Судьба демона - Миранда Хонфлер

Холод забирался внутрь, словно Велес сжал ледяной ладонью его сердце. А если даже с помощью Эвы спасать папу было поздно?

Если Бригида вообще смогла уговорить Эву осмотреть папу. Ведьмы и его родители холодно относились друг к другу.

Было сложно увидеть положение солнца за тучами, но полдень уже точно прошел.

Может, они и не придут…

Его горло сдавило, Каспиан смотрел на дорогу, ведущую к поместью. Здание из камня и дерева таяло на темном горизонте, словно в мутной воде, в которой он ополаскивал кисть. Может, ему стоило отыскать другой план?

Он подождет еще немного. Он не мог пока сдаться. Бригида не подведет его.

Чтобы не замерзнуть, он вытоптал брешь в снегу. Поля были покрыты белым, местами виднелась серая каменная ограда среди сугробов, отмечая границы ферм. Черные деревья стояли между деревней и лесом, дуб, ударенный Перуном, был самым большим из них. Его мертвые ветви тянулись к небу, черная метка извивалась до корней. Если бы не облачка дыма, поднимающиеся из труб домиков, он бы ощущал себя одиноко среди пустого пейзажа. Он сделал еще дюжину шагов на перекрестке, остановился и посмотрел на лес. Голые ветви с белыми шапками. Раньше они вдохновляли его на рисование. А теперь все ощущалось лишенным цвета, как старые кости, пролежавшие на солнце.

С чего Эве соглашаться осмотреть папу? Если она его не спасет, судьба региона падет на плечи Каспиана раньше, чем он ожидал. Он не был готов, может, никогда и не будет. Папа сохранил регион процветающим, уберег людей от голода и других бед, что случались у соседей. Мог ли Каспиан сделать так же?

Из-за темных дубов появились две фигуры в плащах. Каспиану стало легче. Она убедила Эву прийти. У папы была надежда.

Он помахал им, пока они пробирались по заснеженным полям.

— Спасибо, что пришли. Это очень важно для меня и моей семьи, — сказал Каспиан Эве, когда она подошла. Он подал ей руку, чтобы помочь ей пройти по снегу, но она хмыкнула и проигнорировала его жест.

— Посмотрим, что можно сделать. Я не творю чудеса, — она поджала губы. Он должен был ожидать лед от Эвы, но она хотя бы была тут. Он уже был благодарен.

Бригида улыбнулась ему рядом с Эвой. Он протянул шубу из зайца, но она была в другой, белой, что доставала до земли. От Лилианы?

— О, я думал, тебе понадобится…

— Все хорошо, — бодро сказала она, забрав шубу. — Спасибо.

Это он должен был ее благодарить, она дала ему надежду.

— В доме еще остались шкура медведя и маска…

Эва встала между ним и Бригидой и пронзила его взглядом.

Он кашлянул и указал на врата поместья.

— Приступим?

В это время года слуги работали в стенах, а те, кто ухаживал за зверями, оставался в теплых амбарах. Врата были без стражи. Рассыпанный пепел костра Коляды и множество следов ног на серо-коричневом месиве замерзли. Они втроем пересекли двор, хрустя льдом и снегом.

Они вошли в главный зал, и его окутало тепло огня и болтовня слуг, собравшихся внутри. Он топнул ногами, чтобы стряхнуть лед и грязь, Эва и Бригида вошли следом.

Он указал на коридор.

— Сюда, пожалуйста.

Разговор притих, и, когда они прошли, шепота стало больше. Слуги могли сплетничать, сколько хотели. Не важно, что они думали, если он мог спасти папу. Его жизнь была важнее.

Вверх по лестнице и дальше по коридору. Он отвел их в комнату родителей. Воздух внутри был густым и сухим, слишком много свеч горело слишком долго. Его кожа покраснела, он снял тулуп и опустил на спинку стула.

Мама встала со стула у кровати папы.

— Каспиан, как это понимать? — она взглянула на Эву, скрестив руки на груди.

— Я привел целительницу, — сказал он.

Эва не посмотрела на его маму, сняла капюшон, но не плащ. Она не собиралась задерживаться. Бригида последовала примеру матери.

Мама расправила плечи, сжала кулаки по бокам.

— Ты должен был сначала обсудить это со мной, — сказала она ему, словно Эвы и Бригиды не было в комнате.

— Зачем? Что тут обсуждать?

Ноздри мамы раздувались. Конечно, он не обсудил это с ней. После того, как она обошлась с Бригидой на Коляду, она не позволила бы Эве прийти сюда.

Но дело касалось жизни папы, и было лучше попросить прощения, чем разрешения, и избавить себя от врага в лице мамы было мудрее. Она хотя бы отвлеклась на лорда Граната.

Это было безумием. Если она вообще любила папу, она должна была хвататься за любой шанс спасти его жизнь.

— Каспиан, мы можем поговорить? Одни? — она подчеркнула последнее слово, кивнув на Бригиду и Эву.

Он не хотел причинять Бригиде неудобства или давать Эве повод отказаться.

— Эва, Бригида, прошу, простите нас.

Эва приподняла бровь, но промолчала, прошла мимо мамы и ее дрожащей челюсти. Мама подошла к нему, схватила за руку и вытащила в коридор, хлопнула за собой дверью. Он много лет не видел, как мама так срывается, и даже тогда это было редко и страшно. Но он уже не был мальчиком. Он не боялся ее.

— Чем ты думаешь, приведя ведьм в дом после того, что случилось прошлой ночью? — она сжала его руку до боли, но он игнорировал это. Он не отступит. Эва была их последней надеждой спасти папу.

Он высвободил руку.

— Я пытаюсь его спасти.

— Спасти? Та женщина была готова убить тебя за преступление, которое ты не совершал, — она махнула на дверь.

— А ты считала меня в нем виновным!

Лицо мамы стало алым, она склонилась к нему.

— Мы пытались тебя защитить. Может, однажды, когда у тебя будет ребенок, ты поймешь, что это значит, — слезы собрались на ее ресницах.

Это был очередной обман, чтобы сделать из него злодея, извратив его слова?

— Ту не знаешь, какие у них цели, но привел их сюда, к своему, — она понизила голос, — болеющему отцу? Они могут его убить, а не исцелить.

— Тогда разве стоит оставлять их наедине с ним? — спросил он.

Мама отпрянула, ее глаза были большими, она хмурилась, качая головой.

— Неблагодарный ребенок, — ее лицо стало красным, пряди ее обычно уложенных волос упали на лицо. Темные круги возникли под ее глазами.

— Если мы ничего не сделаем, он умрет. Я не готов бросить папу, и если Эва