Магнолия императора - Лю Ляньцзы
Линжун не сразу поняла, о чем я говорю, но потом она улыбнулась и сказала:
– Получается, я должна ее поблагодарить?
– Наложница Хуа давно объявила императрице бескровную войну, поэтому когда государыня попросила пощадить твоего отца, Хуа сделала все с точностью до наоборот. На самом деле император сразу знал, что главный преступник – это Гэн Вэньцин, и у него не было никакого желания разбираться в тяжести преступления твоего отца. Но возникшая суматоха заставила его задуматься, а мне надо было всего лишь подтолкнуть лодку, которая и так уже плыла по течению [178]. Поэтому император и приказал провести еще одну проверку, чтобы узнать, виновен твой отец или нет.
– А почему ты думаешь, что фэй Хуа сделала это, потому что воюет с императрицей, а не потому, что хотела навредить тебе и мне?
Обдумывая ответ, я положила в тарелку Линжун несколько ложек овощного салата.
– Такое тоже возможно. Совсем недавно император наказал ее доверенного человека, Хуан Гуйцюаня, за то, что тот оскорбил меня своим пренебрежительным отношением. Вряд ли с ее характером она бы просто проглотила подобную обиду. Но тут стоит задуматься над тем, что для нее важнее всего. А важнее всего для нее власть над гаремом. Она мечтает встать вровень с императрицей и обладать таким же влиянием. У нее нет времени на месть. Если бы она хотела избавиться от меня, то занялась бы этим сразу же после того, как устранила Мэйчжуан. Но как видишь, я сейчас сижу здесь и разговариваю с тобой.
Линжун погрустнела после моих слов.
– Сестрица, она ведь рано или поздно нацелится на тебя. Что ты будешь делать?
– К счастью, император все еще меня любит. Думаю, мне стоит быть осторожной и избегать ссор с наложницей Хуа. Тогда, возможно, она меня и не тронет. В нынешней ситуации мы с тобой только и можем, что наблюдать со стороны и выжидать, а еще думать над тем, как выручить Мэйчжуан.
– От меня мало толку, – грустно сказала Линжун. – Но если я хоть чем-то могу тебе помочь, ты только скажи, я сделаю все, что в моих силах.
После дневного сна на меня напала лень, поэтому, вместо того чтобы заняться полезным делом, я пошла в гости к Линжун.
Но когда я пришла, она принимала ванну. Баоцзюань пригласила меня за стол и подала чай.
Мне было скучно сидеть без дела, поэтому я осмотрелась и заметила на столе небольшую корзинку с множеством ярких вышивок. Мне всегда нравилось рукоделие, поэтому я не удержалась и стала доставать и внимательно разглядывать творения Линжун. Сюжеты вышивок были самые разнообразные: вот «Дракон и феникс, летающие среди цветов», и «Сорока с цветком во рту», и «Утки-мандаринки и цапля с лотосами», и «Пожелание счастья и долголетия», и «Пчелы и бабочки». Даже самые заурядные сюжеты оживали благодаря рукам Линжун.
Я уже хотела поставить корзинку на место, но мой взгляд упал на самую нижнюю вышивку, на которой оказался очень необычный рисунок. Сразу было ясно, что сюжет этой вышивки, в отличие от других, не имел никакого отношения к пожеланиям счастья и удачи – на засохших ветвях сидели галки, освещенные лучами заходящего солнца. Я в очередной раз восхитилась искусной работой Линжун: на перьях птиц можно было разглядеть красноватые блики заката, цвета плавно перетекали друг в друга, а пятна света и тени были похожи на мастерски разбрызганные чернила [179]. Я догадалась, что мастерица отразила в этом сюжете свои внутренние переживания. Когда я смотрела на галок, сидящих на засохших ветвях, меня охватило чувство одиночества и душевного опустошения.
«Осенний ветер чист и свеж, осенняя луна так ярко светит. Листья, что опали, собираются в кучи и разлетаются вновь. Галки то сядут на ветви, то вновь взлетят. Я постоянно вспоминаю о тебе. Сможем ли мы встретиться? Мне так тревожно этой ночью» [180].
Мне стало жаль Линжун, которая наконец осознала, что ей уже не встретиться с моим братом, но все равно не может унять тревогу в сердце. Сможет ли она вынести наполненные одиночеством ночи, когда за окном «дует свежий осенний ветер и ярко светит луна»? Любовь – печальное чувство, из-за которого многие не могут уснуть по ночам, изводят сами себя и все равно наслаждаются им.
Я положила вышивку в корзинку, но тут кое-что заметила, от чего сердце пропустило удар. Я даже сначала подумала, что мне показалось. Приглядевшись к стежкам, я ясно различила отблески заката, но откуда тогда здесь лунный свет? Так вот какие мысли были у нее в голове, когда она вышивала.
«Ее бледное, словно нефрит, лицо не так ярко, как перья галки, которая летает в тени Чжаояна» [181].
А я ведь могла этого и не заметить.
Услышав приближающиеся шаги, я невозмутимо положила «галок» на место и сделала вид, что рассматриваю ткань, подготовленную для следующей вышивки.
После освежающей ванны Линжун не стала делать сложную прическу, а лишь заколола волосы простой шпилькой. С влажных волос на пол падали капельки воды, и от этого они напоминали дождевые облака. Белая кожа сияла, как снег, отражающий солнце, а щеки розовели, как нежные лепестки лотоса.
Ткань, которую я легонько поглаживала, помогла мне придумать, с чего начать разговор.
– Мне из Министерства двора прислали несколько отрезов парчи без узоров. Мне показалось, что она слишком безвкусна, чтобы шить из нее одежду. Я подумала, что могла бы подарить ее тебе, чтобы ты на ней вышивала.
– Говорят, что парча без узоров дорого ценится. Как я могу на ней вышивать? Ты, наверное, шутишь. Это же расточительство.
– Какое же это расточительство? Всего лишь несколько отрезов ткани. У меня во дворце на складе много атласа и парчи. Расточительство – это то, что они лежат без дела. Если я подарю тебе парчу, а ты создашь на ней очередные шедевры, будем считать, что ее ткали не зря. – Я тихонько рассмеялась. – Не забывай, что сейчас я в совсем другом положении, чем в те дни, когда я безвылазно сидела в Танли и болела. В то время Министерство двора скупилось на ткань для моей новой одежды. – Договорив, я поманила Лючжу, которая держала в руках упомянутую мной гладкую парчу.
Такую ткань называли гладкой, потому что на ней не было никаких узоров, которые создавали бы ощутимую руками текстуру. С виду она была
