Смерть - лучший учитель - Крис Войт
Я неприкаянным призраком слонялась среди голубых камней, белых статуй, хвойных деревьев и снега. Я любовалась скульптурами, резьбой, покрывавшей все стены и отвесы гор. Иногда забредала в храм, там всегда было тепло и горели сотни огоньков, свечей и кристаллов. Жрецы в синих и фиолетовых мантиях красиво пели, то разбивая гимн на десятки музыкальных тем, то сливая свои голоса в один. А я сидела и просто отогревалась. Крелонтен был удивительным местом, но именно в нем меня всегда преследовало страшное ощущение одиночества. Каждый раз я находила в нем не то, чего ожидала. Видимо, так и осталось по сей день. Ожидание всегда оказывалось лучше реальности. А еще я слишком верила, что мы все стали более серьезными и разумными. Что каждый из членов семьи должен понимать ответственность, лежащую на наших плечах.
Я слишком хотела вернуться в семью… Но ведь когда меня отправили в девичью школу, никто не отреагировал. Никто не заступился, не сказал своего слова, не озвучил мнения. Все просто молча выполнили приказ отца. Так есть ли в нашей семье любовь как таковая?
Черные крылья принесли меня в заснеженный замок, опустили во внутреннем дворе, подняв целую вьюгу и потревожив шапки на башнях. Арчи снял меня лапой со спины, поставил на землю, затем вручил мне мои вещи и пронзительно глянул.
— Тут будет лучше всего, госпожа, — тихо проговорил он и подтолкнул меня к главному входу в жилой корпус Академии.
Я ощущала себя тряпичной куклой, с ватными ногами и мягкими руками, неспособными удержать тяжелый рюкзак. Все эмоции разом покинули меня, оставив такой же холод внутри, как и зима вокруг. Ничего больше не хотелось. Я медленно оторвала взгляд от своих легких туфель — они утопали в снегу и быстро промокали, — подняла глаза на стены Академии, искрившиеся инеем и магическими знаками…
…И увидела Натаниэля, который с беспокойством на меня смотрел. Затем он в своих неизменных белых одеяниях, сливающихся со снегом, быстро спустился по ступеням и подхватил мою сумку, готовую выпасть из рук. А затем и меня саму, крепко прижимая к себе.
Я порывисто обняла его и снова заплакала, ощущая себя побитым щенком и вообще бесхребетной тряпкой, которую уничтожили всего одной фразой. Он быстро завел меня в теплый коридор, а затем и в свои комнаты, усадив, словно манекена в кресло у жаркого камина. В мои ладони ткнулась фарфоровая кружка с ароматным отваром, а на плечи лег мягкий и такой знакомый плед.
— Что случилось, любовь моя? — Натаниэль сел рядом на пол и сжал мою руку ледяными ладонями.
— Воссоединение с семьей не удалось, — хрипло ответила я, а затем в моей голове словно прорвало плотину: — Ну скажи, какого черта, а? Мы же все-таки родные люди? Есть враги, которые хотят нас всех смешать с грязью, мы их должны ненавидеть! Мы против них должны действовать, а не грызть друг друга! Иногда мне кажется, даже если я стану величайшим героем, будут в моей семье те, кто пройдет мимо и плюнет мне в лицо. Я могу только превратить их морды в кровавое месиво, но ведь это не решит проблемы. К тому же я научилась слишком хорошо биться, чтобы участвовать в семейных потасовках. И не могу я драться по-настоящему с теми, кого не считаю врагами…
Натаниэль привлек меня к себя, плотнее укутал в плед и стал поглаживать по голове, тихо шепча слова утешения мне на ухо. Он как никто другой знал, как тяжело добиться любви от своей семьи.
Глава 44
— Ну вот никуда от тебя не деться! — огорченно воскликнул Иордан, увидев меня на пороге своего кабинета. — Все ученики как ученики — разъехались по мирам и оставили несчастных преподавателей в покое! Я едва-едва пережил учебный год, чуть не сорвал голос в этих песнопениях! — бард театрально схватился за горло и скривился. — Так нет же, нужно было вернуться во время каникул и все же свести меня в могилу! Бессердечная девица!
— Готова молчать и помогать в любых делах, — едва сдерживая улыбку, произнесла я, входя в заваленный нотами и свитками кабинет. — Например, могу навести тут порядок…
— Боже упаси! — воскликнул учитель с искренним ужасом. — Я буду тебя учить, только не трогай ничего! Шантажистка!
Я весело рассмеялась, а спустя секунду мне уже вторил глубокий баритон Иордана.
Время в пустующей Академии, как ни странно, летело быстро. Преподаватели, завершавшие учебные дела, радостно перебросили на меня часть черной работы. Я раскладывала сочинения по своим местам в библиотеке, приносила нужные книги, наливала чай и помогала везде, где только были нужны мои руки и голова.
Натаниэль, проходя мимо, легко касался моего плеча или проводил рукой по голове, позволяя себе чуть больше эмоций в отсутствие учеников. Я отвечала широкой улыбкой, заставляя безумные искорки заплясать в его глазах.
В одном из коридоров мне попался Шин, который сидел на подоконнике и читал какую-то книгу.
— А ты почему не уехал? — спросила я после краткого обмена приветствиями. — Уверена, можно найти безопасное место для твоих каникул…
— Мне не нужна безопасность! — отрезал Избранный, аккуратно переворачивая страницу древнего фолианта. — Единственное, что мне нужно — это больше времени. А его просто не осталось…
Он задумчиво почесал нос, затем начал что-то перерисовывать в небольшой блокнот. Я досадливо покачала головой и решительно отобрала книгу у Шина.
— Пойдем прогуляемся и пообедаем. Чтобы знания усвоились, иногда необходимо давать отдых голове.
Он нехотя согласился и пошел рядом со мной по каменным коридорам, среди огненных рисунков отопительного заклинания и покрытых изморозью окон. Его шаги едва слышались, а плавные движения вызывали ассоциации с поступью дикой кошки. За ним неслись полы развевающихся лиохских одеяний, которые делали его выше и шире, добавляя таинственный ореол Избранного.
За прошедшие годы мы все изменились. А Шин — больше всех. Он словно стал старше лет на пятнадцать, резко превратившись из мальчика в мужчину и пропустив стадию юношества.
— Времени почти не осталось, а я так мало пока знаю. Не умею заговаривать стены, как маги моего народа, составляя защитную вязь по камню. Не умею заколдовывать мир вокруг, чтобы все силы природы давали мне советы и поддерживали
