Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель
— Но недостаточно, — тихо подсказала Арделл. Пальцы на рукояти кнута стискивались всё крепче. — Им недостаточно, что об Энкере будут говорить сейчас, понимаете? Им нужно, чтобы о нём говорили годы. А для этого мало простых явлений фигуры в плаще вместе с алапардами. Нужно чудо, явление, что-то эффектное, нужно что-то вроде…
— Энкерской Резни? Госпожа Арделл, вы же не думаете, что они собираются…
— Не думаю, — отрезала Арделл. Она не моргала и тревожно заострилась с лица. — Вторая Резня, пусть даже её и остановит их фальшивый Ребёнок Энкера — это отток людей. Паника. Нет, им нужно что-то обратное Резне… Обратное Дню Энкера.
— То есть, погибнут два человека и куча алапардов? — я осознал, что ляпнул ужасную глупость и торопливо сделал вид, что изучаю газету.
Голос Джемайи сверху раздался, словно спасение:
— Да, вот сейчас и услышим всё, а? Сейчас, стало быть, ты нам всё и поведаешь, моя дорогая.
Старик спускался в подвал по лестнице, ловко перебирая ногами. Дошел до нас, раскрыл ладонь — и оказалось, что на ней притаилась изящная игрушка. Маленькая птичка с бронзовым оперением, вроде тех, которых полно было вверху, в лавке Мастера. Тончайшее произведение искусства, почти живое — и даже синие бусинки-глазки смотрели как-то осмысленно.
— Вернулась. Та самая… Ну, вот теперь мы и поглядим, на что годен настоящий Мастер.
Может, он и взывал к Печати — но пасса не было, только медная пташка затрепетала крыльями и кивнула головкой. Открыла чёрный клювик — и подвал внезапно превратился в улицу, в бурную реку, где свивались ручьи чужой речи:
— Он явится! Придёт! Чудо!!
— Да что ж такое-то…
— …Белая Площадь…
— Видели с алапардами, Стрелком клянусь!
— Это мои пташки в поиск ушли, — пояснял слепой Мастер, и его бельма серебристо сияли. — Славная, давай вперёд… когда вы нашли этого законника.
Голоса смазались, пропали. Птичка повела головкой — и из клюва полился шелест, будто стая таких же меднокрылых пичуг кружилась по улице, над чьей-то головой. Затем знакомый возглас:
— Что за… да отвяжитесь вы! — недовольное бормотание и шорох ткани.
Джемайя медленно уселся на ковер, скрестив ноги.
— Такая смышленая щебетунья. Забилась ему под воротник или, может, в капюшон. А остальные отстали, слышите? А фон? Это он уж к дому мэра подходит, там три почтовых канала сходится, вон, вода как гудит. Вовремя перехватили, пичужки мои! Ну, дальше, дальше!
Я мысленно поставил свои ботинки на то, что следом мы услышим знакомую фразу.
— Я — представитель Корпуса Акантора! — и не прогадал.
— Ему не надоедает это повторять, да?
Арделл, которая тоже уселась на ковёр, тихо фыркнула:
— Когда господин Тербенно объявился возле питомника, мы это одно время по семь раз на дню слышали.
Другие голоса долетали слабее — на разные лады повторяли, что сейчас не приёмное время, и господину законнику нужно записаться, и господин Сирлен Тоу уже приготовился ко сну…
— Так сообщите ему, что творится в его городе, — отрезал Тербенно. — Я подвергся нападению по пути сюда! И если он не желает объясняться с Корпусом Акантора…
В таком тоне он ухитрился пробиваться через окружающих не меньше часа. Голоса слуг всё бледнели и блекли, а тенор Тербенно всё набирал мощь, так что я невольно начал вспоминать легенды о певцах с Даром Сирены, которые рушили стены голосами. Арделл изредка фыркала в кулак, старый Джемайя благодушно улыбался и покачивал головой.
— Такой упорный, этот твой друг. Из него мог бы выйти хороший Мастер!
Лучше бы из него вышел хотя бы средний законник. Я поймал себя на том, что мыслю примерно как Лайл Гроски, и прикусил язык. В неведомом нам доме мэра, наконец-то начало происходить что-то интересное. Сперва голоса сменили мелодию и начали утверждать, что у господина Тоу важные переговоры по Водной Чаше. Потом кто-то из слуг устал пререкаться с законником и ушел докладывать, а вскоре послышались шаги по коридору и звук отпираемых дверей: Тербенно впустили и вели куда-то.
— Прошу меня извинить… ох, вечерний туалет, и что-то живот прихватило… и все эти тревоги, треволнения… господин… как? Тербенно, конечно. Ужасно, всё это ужасно, я в полной растерянности, и вы… так вовремя. Право, если бы вы помогли мне разобраться со всем этим…
Разбитый голос старого человека — надтреснутый, словно древняя тарелка из фарфорового сервиза. Неужели это тот самый Сирлен Тоу? Человек на газетном портрете был моложе голоса. Живо представилось, как он рысит по богато убранному кабинету, заламывая руки:
— Ни на кого нельзя положиться, я окружен ужасными… да, людьми… и все эти вызовы, так внезапно… простите, а какой у вас ранг? Пятый, да? Какое счастье, что вы наконец-то появились, я… я в полнейшей растерянности. Что вы говорите?
— Хотите сказать — вы не знаете, что происходит на улицах? Все эти появления якобы Чуда Энкера, якобы варгов-заговорщиков…
— Я-якобы? Вы… вы говорите, что это не… это не…
Судя по звуку — мэр города куда-то с размаху упал. Наверное, в кресло: заскрипели ножки.
— Есть основание так полагать. Для начала, мне нужно узнать, что известно вам. Если, конечно, вы желаете сотрудничать. В противном случае…
— Же-желаю? — плачущим голосом переспросил Сирлен Тоу. — Дорогой мой… ах, простите за эту фамильярность… вы — то чудо, о котором я молил небеса, как же я могу не сотрудничать с чудом?! Все, все мои сведения и все ресурсы — в полнейшем распоряжении, и если только вы можете сделать что-нибудь с этим ужасным хаосом…
— Посмотрим, — сияющая от самодовольства физиономия законника представилась так ясно, что я едва не расстался с завтраком. — Итак, я жду, что вы сообщите мне сведения, которыми вы располагаете.
— Но я ничем не располагаю… — Тербенно хмыкнул подозрительно. Мэр продолжил говорить горячо, и дребезжал теперь не только голос, но и стекло о стекло. Булькала какая-то жидкость. — О, вы — человек энергичный… но я уже стар, право слово… этот груз, этот проклятый город так тягостен для управления… Что, в сущности, я знаю? О каких-то странных нападениях с участием алапардов, потом все эти слухи о том, что… знаете… Он вернулся.
«Он» было произнесено шёпотом. И вне всякого сомнения — с большой буквы.
— Значит, вы поверили, что это Ребенок Энкера? И произвели какие-либо действия?
— Я… ну… я обрадовался.
Тербенно издал такой звук, словно в глотке у законника застряла его собственная дудочка. Мэр шумно пил что-то, отфыркиваясь.
— Обрадовался. Конечно, обрадовался. Вы не из Энкера? О, из самого Акантора. Благословенный Город, Камень и Кормчая, да-да. Конечно, вы не знаете, как
