Владыка бури - Дари Псов
— Там что-то происходит. Смотрите!
Купчиха и Грибница тут же замолчали, повернувшись к щели, через которую велась слежка. Один из камней в Стене задрожал и с глухим стуком вывалился наружу. В образовавшуюся дыру тут же протиснулась Гитгуд, за ней — Девочка и Хохотун. Лосиха нахмурилась, а Грибница тихо выдохнул, словно боялся привлечь внимание к этой троице. Купчиха же выпрямилась, её усталость мгновенно сгорела в вспышке гнева.
— Гитгуд! — воскликнула она, не в силах сдержать эмоций. — Дура ты эдакая! Куда тебя несёт, блаженная?
Фигуры замерли, Гитгуд, уже ставящая камень на законное место, вздрогнула, едва не уронив его себе на ногу. Купчиха решительно оказалась рядом с ними, даже не осознавая, как проделала весь путь.
— Эти-то еще дети, с них спрос невелик, но ты-то куда смотрела, бестолочь? Ты же уже взрослая! — высказала своё негодование жена Волки, в упор глядя на Гитгуд, но не видя ее испуганного лица. — Идиотка!
Хохот заслонил собой Гитгуд от Купчихи, но Гитгуд действительно была взрослая. Его низкое тело никак не предотвратило пощечину Купчихи. Гитгуд вскрикнула, отшатнулась и вскинула руки, запоздало защищаясь. Затем, резко развернувшись, она с силой врезалась в каменную кладку Стены и, не издав больше ни звука, бросилась бежать вдоль нее, исчезая в тенях.
— Госпожа Купчиха… — робко протянула Девочка, в глазах которой стояли слезы, а губы дрожали. Но госпожа Купчиха уже схватила оставшихся детей за руки и повела вглубь города.
— Пора уже подумать о физических наказаниях, — бросила Купчиха через плечо, её голос всё ещё дрожал. — А лучше — унизительных. А ещё лучше — унизительно-физических, — добавила она, всё ещё под воздействием гнева.
— Но Гитгул… — попытался вставить слово Хохотун, глотая слезы.
— А о Гитгуд забудьте! Я должна была догадаться, что вы воспользуетесь её силой для создания проблем. Пусть теперь Королева возится с ней, если сможет… Это из-за неё она такая!
— Купчиха… — Лосиха тоже предприняла попытку вставить слова, но чужие слова были лишь хворостом костра ярости Купчихи.
— С Крушилой я тоже поговорю, Лосиха. Она должна была следить за ними. — Купчиха увела захлюпавших носами детей, оставляя Лосиху и Грибницу вдвоем. Даже снегопад не оставил им компанию.
— После победы над бандой Наконечника, мы точно должны устроить Купчихе отдых. Даже против её воли, — произнесла Лосиха, глядя в спину удаляющейся подруге, славно подпитывающей сейчас демонов гнева.
Грибница согласно кивнул.
Прошёл совсем короткий промежуток времени, и Купчиха уже пожалела о своём поступке. Слова о наказаниях, сорвавшиеся с ее губ, теперь звучали в памяти глупостью. Унизительно-физических… Она поморщилась от собственных слов. Хохотуна и Девочку она бы и пальцем не тронула, скорее себя бы истязала. Купчиха отвела Хохота к Сказителю, его отцу, а заодно и Девочку, раз Мрачника всё нет. Сказитель пообещал рассказать им самые жуткие истории о заблудившихся детях.
А вот Гитгуд она ударила. Потому что та выглядела взрослой. Высокая, с угловатыми чертами, с руками, которые могли держать оружие, а не игрушку. Купчиха действительно разозлилась на эту нелепую взрослую с разумом ребёнка. Но она даже глупее.
Теперь Купчиха искала Гитгуд вдоль Стены, беспокойно всматриваясь в каждый тёмный угол между каменными глыбами. Беспокойство и вина росли на её сердце, словно грибы после дождя на её сердце, если бы могли. Она опять начала дёргать себя за косички и теребить одежду. Куда могла запропаститься эта неразумная бездушная?
Жена Волки дошла до скал, берущих на себя работу Стены. Судя по следам на снегу, Гитгуд добежала сюда, потопталась в этом месте и либо вернулась по своим следам обратно, либо… Да что “либо”? Она вернулась.
— Где же ты, девочка…? — прошептала Купчиха, остановившись. — Я не хотела. Я просто…
В её поле зрения возник присевший на корточки Шелест. Она не заметила, как он появился, и это её немного испугало. По правде говоря, она не всегда помнила о его существовании и даже успела подзабыть, как он выглядит. А был он закутан в тёмный плащ по самый нос. Обычно зимой он носил белое, но после того как снег сфиолетился, он вернулся к чёрному.
— Шелест! — воскликнула Купчиха, шагнув к нему. — Ты не видел Гитгуд?
— Видел, — тихо отозвался Шелест, не считая нужным вставать для разговора. — Моя причина появления. Гитгуд у Наконечника.
— ЧТО!? — Купчиха замерла, расширив глаза от ужаса.
— Убежала. Без Хохотуна и Девочки не знала дороги. Вышла прямо к лагерю Потерянных. У кромки Щипающего леса, на перекрестке с Сухим Руслом.
Купчиха схватилась за голову, её пальцы вцепились в косички:
— Это кошмар! Она же даже морально не может противостоять им!
— Они воспользуются заложником в осаде, — бесстрастно добавил Шелест.
— Я бегу к ним! — решилась Купчиха.
— Это глупо, Купчиха, — ровным голосом отозвался Шелест, не меняя позы.
— Волки никогда не станет организовывать спасательную операцию ради неё, — Купчиха бросилась к дурно известному проходу в Стене. — А ради меня будет! Пошли, Шелест, поможешь мне вытащить из Стены камень.
— Это глупо, — повторил Шелест тем же тоном, но последовал за ней. Его плащ не шуршал по снегу.
— Я знаю… Я знаю, что глупо… — прошептала Купчиха. — Но это полностью моя вина…
Купчиха преодолела путь по Сухому Руслу, забралась по кем-то пробитому проходу и вышла к Щипающему лесу. Чёрные столбы дыма от костров и гул мужских голосов выдали лагерь Потерянных до того как она успела его разглядеть.
Притаившись за булыжником, покрытым глазомхом, она осторожно начала разведку. Лагерь бандитов раскинулся перед ней во всей своей неприглядной красе. Грубый частокол из кое-как заострённых брёвен, неровно врытых в мёрзлую землю, очерчивал его кривые границы. Потерянные, несмотря на прореженные Мирокраем ряды, всё ещё исчислялись сотнями: одни бродили между кострищами, другие дрались, третьи играли в кости и карты. Кто-то просто лежал на земле, уставившись в небо, размышляя о чём-то (явно не о чём-то умном, иначе их здесь не было бы). Грубые, грязные, заросшие.
Отдельный угол лагеря гудел от работы: там столяры трудились над деревьями Щипающего леса. Бандиты накидывали на стволы верёвки, с треском выдирая их из гущи опасных соседей, затем налетали толпой с топорами, отсекая опасные щупальца павшего дерева. Ободранные брёвна тащили к горам стружки, где их превращали в оружие, щиты и осадные орудия.
Пока Купчиха шла сюда, у неё было время обдумать свой план (если это вообще можно было назвать планом), который с каждой новой мыслью казался всё более самоубийственным, а она сама — всё глупее. Даже глазомох смотрел на неё как-то осуждающе. Но мне не обязательно попадаться. Волки придёт сюда с подмогой,
