Евгения Кострова - Калейдоскоп вечности (СИ)

— Тебе ни к чему пытаться отыскать оружие, — мягко уверял его мальчик, пытаясь изобразить ободряющую улыбку, но вместо этого у него вышла неряшливая гримаса, как если бы он забыл, как правильно нужно растягивать губы. — Кинжалами я не пользуюсь, хотя того же не могу утверждать насчет нее, — и он кивнул в сторону Лиры, чья бархатная кожа светилась в облачении светлых виражей. Он внезапно поднялся, вставая ногами на кресло с парчовым сидением, легко спрыгивая и подходя к столу, тогда как Скай не спускал с него своих настороженных глаз.

— Не думаю, что ты будешь в состоянии принимать какую-либо пищу, — продолжал обыденный разговор Александр. Он поднял чайник из розового кварца в форме геральдического барса, и в две чаши полился горячий чай с приятным и успокаивающим ароматом мяты и жасмина.

— Я заварил целебные травы, так что три пиалы до полудня тебе стоит испить. Раны заживут быстрее, да и голодным тебе не следует оставаться.

— Кто ты такой? — измученно выдавил из себя Скай, тут же согнувшись пополам и судорожно приближая руку к груди, на которой показались свежие алые пятна крови. Обыкновенное произношение слов давались ему непосильным трудом, тело свело, и он, стараясь остановить крики боли, прикусывал себе бледные как жабры рыбы губы.

— Меня зовут Александр Левингстон, — галантно представился юноша, раскланиваясь в шутовской манере. — Я прибыл из Британии, поэтому в какой-то степени мы с тобой вряд ли сможем поладить ввиду известных тебе обстоятельств, верно, османский князь? Перекошенным взором, он еще раз оглядел представшего перед ним человека, отметив, что у него был изысканный вкус и дорогая одежда, прямая осанка и едва уловимая легкость движений. Чудотворный крой, вполне могли позволить себе выходцы среднего класса, но искуснейший пошив тончайшими золотыми нитями считалось привилегией, отведенной высоким домам. В его общем наречии звучали необычайно строгие тональности выговора, что говорило о хорошем лингвистическом навыке, поэтому он вполне мог быть представителем аристократической фамилии. Но фривольная манера разговора и свободное поведение говорили об обратном, что не исключало и предположения, что он обокрал ателье или стащил из спальных комнат у высокого господина камзол, что свешивался с захудалых плеч.

— Отчего же тогда британскому отпрыску помогать грязному османцу? — сердито подхватил Скай, подтягивая на плечах рубаху, чувствуя неприятный озноб, и не желая смотреть в лицо британцу, спасшему ему жизнь. Между двумя Империями многие столетия проходила кровопролитная вражда, что никогда не прекращалась из-за повстанческих набегов, которые не могли остановить солдаты османских княжеств, как и нельзя было простить тех душеприказчиков, что забирали в рабство тысячи людей и отправляли работать в нагорные месторождения золота, уничтожая маленькие деревни, расположенные на окраинах, проходящих границ и выжигая дотла зеленые леса. Лишившись многих десятков километров мшистых лесов, Империи приходилось закупать огромными партиями древесину из сумеречной столицы Альбиона. Ночи в пустынях Османской Империи были холодными даже в престольном граде, что уж говорить об отдаленных селениях, окутываемых смерчами и песчаными бурями, где люди умирали от голода и холеры.

— Понимаю твою утвержденную озлобленность, но поверь, что среди британцев много тех, кто уважает и чтит традиции южной столицы. Также как и среди османских солдат встречаются те, кто продает свою гордость и совесть, отрекается от семьи и религии, вступая в ряды британских войск или на попечение в почтенные дома лордов в качестве прислужников. История и политика неоднозначные вещи, не советую такому человеку как ты так быстро принимать одно сторону медали. Поверь, можно захлебнуться от предрассудков и лжи, которую рассказывают в столичных тавернах Альбиона про пустынные земли Османской Империи.

Скай едва вслушивался в его невежественный разговор, выпрямляясь и кладя руку на центр груди, и проходящие жгучие раны возле ребер, погружаясь в воспоминания. Чувство, пронзающего горячего металла сквозь плоть навсегда останутся в его памяти, таким острым и свежим была беспомощность и близость приближающейся смерти, что даже сейчас горло заполняла кровь, и все перед глазами блекло. Он не ощущал своего духа в собственном теле.

— Почему ты мне помогаешь? — вымученно пробормотал Скай, и в оттенке голубого эфира его глаз замерцали лепестки аконита.

— Ах, это, — с вымученной улыбкой произнес юноша, с презрением и силой заворачивая рукава на правой руке, чтобы лучше был видны кровавые рубцы, тянущейся от кисти до локтевого сустава, каждый из которых был проколот золотым украшением, пропитавшиеся чопорно-лиловой кровью. — Видел когда-нибудь подобное? — живо поинтересовался юноша, проводя пальцами по благородному металлу, кончики которых дрожали, словно драгоценный сплав обжигал внутренним жаром. И на его сокровенный вопрос Скай не решался ответить. Кожа возле вставленных квадратных звеньев обуглилась и походила на древесную кору. Такие спиральные украшения, крепящиеся в плоти, считались проклятием, не один уважающий фамильный род османец никогда не станет заключать с кем-либо сделку на крови.

— Еще по прибытии в Шанхай, — продолжал британец свое горькое изречение, — моя дорога была облечена роковой встречей с этой женщиной. И мы заключили тщедушную сделку, но если воспринимал ее как игру, то девушка оказалась более разумной, чем я предполагал изначально. Моя вина заключается в том, что я недооценил ее, и проиграл пари. Теперь же мне не остается ничего другого как подчиниться предписанным заветам на скрижалях, воткнутым в мое тело, как цепные клейма в теле северянина. Если я не исполню обязательств, что начертаны в кромках этих маленьких пластин, моя жизнь оборвется в одночасье. Эти пошивы крепко связаны с моей кровью и нервными окончаниями, ведущими прямо к сердцу.

Скай попытался сдержать накативший к гортани кашель, глубоко вдыхая воздух, в бессознательном движении проводя ладонями по сырому лбу.

— Видимо, лихорадка еще не прошла, — холодно констатировал Александр, громко откусывая хрустящее шоколадное печенье с полными черными ягодами изюма и слизывая с пальцев крошки, неотрывно смотря, как вскипает жар в теле молодого человека. — Хотя девушка всю ночь провела возле твоей постели, бережно стирая с тебя пот, в надежде хоть немного сократить твои страдания, температура не спадала. Черные лезвия, которыми тебя пронзили, были пропитаны сильным ядом, — он поднес к лицу голубую чашу, делая небольшой глоток. — Организму требуется не меньше недели, чтобы начать сопротивление, а ты смог прийти в себя уже так скоро. Значит у тебя настоящий потенциал к смертельным ядам. Должно быть в Османской Империи знатные лекари и преподаватели, раз смогли достичь таких славных высот от столь молодого ученика.