Макс Фрай - Я иду искать

Ну хоть кто-то это понимает.

— Эй, ты вообще живой? — приветливо спросил Иллайуни.

— Не знаю, тебе виднее, — откликнулся я. — Ты профессионал.

И повернул голову, чтобы посмотреть, на кого он сейчас похож. Загадал: если старик, пошлёт меня подальше, если мальчишка, значит договоримся. А если женщина, тогда внезапно найдётся какой-нибудь совершенно неожиданный выход, о котором я даже мечтать не решаюсь.

Но Иллайуни меня перехитрил. Или не он, а ветер, растрепавший его длинные волосы так, что они почти полностью закрыли лицо, выставив на обозрение только кончик носа и глаз, светлый, прозрачный, всего один. Поди разбери, как сейчас выглядит всё остальное.

— Как профессионала ты меня не интересуешь, — сказал он. — Слишком легко тебя сейчас воскресить: миска горячего супа, да несколько часов сна. Такими пустяками я не занимаюсь.

— Ладно, не воскрешай. Всё равно спасибо, что пришёл. И прости, что я так зачастил. У меня к тебе неотложное дело.

— Я уже говорил, что терпеть не могу чужие дела, — безмятежно откликнулся Иллайуни и улёгся рядом со мной на песок. — А твои, должно быть, исключительно неприятные — вон до чего тебя довели.

— Ты говорил, что с радостью взял бы меня в ученики, — напомнил я. — Вот и возьми. Только ненадолго. На пару часов.

— И чему, интересно, я за это время успею тебя научить? Закрывать глаза перед тем, как заснуть? Уверен, с этим ты и сам худо-бедно справляешься.

— Мне надо научиться умирать чужой смертью. А потом воскресать. И времени у меня на это всего ничего. Максимум — до рассвета. До нашего, но он всё равно довольно скоро. Часа через четыре, если не ошибаюсь. Но не беда, я способный. И очень шустрый, все так говорят.

— И ведь наверняка предполагается, что услышав всё это, я сам возьмусь сделать твою работу, — насмешливо сказал Иллайуни. — Всяко проще, чем тебя научить. Но ты просчитался: я слишком ленив, чтобы исполнять чужие обязанности. И слишком заинтересован в тебе, чтобы довольствоваться всего несколькими часами обучения. Лучше ничего, чем слишком мало, таков мой подход.

— Тебя конечно не обманешь, — согласился я. — Ты знаешь, что я пришёл сюда исполненный надежды. Но я с самого начала не особо рассчитывал, что ты захочешь на меня поработать.

— Неужели и правда решил, будто сможешь за несколько часов освоить искусство, которому учатся столетиями?

— Да я и сейчас думаю, что смогу — а куда деваться? Когда очень надо, я схватываю на лету. Вон даже Мост Времени пересекать научился буквально за четверть часа. Ну, правда, с очень хорошей учительницей…

Иллайуни приподнялся на локте и недоверчиво заглянул мне в лицо.

— Разве Мост Времени существует?

— Да нет, конечно, — усмехнулся я. — Но в некоторых исключительных случаях он всё-таки возникает из небытия. А потом исчезает, как и положено невозможному. Но если не хлопать ушами, вполне можно успеть по нему прогуляться. Впрочем, не хочешь, не верь. Я бы и сам наверное не поверил, если бы прожил бессчётные тысячи лет и за всё это время никогда ни о чём подобном не слышал, а тут вдруг появляется какой-то хвастун…

— Это твои слова, заметь. Не мои. Я их не произносил.

— А даже если бы и твои. Тоже мне горе, я не обидчивый. Называй меня как угодно, только научи, как умереть чужой смертью и остаться в живых. А ещё лучше, скажи, что существует какая-нибудь другая возможность сохранить жизнь людям, чья смерть была изгнана силой и вот-вот захочет вернуться. Мне сейчас очень надо. Позарез.

— Если и существует, я о ней ничего не знаю, — откликнулся Иллайуни. — Есть два способа остановить смерть: тот, что применяют мои родичи в Харумбе, и мой. Мой — лучше. И не потому, что всяк себя хвалит. Просто хранители Харумбы, при всём уважении, не так уж далеко ушли от моих глупых учеников. Они тоже всего лишь овеществляют изгнанную смерть, просто обходятся без вашей угуландской магии. Что к лучшему: мы умеем ладить с этим Миром, от нашего колдовства далеко не всегда много пользы, зато гарантировано никакого вреда. Ты же видел птиц на тамошнем побережье?

Я молча кивнул.

— И спорим на что угодно, догадался, что это за птицы.

— Да, я понял, кто они такие. Вернее, что они такое. Каждая птица — чья-нибудь смерть. Вот почему обитателям Харумбы нельзя покидать её пределы: снаружи их терпеливо ждут.

— Не только поэтому. Есть ещё множество причин, знать которые тебе ни к чему. Суть понимаешь, этого достаточно. И можешь сам сделать тот же вывод, к которому я когда-то пришёл: овеществлять смерть — несовершенный метод, так или иначе, чем-то придётся пожертвовать. Свободой передвижения бессмертного, или его безопасностью. Поэтому смерть надо израсходовать по назначению. Умереть ею и поставить точку. Вряд ли существует иное решение этой задачи. Во всяком случае, я его не нашёл.

— Жалко. Тогда всё-таки научи меня умирать чужой смертью. Ну или действительно сделай это сам. Говорил же, тебе нравится умирать, а потом воскресать. Получается, я предлагаю не поработать, а просто развлечься.

— Я давно ждал этого аргумента. Но развлекаться по команде я люблю даже меньше, чем возиться с чужими делами.

— Понимаю. Только какая же это команда? Ты от меня никаким образом не зависишь. Всё, что я могу — попросить. А потом ещё раз. И так несколько часов кряду, пока не прогонишь взашей.

— Надо же, как вам всем вдруг припекло, — вздохнул Иллайуни. Зачерпнул горсть песка и швырнул его в небо.

Я зажмурился, приготовившись к песчаному дождю, но вниз не упало ни крупицы. Исчезли, растворились, или улетели ввысь, кто их теперь разберёт. Тоже, надо думать, кейифайская магия, бессмысленная и беспощадная. В смысле, бесполезная и безопасная.

Ну или просто ловкость рук.

— Всем — это кому? — спросил я. И тут меня наконец осенило: — Айса?..

— Ну а кто же ещё. Нынче вечером, когда я попросил тебя уйти, Менке прибежал ко мне с её вопросами.

— И что ты ответил?

— Я попросил Менке передать девочке, что они с Карвеном большие молодцы. Хотя сам думаю, что просто беспечные дурачки, но тут ничего не поделаешь: дети есть дети. Я не смог стать для них хорошим учителем, и не мне теперь их бранить. Меня даже тронуло неожиданное стремление применить на практике крохи усвоенных знаний. Но я, конечно, посоветовал им унести дело своих рук как можно дальше от этого вашего Сердца Мира, дарующего силу всему подряд. Смерть — не игрушка. Нельзя соваться к ней без должной подготовки, да ещё и с этим вашим грубым угуландским колдовством. Последствия могут быть непредсказуемы. Даже не представляю, какие именно. Предпочёл бы и дальше ничего об этом не знать.