Наталья Кузнецова - Ведьма 2000
Но вместе с чудовищем конец пришёл и тому резерву сил, что питал Охотника. В его теле появилась невероятная тяжесть, а в ушах зашумело так, что он едва расслышал оклик девушки, которая, как оказывается, наблюдала за смертью мерзкого существа. Ноги его подкосились, и он рухнул на пол, потеряв сознание, и лишь призрачное воспоминание, более походящее на образ в бреду, которое засело у него в голове, намекало на то, что он всё же на миг пришёл в себя и даже дал склонившейся к нему девушке указание закрыть Врата. В том, что это будет выполнено, Габриель не сомневался: его воительница могла справиться и с более сложной задачей, нежели эта. А затем вновь тьма, гостеприимно раскрывшая ему свои объятья, а все дальнейшие события слились в череду неясных обрывочных картин, приходивших к нему, когда разум его просветлялся, переплетающихся с воспоминаниями о той невероятной боли, которою ему приходилось терпеть весь путь домой. Он мог сказать с уверенностью, что дорога назад для него и для Ливии настоящей пыткой и сложнейшим испытанием. Каждый шаг и каждое едва уловимое движение давались ему с трудом и причиняли нестерпимые муки, заставляли раз за разом нырять в бессознательную пустоту, как бы парень ни старался бороться против этой слабости. Он знал, что девушке, тащившей его на своих хрупких плечах, ещё тяжелее. Именно она удерживала его сознание, всё то время, пока они брели по пустынному и мрачному кладбищу, а её близость и поддержка стали необходимым маяком в сгущавшемся вокруг архангела мраке и помогли в нужный миг собраться, чтобы перенести их домой к девушке. И лишь там, за надёжной защитой, установленной Милиндой и Сандрой Уоррен, где девушка была в безопасности, он наконец позволил себе полностью расстаться с ускользавшим сознанием. Силы полностью покинули его, но это было не так важно. Миссия выполнена, и ведьма осталась жива, а то, что стало бы с ним далее, Габриеля волновало мало.
Парень прикрыл глаза и спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как в груди появляется тяжесть. Он словно наяву вновь переживал события, оставившие глубокие раны на его душе, и Габриель не был уверен, что они когда-нибудь полностью затянутся.
Потеряв тогда сознание, он впал в кому. Однако, не смотря на это, его чувства и сознание всё ещё жили и могли чётко понимать действительность. Поэтому Габриель ясно осознавал, что лимит Сил исчерпан и если он хочет выжить, то должен будет вернуться к истоку своей энергии — в Небесную Обитель. Ведь сущность архангела не позволит ему переродиться и остаться в мире людей — это парень понимал ясно, как и то, что ради любви, нежданно-негаданно родившейся в его сердце, он рискнёт собственным существованием. Пойдёт до конца для девушки, которая перевернула весь его внутренний мир. Ради неё одной, такой храброй, что бесстрашно ринулась в бой с превосходящим её по силе врагом и так отчаянно смело прошла весь тот путь, что вёл к этой битве, на каждом шагу рискуя своей жизнью. Ливия стоила того, чтобы во имя её бросить вызов всем заповедям и принципам архангела, которыми он жил всё то время. Теперь ему нигде не найти мира, как не рядом с нею, ибо его средоточием стала она! Поэтому беспомощность собственного тела, которое более не подчинялось ему, терзала Габриеля и будила ярость, так как он знал, что теряет драгоценное время, которое ещё оставалось у них. Единственным утешением в его бессилии было то, что девушка, словно чувствуя, что архангел нуждается в ней, находилась рядом почти постоянно. Она разговаривала с ним, радуя своим мелодичным голоском, который хотелось слушать не переставая; кормила, будто младенца с ложечки; лечила своими снадобьями его раны, помогая им заживать. Он чувствовал это, и на душе становилась светло, а ушедшие Силы, казалось, возвращались. Забота, ласка и нежность Оливии стали настоящим утешением для Габриеля, и его сердце наполнялось ещё большей любовью. Оно словно сумасшедшее рвалось через все барьеры, разделявшие их, чтобы поведать о том, что он так непозволительно долго скрывал. А затем пришли они, выбрав подходящий момент, когда ведьма, дежурившая подле него денно и нощно, покинула свой пост.
Габриель помнил, как тосковал он в те минуты, когда Ливия ушла, словно у него отняли что-то жизненно необходимое. Поэтому чувства были напряжены до предела, словно его тело хотело вновь ощутить её близость. Только вместо тепла девушки он внезапно почувствовал холодный поток света и чистой, живительной энергии, которая словно лавина обрушилась на него. И тогда Габриель сразу понял, что час его пробил и за ним пришли, чтобы вернуть в Небесную Обитель, так как только ангельская сущность могла содержать столько силы и первозданной мощи. Высшие Силы не могли позволить себе потерять одного из самых сильных своих военачальников, дать погибнуть ему в мире людей. Поэтому они отправили на землю Посланников, дабы те отнесли измождённого Охотника домой, пока не стало слишком поздно. Габриель знал, что так будет, как и осознавал свою немаловажную роль в извечной войне Сил Света против Тьмы, и внутренне подготовился к их приходу. Только не смотря на это, когда время пришло, ему показалось, что уж слишком рано всё произошло, хотя сам был уже на грани, полностью опустошенный. Однако изменить что-либо и поправить стало уже невозможно. Оставалось либо подчиниться власти своих братьев, что в любом случае произойдёт рано или поздно, либо попытаться исполнить своё последние желание. Оно состояло в том, чтобы в его последние мгновения в мире людей с ним рядом была его отважная ведьма и помогла ему покинуть землю, заставила уйти. Архангелу не понадобилось даже мгновения, чтобы сделать выбор. Ради единственной прихоти своей души и сердца, Габриель начал сражение с собственным бессилием, и с влиянием небесных существ на самого себя. Их энергия, будто холодный поток, стала проникать в его тело, обволакивая и пропитывая, что означало, что трансформация началась, и счёт пошёл на минуты, после чего всё будет кончено. Это знание помогало ему, и парень, собирая крупицы собственных возможностей, противился Посланникам, стараясь замедлить процесс и всячески игнорировать их призывы в своём сознании. Он надеялся, что девушка почувствует то, как он нуждается в ней и придёт к нему. Ведь, несмотря ни на что, их духовная связь по-прежнему оставалась крепкой. И чудо свершилось: зов Габриеля был услышан. В какой-то момент он отчётливо ощутил, как сущность ведьмы потянулась к нему сквозь разделявшие их барьеры. Архангел понял, что теперь Оливию ничто не остановит, и она, даже толком не понимая, что происходит, устремится к нему, чувствуя, что с ним что-то происходит. Глупо конечно, но в тот миг, когда сознание этого укрепилось в нём, небывалая радость наполнила его сердце, что благодаря ей ему удалось временно приостановить обращение. Однако парень предполагал, что когда девушка явится в комнату и увидит Посланников, то всё сразу поймёт и может даже обрадуется, так как их приход значит, что вскоре она будет освобождена от той обузы, которую представлял собой бесчувственный, ни на что не годный архангел. Габриеля бы это нисколько не обидело, ведь Ливия и так сделала для его блага чересчур много, и было бы неправильно и эгоистично ожидать, что она возжелает остаться с ним. На такую мысль наводило и то, что он отчётливо чувствовал ту скорбь, жалость и невероятную усталость, которую испытывала ведьма. Таких мук он не желал для возлюбленной и очень хотел избавить её от этого тяжкого бремени. Он даже готов был сделать все, что в его силах, лишь бы помочь девушке вновь вернуть ту душевную легкость, с которой она жила до встречи с ним. Не сомневался Габриель, что и сама Оливия желает вернуть себе беспечное, вольное существование, ему же хватило бы и сознания, что ведьма пришла на его зов. Однако всё оказалось совсем не так, как он предполагал. Так вместо того, чтобы возрадоваться благосклонности Высших Сил и поручить заботу об Охотнике ангелам, она начала с ними сражаться, призвав на помощь всю свою колдовскую мощь, дремавшую в ней. Габриель был озадачен и растерян, но это состояние продлилось лишь какое-то мгновение, а затем невероятное счастье наполнило его сердце, и пусть он знал, что даже общими усилиями им не выстоять против Посланников, но уже то, что она борется за него, заставило архангела присоединиться к любимой. Угроза смерти потеряла своё значение. Да и что это по сравнению с тем блаженством, которое парень испытал от сознания того, что необходим Ливии не меньше, чем она ему.
Губ Габриеля коснулась лёгкая улыбка. Переживать мгновения того боя было для него наслаждением, даже кровь словно в те жаркие минуты вскипела в жилах, а сердце с силой забилось в груди, по всему телу разгоняя жидкий огонь. Эти мгновения стали для него драгоценными, и он бережно извлекал их из закоулков своей памяти, смакуя каждый миг. Ведь именно тогда они с ведьмой словно стали единым целым, единым механизмом, действующим в одном режиме. Этот напор сбил с толку его братьев, так как такого яростного наступления и откровенного безумия они явно не ожидали. К тому же, крайне редко, а порой ни разу за всю долгую жизнь небесных существ можно узреть перед собой спятившего архангела, рвущегося к смерти, который ко всему прочему явно пребывает в эйфории от этого самоуничтожения. Именно сей прискорбный для Сил Света факт, пусть лишь на краткий миг, но заставил несокрушимых Посланников дрогнуть и отступить. Жаль, конечно, но вскоре они вновь собрались и без особого труда поняли, кто является той ниточкой, что держит Охотника на земле, и тем катализатором, что побуждает его на борьбу против них. Только, не смотря на это, остановить Ливию, применив свои силы, данные им, они не могли, так как являлись защитниками Света, к войскам которого относилась и ведьма. Это значило, что им оставалось лишь одно: пробиться к разуму девушки и путём внушения, уговоров заставить её одуматься и прекратить своё бессмысленное сражение. Вот только Габриель, зная невероятное упрямство Оливии, не был уверен в том, что она послушает их и сдаст собственные позиции. Однако ангелы не зря выступали Посланниками Высших Сил и гласом небес в мире людей. Они издревле славились своим умением договариваться со смертными и воздействовать на них, используя когда того требовали обстоятельства человеческие чувства, слабости, которые они распознавали мгновенно. Такое понятие, как «совесть» им было неведомо, так что без каких-либо препятствий читая мысли и предугадывая людские желания, они пользовались этими знаниями в своих целях. В итоге, каким бы сильным духом человек не обладал, крылатая братия находила к нему подход и, потянув за нужные ниточки, превращала в послушную марионетку в своих руках, играя им словно кукловод. Ливия же, несмотря на то, что являлась могущественной ведьмой, была и остается прежде всего человеком, подвластным эмоциям и страстям, со своими уязвимыми местами, которыми рано поздно ангелы должны были воспользоваться. К тому же, в сложившихся на тот момент обстоятельствах Посланники не могли медлить, а это значило, что они мобилизуют все свои возможности и будут действовать жёстко, идти напролом, не ограничивая себя, и тогда девушка сдастся на их милость. Габриель знал, что исход будет таковым, но решил для себя, пока есть время, он не сбавит обороты, пытаясь продлить последние мгновения перед неизбежным расставанием. Так что для него не было сюрпризом, когда спустя какое-то время воля девушки надломилась, и она поддалась уговорам, а между ними в тот же миг словно появилась невидимая трещина, готовая стать пропастью. «Начало конца» — вот как ознаменовал это мгновение парень. Произошедшее же следом событие стало для него неожиданностью. В измученном сознании зазвучал голос любимой, с такой нежностью и тревогой взывавший к нему, что внутри у Габриеля всё сжалось и потянулось к ней навстречу, но между тем он отчётливо почувствовал смятение и душевную муку Оливии. Боль же, с которой тщетно боролась девушка, была настолько сильна, что ломала и рвала её на части, словно кислота разъедала сердце и душу несчастной, только она, будто не чувствуя этого, молила его об одном: уйти, дабы остаться в живых. В тот момент с его глаз словно спала пелена, и он смог взглянуть на самоотверженность Ливии, на её заботу и преданность, к нему, бесчувственному компаньону, по-новому. Открывшееся же просто ошеломило его, заставило задохнуться от наплыва эмоций, почувствовать себя на грани. Габриель понял, что было причиной, столь измучившей ведьму и причиняющей ей нечеловеческие страдания; она же заставляла её забыть о себе и всеми силами стремиться помочь ему. За всем этим стоял он сам — Габриель, и душа девушки стремилась к нему, жаждала его! Она нуждалась в нём. И это не смотря ни на что, вопреки всему, пусть она и прекрасно понимала ту бездонную пропасть, что лежит между архангелами и ведьмами, которую так просто не преодолеть. Только Ливия была готова рискнуть, если бы был только единый шанс. Но именно его-то у них и не было, и невозможность единения убивала её, заставляя сердце обливаться кровью. Габриель, ошеломлённый, сбитый столку от открывшегося знания, и сам не понял, как согласился на ультиматум девушки, только помнил, что выпросил один вопрос, продав за него их недолгое счастье. Лишь теперь Охотник понимал, что это стоило того: он получил ответ, который жаждал всем сердцем услышать, и ушел, подчинившись Оливии, чтобы теперь вернуться. Словно со стороны он вновь услышал свой вопрос: «Почему? Зачем ты это делаешь?» и спустя мгновение признание самой девушки, которое оказалось ещё более сокрушительным для него, чем собственные догадки. Слова девушки в единый миг разбили его мир и сердце вдребезги, и, казалось, до сих пор звучали в ушах, отдаваясь эхом в сознании: «Я люблю тебя…" — сказала Ливия тогда голосом, дрожащим от боли и переполнявших её душу чувств. — Люблю так, что задыхаюсь от этого!». Это откровение было подобно взрыву Солнца и потрясло Охотника до основания, столько первозданной мощи заключалось в нём. Даже хладнокровные ангелы прониклись состраданием и потянулись навстречу тому яркому свету, что пылал в груди простой смертной, на которую снизошла благодать, которой имя — Любовь! Но Оливии открыть душу перед неминуемым было невероятно трудно, равносильно тому, как если бы она обнажила кровоточившие раны своего сердца, полностью погрузилась в омут горечи и боли, без сопротивления сняв оборону. Заветные слова опустошили её, сделали как никогда уязвимой и беспомощной. Девушка сдалась и отдала ему всю себя без остатка. Габриель же ясно понял, что отныне и вовеки принадлежит лишь только ей, а это значит, что он вернётся назад, чего бы это ему ни стоило.
