Владыка бури - Дари Псов
— Сегодня день, что ли, какой-то особенный? — грубый голос сзади Купчихи заставил её подскочить на месте. — Бабы к нам так и прут.
Сзади неё стоял один из бандитов. Он поставил своё копьё на землю, и выражение лица его было тупым и довольным, словно девушки пришли лично к нему в гости.
— Я парламентёр от Мирокрая! — выдала Купчиха, нервно разглаживая подол своей помятой юбки.
— Кто? — бандит напряг лицо, пытаясь справиться с таким непостижимо огромным объёмом новой информации.
— Это значит, ты не можешь причинять мне вреда, — чётко и медленно объяснила Купчиха.
— Ааааа… — с благодарностью протянул бандит, но затем с подозрением посмотрел на парламентёра. — Слушай, парлала… Мне кажется, ты меня дуришь, только не пойму, в чём именно. Идём к вождю, он умный, он должен разобраться в этом запутанном деле.
Женщину повели по лагерю бандитов, и многие из них оглядывались на неё. Ей кричали что-то неприличное про дань и женщин. Она тоже оглядывалась, пока не заметила Гитгуд. Тогда гнев сжёг весь страх Купчихи. Бандиты отпинывали Гитгуд друг к другу, а она молча бегала от пинков, только чтобы получить новые. При виде Купчихи Гитгуд замычала, что-то пытаясь ей сообщить, но она не могла. Она попыталась встать на колени, но ей не позволили.
— Кто это ещё такая? — хриплый голос вывел Купчиху из оцепенения.
На грубом троне из кольев сидел лысый испитой человек. Наконечник.
— Немедленно прекратите мучить Гитгуд! — потребовала Купчиха, сделав к нему шаг.
— Почему эта девка ещё не связана и не на коленях? — из-за импровизированного трона вышел бандит в шапке из головы альмы.
— Тихо, Гриз! — Наконечник махнул рукой своим людям, и те неохотно прекратили жестокую забаву. — Она пришла в одиночку в наш лагерь. Она либо несусветная дура, либо… помнишь, что устроила та магичка у огромного шрама? Она тоже была одной женщиной.
Бандиты отшатнулись от Купчихи в ужасе, а она непроизвольно схватилась за косичку.
— Вождь, она парлалала… лала… ла… В общем, она лала и она неуязвима, — поспешил внести ясность в ситуацию сопровождающий Купчиху.
— Я парламентёр от Мирокрая! — быстро сказала Купчиха, пока все не узнали, что она несусветная дура. — Я пришла обсудить вашу заложницу.
В это время заложницу крепко удерживали за руки и за шею. Она отчаянно вырывалась, пытаясь что-то сказать, борясь со своей неспособностью говорить.
— И что же… Да заткните её! — крикнул Наконечник, и один из бандитов ударил Гитгуд по щеке. Купчиха вздрогнула, как будто это ей влепили пощёчину. — И что же за условия принес нам парламентёр Мирокрая?
Купчиха вздохнула:
— Вы отпускаете Гитгуд и берёте меня в заложницы вместо неё. Я — Купчиха, жена Волки.
— Какая же ты купчиха? — слабая улыбка Наконечника растянула его сухую кожу на лице. — Ты хочешь продать мне то, что у меня уже есть, на то, что у меня тоже есть. Но так торговля не ведется, парламентёрша. Как ты там сказал, Гриз? — вождь обернулся к бандиту в нелепой шапке. — Связать и на колени? Отличное было предложение.
Это конец.
Купчиху схватили сзади, грубые руки стиснули её плечи, выворачивая назад. Она дёрнулась, но хватка только усилилась. Мычание Гитгуд стало совсем неистовым. Внезапно бездушная вырвалась из лап державших её бандитов: рванувшись вперёд, она ударила кулаком в лицо одному из тех, кто схватил Купчиху. Удар бывшей стражницы был сильным и хрустящим — бандит рухнул на землю, зажимая разбитый нос. Но тут же толпа головорезов навалилась на Гитгуд, прижимая её к земле.
— Вы в центре бандитского лагеря, чего вы, девки, вообще ожидаете? — ухмыльнулся Наконечник, но его ухмылка быстро испарилась.
Не самое тихое мычание Гитгуд и гул сотен мужчин заглушило множество яростных криков из леса. Явно не человеческих, но и не альмовских. Все люди замерли.
— Кого вы к нам привели, ведьмины дочери? — рявкнул Гриз, пытаясь перекричать нарастающую какофонию. Его голос сорвался, когда он увидел ответ воочию — и тут же пожалел об этом.
Из тёмной пасти леса, перебирая лапками по земле, в лагерь полезли монстры. Нет, скорее монстрики — бледные существа размером с младенцев, и выглядели похоже. Они ползли на тоненьких конечностях с дырами в середине, словно костяных. Их лица были вытянутые. Действительно вытянутые — словно кто-то взял человеческое лицо и с силой потянул за середину, спрятав рот, глаза и нос в складках, создав морщинистое лицо-клюв.
— КИКИМОРЫ! ЭТО КИКИМОРЫ! — истошно завопил один из бандитов, проигрывая собственной панике. — ПОЧЕМУ ОНИ ВЫЛЕЗЛИ?
Они ответили — кикиморы начали запрыгивать на бандитов с ловкостью непхилов. Их острые лица вонзались в бандитскую плоть. А затем раскрывались. Их клювы открывались почти на затылке, деля нечеловеческие головы на две половинки. Бандиты взревели, бросаясь куда как: кто-то сражаться, кто-то просто бежал, спотыкаясь о тела товарищей, включая тех, кто держал женщин.
Купчиха схватила Гитгуд за руку и потащила за собой. Та прекратила отчаянно мычать и начала мычать обыденно, словно пытаясь поговорить с этими чудовищами. Купчиха не оглядывалась, под тяжелый барабан своего сердца бежала, крепко сжимая запястье Гитгуд.
— Теперь всё изменится, малышка… Теперь я буду баловать тебя, по-настоящему заботиться… — шептала Купчиха.
Бандиты и кикиморы сплелись в жутком танце под музыку криков и телесных разрывов. Сквозь мельтешащие тела проступил частокол. Никогда Купчиха ещё не была рада видеть плохо выструганные колья, криво вбитые в землю. Но раздался свист, и Гитгуд с силой толкнула Купчиху на фиолетовый снег.
~~~
Волки пытался бежать, но Броня Силы позволяла только совершать что-то похожее на тяжелую иноходь пегов. Когда он увидел Купчиху, то все заготовленные для неё слова застряли у него в горле.
Его жена брела навстречу, согнувшись под тяжестью тела Гитгуд на спине. Из спины лишённой души девушки торчало копьё, её руки безвольно свисали, а кровь стекала по одежде Купчихи, оставляя алый след на снегу.
— Волки… Они убили её… Она спасла меня… — проговорила заплаканная Купчиха, а дальше горькие слезы возобладали над ней, и она споткнулась, рухнув на колени.
Волки замер. Панель на спине брони открылась, и он выбрался наружу, оставив металлическую оболочку одиноко стоять.
— Я же говорил, что эта броня не для меня, — тихо произнёс он, подходя к жене.
— Муж… — прошептала Купчиха, глядя на него сквозь слёзы.
— Возвращайся, жена, — муж Купчихи подошёл к ней, положил руки на плечи и поцеловал любимый лоб. — Я поговорю с Наконечником. Надо было это сделать с самого начала.
Тлеющий холодом голос мужа сильно
