Пастыри чудовищ. Книга 2 (СИ) - Елена Владимировна Кисель
— Ты приводишь хороших друзей, плохая покупательница. В этом шумит море, а над ним знак благоволения Единого. Да. Ты хорошо заводишь друзей, он мне тоже это сказал…
— Кто сказал, Джемайя? — тихо выговорила варгиня, опускаясь на ковер и медленно принимая из рук хозяина пиалу, от которой тянулся дух специй.
— Молодой варг со знаком феникса, — пояснил хозяин, ласково и беззубо улыбаясь. — Он опять заходил. Недавно совсем. Извинялся. Говорил: встретил моих щебетуний, ну, и подумал, что это я тут спектакли устраиваю. Вот и зашел в мою лавку — присмотреться. Потом понял, что не я, узнал, что я дружен с тобой…
— Узнал? — эхом откликнулась Арделл. Она сидела очень прямо, держа пиалу в горсти. Не пригубила пока ни разу.
— У него глаза и уши в небесах, прямо как у меня, — Мастер ткнул пальцем вверх. — Хороший человек! И тебя знает. Просил, правда, передать, что знакомиться еще не время — это потом… Но он обещал мне!
Тут старикан с довольным видом стукнул кулаком в грудь.
— Я сказал ему: в городе один из наших. Кто-то, кто пошел против Устава и обратил свой Дар на мерзость. И еще тут заговор, а ты мой друг, а я стар. И он обещал за тобой присмотреть, да! Сказал — всё будет хорошо, пора наконец всё исправить. И передал вот что: «Иди без страха, сестра. Мы вместе».
В молчании, которое наступило потом, Мастер подпихнул ко мне пиалу с чаем и блюдечко со сладостями. Но мне было не до угощений.
— Молодой варг… еще какой-то варг в городе? Который знает вас, но вы не знаете его?
Арделл не ответила и отпила из пиалы с таким видом, будто ее интересует исключительно чай.
— И он на нашей стороне, раз обещал за вами присматривать?
— Ты плохо слышишь? — сочувственно обратился ко мне Мастер. — Может, хорошо видишь хотя бы?
— Да я вообще… не очень-то понимаю, что происходит! Но вам не кажется, что это всё… фальшивые варги, фальшивый Ребенок Энкера, Мастер-ренегат, мэр и Тербенно, теперь вот еще неизвестный варг… что это всё как-то слишком?
— Это вы ещё в питомнике весной не были, — Арделл зачерпнула засахаренных фруктов. — Когда у всех животных разом гон, а у благотворителей обострение. С варгом разберемся потом, Джемайя, тебе удалось отследить законника?
— Мои щебетуньи нашли его, — с удовольствием ответствовал Мастер. Он пил чай, вытянув губы трубочкой. — Провели до дома мэра. Одна даже зашла с ним внутрь. Вернётся и всё нам расскажет.
— Это хорошо. На доме наверняка экранка от прослушивания, но если артефакт минует её действие…
Старый Мастер зафыркал носом с притворной обидой.
— Артефакт! Артефакт! Мои щебетуньи — это не какие-то артефакты для прослушки! Сколько в них вложено… а уж сколько они могут, если умеючи! Я из-за них-то и убрался из Даматы. Когда кое-кто из знати проведал, что у меня есть уши в воздухе… Ох, им это не понравилось, как не понравилось! Всё опасались за свои секреты да сплетни. Хотели сперва меня подкупить, давали хорошие деньги за моих щебетуний — чтобы те летали по улицам Дамат-тэна и рассказывали всё им. Угрожали еще потом, ха. Убить даже пытались бедного слепого старика…
Мастер рассказывал это всё с очевидным удовольствием: наклонялся вперёд, подливал чая — молочного, с густым вкусом имбиря, бадьяна и корицы, — и похмыкивал, и отправлял в рот полоски сливочных тянучек в орехах.
— Но как же вы оттуда выбрались? Вы же…
— Старик? — вскинулся Джемайя. — Слепой? Хилый? Не надо, не возражай. У хилого слепого старика есть хорошие друзья. Они помогли переехать и перевезти лавку. Друзья всегда помогут, верно?
Арделл, задумавшись, покачивала пиалой с остатками чая. Но тут встрепенулась и взглянула на старого Мастера.
— Верно. Джемайя, не знаю уж, как тебя и благодарить. Ты нам помог очень сильно. Если разрешишь у тебя малость пересидеть — я вообще из долгов тебе не выберусь.
— Никаких долгов между друзьями, — широко улыбнулся слепой. Помолчал и добавил, и серебристые бельма вспыхнули острым, почти стальным блеском. — Если ты остановишь того Мастера… это я буду должен. Все наши будут тебе должны… А пока что не хочешь ли побыть моей щебетуньей? Ты расскажешь мне, что знаешь. Что было. Я расскажу тебе всё, что слышали на улицах мои пташки — авось, всё станет яснее!
Арделл кивнула и подтянула к себе пару подушечек. Устроилась поудобнее на ковре, пока хозяин наливал ей новую порцию чая. И начала тихо:
— В город мы прибыли шестого числа…
Сначала я слушал её пересказ — просто наблюдая за этой картиной из-под полуприкрытых век: варгиня, с растрепавшимися, промокшими волосами, и маленький слепой старик, друг напротив друга в чинных восточных позах, со старинными пиалами в руках. Как на иллюстрации из одной из даматских книг, пропахших пылью и пряностями. И вокруг — будто бы подземелье из восточной сказки, и течёт плавная, неспешная речь…
Потом веки потяжелели, а речей стало две, они обвивали друг друга, будто весенние ручейки, и сливались в утекающую на восход, к полнолунию, реку… И откуда-то долетали звуки дудочки, а может — это были крики ликующего на улицах народа, и нужно было заглянуть в Водную Чашу — чтобы узнать, кто это, а может — чтобы связаться с Мелони, и еще нужно было приподнять веки, чтобы смотреть и дальше — на растрепавшиеся волосы цвета спелых каштанов, на точки веснушек, на тонкие пальцы в застарелых шрамах, но поднимать веки на самом деле было незачем, я и так мог это всё видеть во сне…
Ещё во сне было море. Тянулось ласковыми волнами, заманивало мягкой синевой, и пена щекотала щёку, когда погружался в солёную, пронизанную солнечным светом глубину…
— Вставайте, господин Олкест. Утро, и у нас тысяча дел.
Вздрогнул, выныривая из сладостной глубины. Подскочил на ковре и запутался в одеяле, которое кто-то на меня набросил.
— Я что, уснул?!
— Вам это было нужно, — отозвалась Арделл спокойно. Выглядела она бодрой, будто на планёрке в питомнике. — Я и сама часик подремала. Завтрак на столе, Джемайя разбирается со своими щебетуньями, а возле дома мэра толчётся полгорода из-за нас.
— Откуда вы…
— Я туда сбегала на рассвете, осмотрелась.
— А сколько…
— Почти полдень.
Единый! Я, получается, просто отключился, а Арделл и не подумала вернуть меня в беседу, или растолкать, или…
— Вы что, подушку мне под
