Твое… величество! (СИ) - Галина Дмитриевна Гончарова
Чувство собственника активизировалось и злобно шкворчало на угольках ревности.
Точно — непорядок!
* * *
— Ваших рук дело?
Выглядел святой отец таким ошарашенным, что Мария уже поняла — нет. Но для очистки совести решила спросить еще раз.
— Отец Роман, убийство Илеса фиц-Эрланда это правда не ваша инициатива? И не Картена?
— НЕТ!
Мария поверила. Змеиное чутье подсказывало, что святой отец говорит чистую правду. Если только посольство Картена?
— Верю. Но прошу пригласить ко мне вашего… знакомого красавца. Я хочу задать ему тот же вопрос.
Отец Роман кивнул.
— Ваше величество, эрр Нейман сейчас во дворце. Я могу его приказать к вам.
— Да, пожалуйста.
Мария опустилась в кресло, и подождала, пока священник отдаст приказания слугам.
— Может, вина, ваше величество?
— Воды. Холодной, колодезной.
— У меня есть лимон. Добавить сока лимона?
Мария вздохнула.
— Может, сделать лимонад?
— Лимонад, ваше величество?
Кажется, здесь еще не знали, КАК, или называли этот вкусный напиток другом словом. Мария потерла руки.
— Давайте сюда ваши лимоны, святой отец! Мы будем делать лимонад! Сахар у вас есть? А жаровня?
Когда прибыл Феликс, королева и священник с удовольствием угощались лимонадом со льдом. Хорошо быть королевой, лед тебе принесут в любых количествах. И охладить кувшин хватит, и в стакан добавить, не хуже, чем дома получилось. Еще бы газировать, но не в этих условиях.
— Ваше величество, — поклонился посол.
— Эрр Нейман, здравствуйте. Проходите, присоединяйтесь к нам, — Мария повела рукой. — Заодно скажете мне, не вы ли приказали убить внебрачного сына моего супруга?
Феликс как стоял, так и сел.
— Фиц-Эрланд?
— Да.
— А… как⁈
Понятно. И этот мимо. И кому помешал этот мальчишка? Мария даже и предположить не могла…
— Два удара клинком, работал специалист. Хватило бы одного, второй явно контрольный. Потом мальчишку раздели и оттащили на площадь казней. Выставили на помосте.
— Думали, что его отдадут могильщикам, а те тихо зароют? Хм, умнО.
— Надо было его сначала в грязи испачкать, и поранить, что ли, побольше. Тогда б сошло. А так посмотрели, труп слишком приличный, ну и донесли по команде, — махнула рукой Мария. Лимонад был вкусным, настроение отличным. А на фиц-Эрланда, между нами, ей плевать. Два раза.
Ей этот мальчишка кто? Да вообще и никто, и никак… пустое место на карте.
Жалко, конечно, и его, и Ирену, но это общечеловеческая жалость. Не конкретное горе, от которого сердце сжимается, и хочется помочь, поддержать, наказать и покарать. Если получится, то безусловно надо.
Но вот так, чтобы сердце билось, а руки в кулаки сжимались… нет, этого — нет. Тяжко просто все это… и куда-нибудь удрать тянет. Вот, как Иоанна.
Не нравится ей такой муж. Не надо ей такого…
Впрочем, вслух Мария ничего не сказала. Налила Феликсу лимонада, выслушала восторги, рассказала рецепт, давая время прийти в себя. Но эрр Нейман ей тоже не врал. Он мальчишку не убивал и убить не приказывал, а значит что?
А вот то…
Где-то неладно.
Что такого мог сказать мальчишка? Что мог ляпнуть Иоанн? Почему его понадобилось так срочно убирать? Он же бастард, просто никто… что?
— Ваш муж не заговаривал с вами о признании Илеса законным сыном и наследником?
— Нет, — недоумение на лице Марии было крупными буквами написано. — Зачем? Ему Диана скоро штук таких нарожает!
— То-то и оно, ваше величество… по дворцу пошел слушок. Вроде как король разводиться передумал, а чтобы обеспечить престолонаследие, хотел признать фиц-Эрланда.
— А Диана?
— А Диану выдать замуж. А потом и попользоваться с разрешения мужа.
Мария так закашлялась, что лимонад на платье едва не выплеснула. Помог священник, который перехватил кубок и похлопал королеву по спине.
— Дышите, ваше величество, вот так, дышите…
— Чешите, — огрызнулась Мария. — простите…
— Все в порядке. Вы не знали, ваше величество?
— НЕТ!
Судя по взглядам, ей тоже поверили. Но… тогда тем более непонятно?
— Я бы никогда не согласилась, — жестко сказала Мария, делая большой глоток лимонада. — Понимаете, вообще никогда!
Мужчины переглянулись.
Мария пожала плечами.
— Это угрожает безопасности Анны. Да и моей тоже… зависеть от избалованного и дурного мальчишки? Я не готова так рисковать!
Этот довод был понятен и ясен. Действительно, дурных нет, чтобы вот так… что сделает Илес, дорвавшись до власти?
Правильный ответ — ничего хорошего. Да и… каким идиотом надо быть, чтобы на папашину симпатию полезть? Ладно б его УЖЕ признали! Но и тогда за подобные поползновения можно было лишиться головы. Очень даже запросто! Измена королю есть измена государству, а за государственную измену у нас чего полагается?
Правильно, эшафот. Это в гуманном двадцать первом веке отменили полезный закон, а зря. Тут он преотлично работает! Изменил родине?
Отчитаешься перед богами!
— Вы правы, ваше величество. Но тогда КТО⁈
На этот вопрос ни у кого ответа не было. Кто угодно. Только вот зачем?
Феликс пообещал разузнать все по своим каналам, и откланялся. А Мария выпила еще лимонада, и тоже пошла к себе.
Э-эх…
И так неловко, и этак неудобно… вот кто прибил дурачка?
Кому он сдался?
В другом крыле дворца истерически рыдала Ирена. Она оплакивала одновременно и сына, и свои планы… все рухнуло. И как с этим жить?
* * *
МОРЕ!
Бертран смотрел с восхищением.
Даже матросы не трогали мальчишку в этот момент, переглядывались и молчали.
Море…
Когда ты вот так, впервые, выходишь в море, это совершенно особенное чувство. Такое странное и восхитительное…
Море открывается перед тобой, как бездонная и бескрайняя гладь, принимает тебя и ласково касается щек водяными брызгами.
Ну, здравствуй, мальчик…
И ты открываешься ему навстречу.
Была бы другая обстановка, не стали бы моряки переглядываться и улыбаться. Но корабли никуда не спешили, юнга вот прямо сейчас и срочно не требовался, пусть уж… видно ведь — парень в восторге. Да и неплохой он, кажись.
Быстрый, расторопный, а что неумелый, так то не беда, поди, научится. Невелика наука палубу драить, да на посылках быть, главное, старается. И вечером историю рассказывал…
Бертран решил не скрывать свою биографии… частично. Слишком уж елик шанс проколоться, так что рассказал почти честно.
Так и так, хотели его в храм, служить Предотцу, а там священник такой попался… любвеобильный. Берт родным сказал, а те не верят, так что ж делать-то? Ну, он понятно, и сбежал. К дядьке, а дядька уж его и на корабль пристроил, чтобы
