Della D. - Зеркальное отражение

— А Волдеморт точно мертв? – уточнил он после этого. – Совсем?

— Совсем, — заверил его Северус.

— Как остальные? Как директор? Гермиона? Они уже знают, что я очнулся? – По тому, как сжались губы профессора, Гарри понял, что они еще не знают. – Не надо, Северус. Ведь все кончилось хорошо. Мы победили.

— Только тебе это чуть не стоило жизни, — неожиданно резко ответил Снейп. – А если бы тебя не похитили, если бы мы с тобой не поссорились, я уверен, директор пошел бы дальше, пока не уничтожил бы мою репутацию окончательно. А мисс Грейнджер с удовольствием ему в этом помогла бы.

— Зачем ты так? — расстроено произнес Гарри, нахмурившись. – Гермиона просто сделала неправильные выводы из… из того, что с тобой было. А директор… Он беспокоился обо мне, он не хотел тебя обидеть, я уверен.

Северус какое‑то время молчал, изучая лицо Гарри, а потом медленно произнес:

— Мне кажется, что для того, чтобы избежать в будущем недопонимания между нами, мне стоит все тебе рассказать. Я никогда ни с кем об этом не говорил, но я хочу, чтобы ты знал, почему я так болезненно отреагировал на твои слова. Дело здесь действительно в Томасе Брауне, который был моим деканом в первый год учебы в Хогвартсе.

— Ты не обязан этого делать, – запротестовал Гарри.

— Не обязан, — согласился Северус, — но должен. Я хочу, чтобы между нами не осталось недомолвок. Как тебе уже рассказала твоя подруга, профессор Браун был уволен из Хогвартса из‑за скандала. Его обвинили в приставании к ученикам, особенно к младшекурсникам. Разбирательство было инициировано попечительским советом, проводилось негласно, то есть аврорат никто не привлекал. Да и уголовное дело так и не завели. Официально для того, чтобы не вредить имиджу Школы и не травмировать еще больше пострадавших детей. Фактически потому, что тогда Браун мог бы доказать свою невиновность.

Гарри посмотрел на него удивленно, и Снейп кивнул.

— Да, Гарри. Томас Браун не был педофилом и никогда не делал с нами ничего предосудительного. Да, он не умел держать положенную учителю дистанцию и вообще мало годился в деканы Слизерина. Слишком эмоционален, слишком добр, слишком мягок. Он любил детей.

— Но тогда почему его обвинили в том, чего он не делал? – спросил Гарри, недоверчиво глядя на Снейпа.

— Тут я могу только предполагать, — признался Северус. – Могу предположить, что он не устраивал попечительский совет тем, что… кхм… предпочитал мужчин, например. Он не стеснялся этого и не трудился скрывать. Им нужен был повод, чтобы уволить его. Его ориентация таким поводом быть не могла, это не противозаконно. В тот год, когда я появился в Хогвартсе, профессор Браун такой повод дал.

Он как‑то сразу выделил меня из толпы первоклашек. Возможно потому, что при живых родителях я был фактически сиротой. Наверное, ему было меня жаль. Он уделял мне больше времени, чем другим ученикам, позволял быть в его комнатах, делать там уроки, иногда даже ночевать. Мои отношения со студентами моего же факультета складывались не очень хорошо, я не подходил Слизерину ни происхождением, ни характером. Браун защищал меня, как мог. За что и поплатился. Его интерес ко мне был представлен как нездоровый. Отыскались правила, запрещающие студентам находиться в личных комнатах своих преподавателей после отбоя. Меня допрашивали и намеренно задавали вопросы, ответы на которые звучали двусмысленно. Ничего конкретного не спрашивали, опять же якобы для того, чтобы не травмировать. В общем, всего этого было недостаточно, чтобы посадить его, но вполне хватило, чтобы угробить его репутацию и выгнать из Школы.

Гарри пораженно молчал какое‑то время, пытаясь переварить эту информацию. Ему было трудно представить, что здесь – в Хогвартсе – с кем‑то могли обойтись столь несправедливо. Куда смотрели другие учителя? Куда смотрел директор?

— Почему Дамблдор не предотвратил это? – спросил он вслух. – Ведь он не мог не знать, что это наговор?

Северус ответил не сразу. Он долго смотрел на Гарри, подбирая правильные слова. Снейп не был уверен, что имеет право высказать все свои подозрения, ведь у него не было доказательств, а для Гарри Дамблдор все‑таки был пусть и порядком пообтрепавшимся, но все же кумиром.

— Дамблдор не вмешивался, — в конце концов уклончиво ответил Снейп. – Опять же я могу только предполагать, но мне кажется, что он не был против увольнения Брауна.

— Почему?

— По той же причине, что и несколько лет спустя, когда он не забрал тебя из дома твоих родственников. Альбус всегда считал на несколько ходов вперед.

Гарри вспомнил, как Снейп рассказывал ему о том, почему стал Пожирателем. Неужели директор мог намеренно вырастить Северуса таким? Чтобы потом получить в свои руки шпиона, раскаивающегося в своих ошибках, подчиняющегося абсолютно и беспрекословно?

— Нет, — он покачал головой. – Я уверен, он тогда не мог знать об этом, — тихо сказал Гарри, как будто убеждал в этом самого себя.

— Возможно, я не спорю, — вздохнул Северус. – Но вышло так, как вышло. Браун лишился работы, его репутация была уничтожена. Он так и не смог преодолеть это. Я тогда всего этого не понимал. Не понимал, о чем меня спрашивали, почему профессора уволили в конце года. Я даже не понимал, что он ушел не по своей воле. Я был обижен на него, злился, что он меня бросил, в то время как это я испортил ему жизнь. Лишь потом, когда я подрос, я узнал, что все это значило. И только много лет спустя, когда я сам стал деканом Слизерина, я узнал, что профессор Браун спился и умер через три года после этой истории. Он был первым человеком, которого я погубил. А ведь я любил его. И так хотел, чтобы он забрал меня к себе насовсем.

— Ему следовало усыновить тебя, — сказал Гарри, отчаянно сочувствуя Северусу. Теперь он понимал, почему зельевар реагировал на имя Томаса Брауна столь болезненно. И стало понятно, почему так взбесился, стоило Гарри предъявить ему обвинения, аналогичные тем, от которых пострадал его учитель. – Или хотя бы установить опекунство.

Северус посмотрел на него как‑то странно, а потом неожиданно смутился и отвел взгляд в сторону. Гарри непроизвольно нахмурился, ожидая какого‑нибудь неприятного сюрприза.

— В чем дело? – напряженно спросил он.

— В том, что я тоже так подумал сегодня, — признался Северус. – Гарри, я не хочу, чтобы кто‑нибудь еще мог заподозрить… — он осекся, как будто не был в состоянии произнести эти слова вслух. – Пока ты был без сознания, директор спрашивал меня…

— На каком основании ты забрал меня к себе из Больничного крыла, — перебил Гарри. – Я слышал.

— Вот как? Что ж, тогда ты поймешь. Я хочу иметь законное основание забирать тебя из больницы или увозить куда‑то на каникулы, — быстро произнес Снейп, заметно волнуясь. Было видно, что эти слова даются ему с трудом, и он очень боится, что передумает их сказать. – Я хочу оформить опеку.