез и Гарда нехотя поднялись на Стену, бросив на Купчиху последний сочувствующий взгляд. Она осталась стоять, глядя на свои руки, в которых осталась лишь липкая и холодная кровь Гитгуд. Слёзы текли по щекам женщины, оставляя горячие дорожки на замёрзшей коже.
Белый пег одним грациозным прыжком перемахнул через Стену и приземлился в нескольких шагах от неё. Снег взметнулся под его лапами, и Купчиха вздрогнула, вырванная из своего тоскливого забытья. За ним последовал второй — серый и грузный, который плюхнулся в сугроб с глухим шлепком. Его всадник сказал что-то на чужом языке, с трудом удержавшись в седле.
Всадница легко соскочила с белого пега и быстрым шагом направилась к Купчихе. Слёзы и шок застилали ей глаза, и она не сразу узнала гостью, лишь когда та подошла достаточно близко. Подрез съехал с лестницы и, выставив копьё, встал перед Купчихой, но она положила ему на плечо руку.
— Это Валькали, Подрез, — произнесла Купчиха, вытирая лицо рукавом. — Она одна из нас. Наверное.
Валькали подошла ближе, её тёмный плащ развевался на ветру, словно был военным стягом, а не одеждой для сохранения тепла. За ней её спутник, золотокожий юноша с широкими глазами, упал в сугроб, но быстро поднялся и взял поводья обоих пегов.
— Валькали! — приёмная мать Мрачноглаза бросилась к родной матери Мрачноглаза и отчаянно схватила её за плечи. — Валькали, милая, ты ведь так много
