Далия Трускиновская - Нереал

Когда мы ночью мотались по Малаховке, Васька обещал, что в казарме наверняка остались койки и матрасы. И — таки не соврал. Но эти койки были достойны испанской инквизиции. А матрасы довольно было увидеть однажды, чтобы приобрести стойкое отвращение к военной службе и к полосатой ткани. В самом деле, любопытно — почему они всегда полосатые?

Башарин после своего алкогольно-огородного житья к матрасам отнесся без брезгливости. Сел на первую попавшуюся койку. Визгливый мужикашка шлепнулся с видом мировой скорби — мол, раз надо мной издеваются, так пусть это будет по полной программе, и вы за все поплатитесь, сволочи! Я покосился на Василия Федоровича — что он будет делать? Следователь Горчаков не пожелал унизить мундира соприкосновением с грязным матрасом и притащил табуретку с железными ногами. Они, оказывается, стояли пирамидой в дальнем углу.

— В общем так, — сказал Васька, упершись кулаками в расставленные колени. — Будем разбираться. Нужно установить места, куда мог сдуру или с перепугу забраться нереал.

— Опять этот нереал!.. — Башарин был недоволен, и я его понимал.

— Да, опять. Ты не заводись, Валентин, не ты же его изготовил. Просто без твоей помощи — никак! Васька повернулся к мужикашке.

— Борис Жуков, если не ошибаюсь? — уточнил он. Жестяным голосом, даже несколько гнусаво. Тот молчал, уставившись в пол.

— А вот теперь побеседуем по душам! — Васька был строг и безжалостен. — Как это получилось, что по городу шастает созданная вами тульпа и совершает противозаконные деяния?

Когда Васька пускает в ход ментовскую лексику, меня судороги крутят. У него даже рожа меняется — делается, прости Господи, как вареная луковица. А ничего хуже вареной луковицы я в жизни не пробовал.

— Откуда я знаю! — огрызнулся Жуков. — И ничего я не создавал!

— Послушай, начальник, а что, если он тут ни при чем? — встрял Башарин. — Ты на него посмотри — ну, что он такой может? Какая из него тульпа? Тут точно ошибка выходит. Ты пойми — мы с ним люди простые.

— Совсем простые, — согласился Васька. Не люблю я, когда он с такой задумчивой рожей безропотно соглашается. — Но ты вспомни, Валь, кто тебя в “Гербалайфе” будил! Я уж не говорю про Малаховку. Есть люди, способные создавать двойников. Или тульп, что еще хуже. Двойник — он хоть на тебя похож и по-твоему мыслит. А тульпа — это может быть все что угодно. Хоть, хоть... ну, крокодил!

Тут я окончательно поверил, что Васька — тульпа, созданная Алей. Бедняга так напугалась крокодила в бомбоубежище, что по каналу невольно передала этот мерзкий образ Ваське.

— Хотим мы того или не хотим, а возможность создать своего двойника или тульпу — объективная реальность, — по-научному выразился Васька. — Поняли?

Объективная!

— Ты мне двойника не шей! — взвился Башарин. — Банку краски с работы унести, или там дверные ручки, или десятку до зарплаты зажилить — было! А больше ничего такого не было!

— Да ну тебя с твоей краской! — Васька, словно не видя башаринской ярости, задумчиво смотрел в окно на пожелтевшую березу. — Двойника, между прочим, можно изготовить бессознательно. Смотришь, скажем, в окно, зазевался — а из тебя двойник прет!

— Ты хочешь сказать, что это он из меня выпер? Башарин попытался встать с койки, чтобы грозно нависнуть над следователем Горчаковым. Но уж больно глубоко он туда погрузился — ему удалось только нелепо дернуться, качнуться вперед и отвалиться обратно.

— Да при чем тут ты! Он выпер вовсе не из тебя. Вон из кого он выпер!

Васька показал на Жукова.

Тот сидел с окаменевшей мордочкой. Возможно, он окаменел от страха. Сейчас, когда выяснится, какую свинью он подложил Башарину, мало не покажется...

— Да ладно тебе на Борьку дохлых собак вешать! — Башарин все не мог поверить, что лучший дружбан так его подставил. — Какого хрена ему меня из себя лепить?

— Вась! — позвал я. — А ты уверен, что нам тут следует находиться вчетвером?

Тут и Васька сообразил, что при Жукове добиться от Валентина толку будет трудновато. Он позвал Лешку с Сашкой и велел им присмотреть за вторым арестантом где-нибудь во дворе.

— Ничего, Борька, сейчас докопаемся до правды! — такими словами проводил его Валентин.

— Хорошо. Допустим, гражданин Жуков ни при чем, — Васька вовсе не хотел ссориться с Башариным теперь, когда без помощи Валентина ему было никак невозможно отыскать его драгоценного нереала. — Но кто-то ведь создал тульпу?

— Выходит, так.

— А теперь слушай меня внимательно. Есть некий субъект, который считает тебя идеальной машиной для мщения, убийства и прочих нехороших дел, — заявил провокатор Васька. — Создавая тульпу, он нарочно придал ему твою внешность. Он полагал, что такой здоровенный дядя лучше, чем он сам, будет стрелять бизнесменов и лупить по мордасам всякую мелкую сволочь. И еще каких-то своих фантазий добавил.

— Козел он тогда, а не субъект! — возмутился Валентин. — Ты что, полагаешь, что я каждый день на обед себе банкиров стреляю?

— Я-то нет, а он примерно так полагает. Ну-ка, Башарин, напряги извилины! Перед кем ты из себя героя строил? Кроме как перед женщинами?

— Никого я из себя не строил! — совершенно неубедительно буркнул Башарин.

— Этот человек знал, что ты прекрасно стреляешь. Знал, что ты собрался на курсы бодигардов. Знал, что для тебя снять бабу — плевое дело... — Васька подался к Башарину и понизил голос. — Ты все еще не догадываешься, кто этот козел?..

Валентин Башарин молчал, и по дубовой его роже трудно было понять — то ли он переваривает информацию, то ли все понял, но не хочет в этом признаваться.

— Значит, уточним детали... — Васька перешел на свой заунывный ментовский стиль. — Ты, гражданин Башарин, говорил гражданину Жукову главным образом о своих достижениях в тире и на амурном поприще, естественно, несколько все преувеличивая...

— Ну, мало ли что я говорил??? — застонал-заверещал Валентин.

Слава бессмертным богам, беззвучно провозглашал я, ныне и присно, и во веки веков! Мы уверенно идем по следу нереала, и мы спасем это несчастное чудовище, и мы придумаем, где ему жить и чем заниматься!..

— Знакомиться с женщинами на улице — учил? — продолжал допрос Вася.

— Да фиг его чему научишь! Он же кретин! — Башарин произнес это так убедительно, что на долю секунды ему поверили. — Он же совсем никакой! Я ему даже всех своих приколов рассказывать не стал!

— А взял что попроще? — догадался Вася. — И утверждал, что это — безотказный способ?

— Ну?! Так он и есть — безотказный! Вежливо подойти и начать, как будто сто лет знакомы! Люсенька! Какими судьбами! А я вас искал, искал, с ног сбился! Пять минут — и она забудет, что впервые меня видит.