Судьба демона - Миранда Хонфлер

Миранда Хонфлер, Николетта Эндрюс

Судьба демона

(Ведьма озера — 2)

Перевод: Kuromiya Ren

Слушай…

Робкий и тихий,

Как призрака шаг, звук —

Мерзлый лист срывается прочь,

И вниз.

Аделаида Крэпси «Ноябрьская ночь» (1922)

ГЛАВА 1

Рога давили на голову Бригиды, пока она закрывала дверь дома, стараясь не шуметь. С размером рогов оленя, тяжести избежать не удалось, но она сделала полыми внутри прутья, которые использовала. Костюм демона-лейиня порадует Велеса этой ночью. Она надеялась на это.

Под покровом ночи ее дыхание вырывалось паром в холодном воздухе. Она укуталась плотнее в объемную шкуру медведя, закрепила ее поясом с когтями поверх хорошего платья. Год близился к концу, холод жадно пожирал все больше с каждым днем. И этой ночью тепла не осталось, кости промерзали.

Темный зимний лес был тихим этой ночью, даже призраки в кустах зловеще притихли. Почтенные дубы сбросили кроны листьев, склонили голые ветви перед Велесом.

Треск раздался в свежем воздухе, а за ним стук — мама рубила дрова в саду, и топор явно затупился. Это было не для их очага, а для внутреннего огня мамы. В некоторые дни раздражение съедало терпение мамы, и она шла в сад, брала тупой топор, и ей становилось лучше. Эту привычку мамы она переняла, но немного в другом ключе — когда ей было не по себе, весь дом становился вычищенным. И когда в доме были ссоры, это было видно по грудам бревен и сияющим поверхностям.

Она прокралась вдоль края дома и ждала, как мышка под метлой, когда можно будет пройти.

— Заходи внутрь, Эва, — прозвучал легкий голос мамуси.

В ответ раздалось фырканье.

— Она не идет, это точка, — проворчала мама. — Перемирие было натянутым, и она не думает о будущем…

Тихий вздох.

— Она думает об этой ночи.

Бригида прислонилась к бревенчатой стене дома и прикусила губу. Эта ночь…

Этой ночью она попадет в новый мир, и она не была готова. Будто падала в реку зимой, она дрожала, но неизвестность всегда вызывала такую реакцию. В этом мире жил добрый и заботливый Каспиан, и этого ей хватало. Словно семя, ждущее прихода весны, она доверяла ему и делала шаг вперед. Он защитит ее от неизвестной опасности, а от всего остального она их защитит.

— Хватит одной женщины, — пробормотала мама между решительными ударами топором.

Одной женщины. Да, гнев крови ведьм Мрока шел от Святой Мокоши, и им нельзя было вредить женщинам. Простолюдинка могла ее ранить, но никто в деревне этого не хотел, тем более — женщины. Для их защиты Святая Мокоша создала тут род Мроков.

— Эта ночь может привести к плохим последствиям, — мрачно закончила мама.

— А запрет может привести к жизни сожалений, — после слов мамуси повисла долгая пауза. — Пусть дети повеселятся.

Мамуся долго укрывала ее, запрещала все как мама, и на то был повод. Из-за пророчества — мамусе приснилась ее смерть от рук мужчины. Но когда Джулиан попытался ее задушить, сон прошел? Мамуся думала, что да, и она даже спорила, словно опасность прошла. Ее пророчества сбывались, но не были ясными. Но эта интерпретация казалась самой подходящей.

Надежда расцвела в ее груди. Мамуся была на ее стороне, скоро будет и мама. Святая Мокоша уронит ткацкий станок в день, когда мама перестанет ей отказывать.

Наконец, раздался недовольный вздох мамы. Захрустели шаги, ломая корку снега, становясь все громче.

Бригида прижалась к стене, не двигалась и не дышала. Может, мама ее не заметит, и она сможет избежать очередной лекции…

Светлые пряди пронеслись мимо нее, мамуся прошла мимо и повернулась с тенью улыбки на губах, ее сиреневые глаза искрились в свете луны. Искра была веселой, если вид не обманывал.

Бригида подняла маску, стараясь не ударить домик рогами. Ее рот раскрылся, но слов не было. Мамуся редко покидала их земли ведьм, но, похоже, такой день настал.

Мамуся склонилась и окинула ее взглядом.

— Шкура медведя? — прошептала она.

Бригида подавила смешок, пожала плечами. Она выбрала наряд не из-за облика, но в шкуре медведя была некая магия, и, чтобы задобрить Велеса, она хотела иметь при себе всю возможную магию.

— Для успеха и мудрости.

Мамуся мудро кивнула ей, игриво прищурила левый глаз.

— По легенде медведи — люди, которых проклятье заперло в зверях, знаешь?

Бригида широко улыбнулась, раскрыла плащ из шкуры медведя. Этой ночью человек в зверя не попался.

Мамуся прикрыла рот и легко захихикала.

— Хорошо. Иди, я тебя отпускаю, а Святая Мокоша присмотрит, — но на миг веселье мамуси угасло. — Но, Бригида, я… Почти всю твою жизнь я держала тебя взаперти, потому что не так поняла пророчество. Но мне снились красные глаза в лесу, — она посмотрела на темные деревья, где неизвестное пряталось в тенях между ними. — Это мог быть символ тревог, просто знак, да? И все же… будь начеку, — серьезно кивнув, она склонилась ближе. — И не забудь повеселиться.

Бригида рассмеялась едва слышно. Опасно было всегда, но они не могли всю жизнь дрожать и оглядываться. Им нужно было верить в себя и друг в друга, чтобы помогать силой, данной Святой Мокошей. Мамуся теперь это признавала. Оставалось убедить маму.

Все же Джулиан был по праву осужден, Каспиан оказался невиновным. Женщины из деревни приходили в их дом за исцелением, родами, лекарствами и похоронными ритуалами. Но, кроме пары недовольных, Чернобрег казался цветком, раскрывшимся для пчел. И эта ночь будет чудесной, с праздником. И Каспианом.

Мамуся похлопала ее по плечу, ушла к входной двери легкими шагами, уверенной поступью. Бывала ли она на празднике в деревне? Они не говорили о таком, но люди точно полюбили бы ее с ее легкой улыбкой, нежностью и весельем. И не было лани такой грациозной, как мамуся, и этой ночью на танцах Бригида надеялась, что эта грация проявится и в ней. Она глубоко вдохнула, набираясь сил.

Всю жизнь она знала только простые радости леса, благословления и ритуалы крови Мроков, общество фей, зверей, деревьев, демонов и призраков. Никаких роскошных пиров, танцев в стенах замка и песен деревни с мелодиями необычных инструментов. Ее еда у костра, скромные ритуалы и первобытные заклятия были мелкими по сравнению с этим, и… она была такой. Люди из деревни могли посчитать ее недостойной,