Гарри Тёртлдав - Похищенный трон

— Госпожа моя, это значит, что в тебе растет мальчик, — ответил Таншар. — Да будет он столь же храбрым, умным и красивым, как его отец.

Рошнани и Абивард поднялись и обнялись.

— Прекрасная весть! — сказал Абивард. Он полез в кошель на поясе, достал оттуда пригоршню звонких серебряных аркетов и вручил их Таншару. Когда прорицатель попробовал возразить, он не стал его слушать. Потом, не в силах подавить любопытства, спросил:

— Если бы это была девочка, то какой был бы знак?

— Волосок не выпрямился бы, а свернулся в колечко, — сказал Таншар. Он достал из седельной сумы кремень, стальную пластинку и глиняную лампу, в которую налил оливкового масла из флакона. Еще он достал кожаный мешочек, наполненный крошеными сухими листьями, засохшей травой и веточками. Он сделал из растопки небольшую кучку и принялся высекать искру из кремня. Вскоре занялся огонек. Тогда он поджег веточку и поднес ее к лампе. Показывая на гадальную чашу, он сказал Рошнани:

— Вынь волос и сожги его в огне лампы. Поскольку его уже один раз использовали для магии, он стал уязвим для магических влияний и его надо сжечь.

Она поступила так, как он просил. Из-за масла, налипшего на волосок, пламя на мгновение вспыхнуло ярко и жарко. Рошнани отдернула руку: ее пальцы были в масле, и она могла обжечься.

— Мальчик, — тихо проговорил Абивард, когда они попрощались с Таншаром. У тебя будет мальчик. — Он только сейчас по-настоящему это почувствовал.

Женщины отлично знают, что это такое — иметь ребенка. Мужчины же начинают понимать это, только видя огромный живот жены или взяв новорожденного на руки.

— Твоя мать будет довольна, — сказала Рошнани.

— Об этом-то я нисколько не думал, — ответил Абивард. Они улыбнулись друг другу и, наплевав на вековой обычай, пошли к ее фургону, держась за руки.

После Налгис-Крага скалистый холмик, на котором стояла крепость Век-Руд, показался Абиварду не более чем прыщиком на лице земли. Но знакомые очертания почти треугольной крепости вызвали комок в горле. За тот год с небольшим, что его здесь не было, в его жизни многое изменилось, но крепость, его родной дом, осталась прежней. «Как тому и следует быть», — подумал он.

На самом деле это было не совсем так. Стены украсились знаменами. Подъехав поближе, Абивард увидел на них красного льва Макурана. Принимая во внимание то, зачем он отправился на войну, это представлялось вполне уместным и достойным.

Деревня, расположенная под крепостью, тоже принарядилась, раскрасилась флагами и гирляндами. Люди надели лучшие праздничные костюмы. Абивард обратился к сотнику того отряда, который предоставил в его распоряжение Шарбараз:

— Вы можете пировать с нами, сколько захотите, но как только пожелаете, можете разъехаться по домам.

— Спасибо, повелитель, — усмехнулся сотник. — С твоего позволения, ловлю тебя на слове. На обоих.

К Абиварду подъехал Таншар:

— Повелитель, с твоего милостивого соизволения я хотел бы заняться приборкой в моем доме. Несомненно этим могли бы заняться здешние женщины, но уж лучше я сам — так оно надежнее.

Абивард указал на крепость:

— Знаешь, я с радостью приглашаю тебя перебраться ко мне, в крепость. Ты теперь не просто деревенский прорицатель. Ты же сам говорил, что тебе удалось раскрыть свои таланты, и они достойны большего.

— Может, и так, но мое место здесь, — ответил Таншар столь решительно, что Абивард не стал спорить. Прорицатель направился к своему аккуратному домику возле рыночной площади.

Ворота крепости были открыты. В воротах, дожидаясь Абиварда, стоял Фрада.

Братья помахали друг другу рукой. Один был в седле, другой стоял на земле.

— Господи, как здорово вновь видеть тебя! — крикнул Фрада.

— Господи, а как здорово видеть всех вас и все вокруг! — отозвался Абивард, и те, кто мог его слышать, разразились приветственным кличем. Он продолжил:

— Сзади едет Рошнани… — Он показал на фургон. — И везет в себе ребенка, Таншар говорит, мальчика. А Динак там, в Машизе, ждет ребенка от Царя Царей.

Это известие тоже вызвало радостные крики, хотя и не столь громкие, как ожидал Абивард. Он проехал мимо Фрады во двор и посмотрел на двери в жилую часть, гадая, распорядился ли брат, чтобы мать, жены и сводные сестры вышли встречать его. Событие было для этого достаточно торжественное. Но из-за двери, обитой железом, не показалась ни одна женщина. Абивард решил, что Фрада не пожелал самочинно принимать решения по таким вопросам, которые он, Абивард, мог бы счесть исключительно своей прерогативой. Да, Фрада проявил больше деликатности, чем от него можно было ожидать.

Очередной залп приветственных кличей встретил его, когда он сошел с коня и вновь ступил на булыжники крепости Век-Руд. Фургон Рошнани с громким стуком проехал через ворота в крепость. Абивард подошел к нему и попросил ее выйти.

Она спустилась под громкие аплодисменты. Никто не посчитал, что Абивард нарушает обычай, показывая Рошнани на публике сейчас, ведь они оба вернулись домой с победой.

— Перед тем как возвратить надел брату моему Абиварду, я отдам последние распоряжения, — прокричал Фрада. — Повелеваю всем есть, пить и веселиться!

После этого поднялся такой гвалт, по сравнению с которым шумные приветствия, которыми встречали Абиварда, показались тихим шепотом, но Абиварда это не покоробило. Если бы Фрада не отдал такого распоряжения, это сделал бы он сам.

Он крепко обнял брата:

— Как хорошо снова оказаться дома.

— Все так, но я опять завидую тебе, — сказал Фрада. — Тебе досталась вся слава, а я остался ни с чем.

— Я два года назад говорил, что война — далеко не столь славное дело, как тебе кажется, — ответил Абивард. — Но как бы то ни было, свою долю славы ты получишь. Имея на троне Шарбараза, да продлятся его дни и прирастет его царство, в этом можно не сомневаться.

— Хоть бы ты оказался прав, — сказал Фрада. — Я тоже рад, что ты вернулся. — Лицо его помрачнело. Словно продолжая ту же фразу, он добавил:

— Мать хочет видеть тебя, как только ты сможешь уделить ей минутку.

— Разумеется, и я тоже очень хочу увидеть ее, — сказал Абивард.

— Я серьезно советую тебе повидаться с ней как можно быстрее, — сказал Фрада по-прежнему невесело. — Может быть, прямо сейчас. Пока все пируют, никто и не заметит, что ты ненадолго удалился.

Рошнани мгновенно поняла то, чего не почувствовал Абивард:

— Что-то случилось на женской половине, да?

Фрада явно стеснялся говорить с женой своего брата. Он ограничился кивком. Абивард хлопнул ладонью по лбу. В бою все просто и понятно; сразу ясно, кто победил, кто потерпел поражение, и обычно без труда можно понять почему. Но с раздорами на женской половине все обстояло иначе. Имея при себе одну жену, он последние полтора года был избавлен от подобных затруднений. Об этом преимуществе единобрачия он задумался только сейчас. Он сказал: