Наследник огня и пепла. Том IХ - Владислав Добрый
Ответный удар был жёстким. Нападавшие с пугающей эффективностью отрабатывали оружием: отрубали лошадям ноги, выбивали всадников из седла, вонзали клевцы в шлемы. При этом сами они относились к ранениям — арбалетные болты в шее, копья в теле — как к неприятной мелочи. Это их беспокоило не сильнее, чем порез в жестокой драке. Иногда даже не замечали. Знакомо… Вампиры.
Но надолго их не хватило. Не такие уж матерые — не как тот, что однажды убил Гвену. Да, они были быстрее и сильнее обычных людей. Но и мои «таэнцы» — не простые люди, а хорошо тренированные бойцы.
Единственный момент, когда у нападавших появился шанс, был тогда, когда их предводитель, едущий впереди, потерял лошадь — хищно изогнутая сосулька, вращаясь как бумеранг, рассекла бедной скотинке шею прямо под челюстью, неприкрытую броней. Лошади у нападавших, к слову, были живые: это сразу было видно по их несчастному, загнанному виду. Предводитель нападающих ловко соскочил с седла, поднял забрало и мрачным, свинцовым голосом крикнул, перекрывая шум схватки:
— Замрите! Замрите и ждите смерти!
И только тогда я узнал его — Фредерик.
Темная волна его ментальной магии на секунду меня оглушила. Как удар в челюсть, но без потери сознания. Из меня как будто хребет выдернули. Но упасть из рыцарского седла нужно еще суметь, а вот руки, сжимающие Крушитель, опустились. Коровка почувствовал, что вожжи ослабли. До этого я постоянно удерживал поводья натянутыми одной рукой, чтобы он не бросился в драку. Он от нетерпения буквально подо мной прыгал, как собака когда хозяин гулять зовет. Понимать по-человечески мой конь не умеет. Поэтому слова Фредерика его не впечатлили, а ослабшие поводья он воспринял однозначно — и рванул в бой. С места, с пробуксовкой. Как кошка на паркете. С его размерами это было страшное зрелище.
Он понёсся прямо на Фредерика, сразу распознав в нём вожака.
Надо сказать, на остальных моих людей магия Фредерика подействовала не так уж сильно. Перелома в бою не случилось. Люди замерли — но всего на секунду. И то — не все. Позади Фредерика, рыча, как медведь, Дукат забивал какого-то бедолагу в землю шипастой булавой-моргенштерном. Как гвоздь. Тот стоял на коленях, и вся его сверхъестественная сила уходила только на то, чтобы встать после очередного удара. Но вот шлем не выдержал — может металл был с вкраплением шлака, и удар пришёлся в слабое место. И с каждым новым ударом шлем всё сильнее деформировался.
В кавалерийском рыцарском шлеме обычно сантиметра три зазора между головой и металлом — плюс поддоспешник, кольчужный капюшон, иногда и лёгкий шлем поддевали внутрь. Если собьют с коня — можно скинуть тяжёлый шлем и драться в легком. Или вообще в подшлемнике. Так обзор сильно лучше. Но, это, на любителя. и для тех, у которых золота на нормальный шлем с правильно сделанным под него забралом нет. То есть, почти для всех. Дукат про эти тонкости был в курсе как никто — потому не сбавлял напора. Его удары по результативности были как удары молотка по закреплённой алюминиевой кастрюле. Шлем мялся и расползался по швам. Что, к слову, говорит о плохом качестве изделия. Я бы потребовал вернуть деньги — сталь должна быть твёрже. Даже здесь, в этом мире. Хотя… может, владелец сам сэкономил. Чем твёрже сталь, тем сложнее сделать шлем изящнее, чем просто ведро. А этот почти изысканный. Был.
Чуть дальше светился топор Сперата. Он в конной сшибке оставил в груди одного из вампиров обломок копья, а теперь сцепился с другим. Размахивал топором с такой скоростью, что даже я различал только сплошные, хитросплетённые световые восьмёрки. Как на файер-шоу, когда жгут два шара на верёвках. Только Сперат работал не за деньги, а от души — у его оппонента одна уже рука безвольно висела сломанной, а маленький щит во второй явно не спасал от ударов по корпусу и ногам. Светящийся топор плохо справлялся с кольчугой и совсем никак с латами, но сила ударов была такая, что обычный человек уже давно бы умер от разрывов внутренних органов.
Пока Коровка преодолевал разделяющее нас расстояние, Фредерик успел занести свою боевую секиру. Даже развернул её, назад шип обуха, а лезвие вперёд — видимо, собирался отрубить Коровке ногу. Коровка взял слегка влево, чтобы проскакать справа от Фредерика. Всё правильно — чтобы подставить мне пешего врага под рабочую руку. Фредерик ухмыльнулся, готовясь к броску навстречу. Именно этого он и ждал.
Я занёс тяжёлый Крушитель — и в последний момент дал сигнал коленом. Коровка повиновался — резко вернулся на прежнюю траекторию и в прыжке врезался во Фредерика, ударив передними копытами и по-бычьи наклонив голову с шипастым шанфроном. Что бы там ни случилось с Фредериком, соображать быстрее человека он не стал. Меньше секунды замешательства — и он с грохотом отлетел в сторону.
Буквально. То ли Коровка тайно берёт уроки кунг-фу, то ли просто попал удачно — Фредерика будто пнул трёхметровый футболист. И Фредерик улетел, вращаясь в воздухе. Если подумать, Коровка будет не сильно легче трёхметрового гиганта. Внешне он похож на коня-тяжеловоза, только чуть изящнее. А те под тонну весят. Энергия разгона вся ушла в удар — мы резко замедлились.
Рядом мелькнул замызганный в крови пехотинец. Кольчуга на руках порвана, как будто кусачками рвали, поддоспешник под обгоревшими латами тлеет, в спине три болта. Не наш. Я всё это отметил за долю секунды — уже под свист Крушителя.
Моё шипастое ядро описало дугу и врезалось в боковину шлема. Шлем оказался хорошим — не смялся, а просто проткнулся под шипом в месте удара. С глухим лязгом сорвало с плеч. Мы с Коровкой проскакали мимо обезглавленного тела, которое ещё какое-то время продолжало стоять. Коровка отъехал, развернулся, ища врагов и дожидаясь команды. Я чувствовал себя как на самонаводящейся торпеде. «Нет, это Дукат. Нет, Сперат. Нет, тоже свой». Коровка нацеливался на всех по очереди — он не силён в геральдике.
Похоже, враги кончились. Я похлопал его по шее под попоной, успокаивая, и осторожно потянул за вожжи, разворачивая. Он недовольно всхрапнул, но послушно развернулся.
Фредерика мы обнаружили метрах в десяти. Над ним уже суетились мои люди. Пара крепко держала его за руки, не прижимая к земле, а как бы растягивая в стороны с помощью специальных верёвочных
