Практичное брутто, волшебное нетто - Юрий Павлович Валин
— И почему, дорогие дамы, вы все время оказываетесь в самом центре малоприятных событий?
— Мы везучие, — объяснила конторщица.
— Сегодня везучим был мэтр, — возразила Ал. — Храбрейший человек! И как мгновенно изобрел противоядие. Сразу видно опытного вояку.
Гелррурра хмыкнула, тряхнула вожжами и согласилась:
— Знания — великая сила!
— Да, но боюсь, сейчас мэтра поджидает иная опасность, — вполголоса выразила свое обоснованное беспокойство Аллиотейя. — Он свободный мужчина и э-э… краткая дискуссия по вопросам ввозных сделок ему не слишком повредит. Но тут только позволь малую слабость, и от сомнительных развлечений мигом докатиться и до джина…
— Госпожа Ндж весьма сведуща в ограничении мужских слабостей и лишнего не допустит, — заверила Тиффани. — Она все помнит. В этом ремесле без хорошей памяти делать нечего.
И все-то эти конторщицы про всех знают…
Ал потрогала завязанный в носовой платок демонский зуб. Нужно показать детям и немедля убрать его подальше. Лучше попросить деда-Медведя, пусть в скалах где-нибудь спрячет. Вещица малоприятная, но грозит прослыть большой редкостью. Гм, может, все-таки осмелеть и попробовать сочинить сагу? «Мемуарную» как говорит Тиф. Звучит красиво, и жанр свежий.
19. Шиповник и химия
Так называемая «личная прислуга» вновь куда-то запропастилась, хорошо хоть шансы ее найти оставались. Леди Аллиотейя Нооби вышла во двор, свернула за конюшни. На месте, бездельники…
Шуршулла лежала поверх зверски изгрызенного бревна. Вид у зверя был утомленный, мудрый взор обращен в выси бледно-голубого неба. Вот зрачки медленно поехали к переносице — мыслительница неудержимо погружалась в дрему.
— Эй, не спать! — потребовала Ал. — Потом всю ночь в клетке шерудеть будешь, с бессонницей пересвистываться. Где твоя трудолюбивая сподвижница?
Шилка перевернулась на бок и вяло дернула задней лапой в сторону сеновала.
— Ы-ы! — бодро откликнулись из душистых глубин, зашуршало и из сена выбралась Блошша — в одной руке рабыня сжимала неведомо где добытую книжицу в растрескавшемся кожаном переплете, другою волочила плащ.
— Не замерзла? — заботливо осведомилась Ал.
Служанка помотала головой и принялась догадливо отряхивать плащ.
— Конечно, недурной плащ, хозяйский, чего в нем мерзнуть, — с горечью согласилась леди Нооби. — Послушай, давай тебя все-таки выпорем? Видит Старая Речная Мама, всем на пользу будет: и тебе скуку поразгоним, и я не буду себя слабовольной дурищей чувствовать. Тут на конюшне вожжи очень хорошие, вот я Волпи-деда попрошу…
— Ы⁈ — запротестовала рабыня, энергично встряхивая плащом. — Ы-ых!
Шилка тоже осуждающе присвистнула и поцокала зубом.
— Ага, проветривала она плащ, как же. И какая трогательная застенчивость, — подивилась Ал. — Мужчин с вожжами мы стесняемся, да-да-да. Ничего, вот я Гелррурру попрошу, у нее рука поизящнее, зато… В общем, так врежет!
Блошша хныкнула и показала почти чистый плащ.
— Совесть нужно заиметь, — призвала Аллиотейя. — Мы там подкладку подшиваем, на весу держать неудобно, дети копошатся, помочь хотят, сама госпожа Тира от домашних дел отрывается, а моя собственная служанка…
— Ых… — смутилась Блошша.
— «Не знала она», — вздохнула леди Нооби. — Пошли, складки будешь расправлять…
Оживившаяся шуршулла, крайне заинтересовавшаяся расправлением складок, свалилась со своего бревна и первой устремилась к дверям.
— Постойте! — спохватилась Ал, зацепившаяся взглядом за некую странность бревна. — А что это вы творите с продуктом? Это вот что нагрызено⁈
Зверек и раба переглянулись и дружно выразили полное непонимание. В свисто-ыканье проскальзывали фальшивые нотки.
— Да уж конечно, «ничего такого», — возмутилась леди Нооби. — Я ослепла, что ли? Вот же руки намечены, а здесь, э-э… грудь? Ты кого, Шилка, выгрызаешь? Дали ей великолепное большущее бревно и пожалуйста… А почему бедра такие… сочные⁈
Шуршулла возмущенно засвиристела, видимо, категорически не согласная с особой сочностью форм намеченного изваяния, Блошша подхватила зверька подмышку, слегка придавив морду, тут же почтительно взяла за рукав госпожу и увлекла чуть в сторону.
— Гм… — Аллиотейя в замешательстве уставилась на бревно — с этого ракурса бревно выглядело как бревно, крепко погрызенное, но не особо художественное. — Ну не показалось же мне? Ладно, первым делом платье, потом я с вами разберусь…
Подготовка к празднику была в самом разгаре. Проще всего дело обстояло как раз с платьем — достойным было сочтено единственное, того самого обязывающего гиацинтового цвета. Этот туалет еще не демонстрировался в Дюоссе, и вполне подходил к случаю. Оставалось довести его до ума, убрав определенный налет неуместного жеманства и тщательно подогнав по фигуре — леди Нооби не без удовольствия осознавала, что моложе и стройнее всяких там сомнительных эмигранток из Глора… Нет, девушки они в сущности неплохие, но разницу в происхождении не скрыть…
В общем, платье готовилось, перчатки к нему имелись, но возникли и очевидные сложности. К примеру — широко декольтированные плечи. Тиффани, весьма глубоко разбирающаяся (для конторщицы) в тонкостях и деталях туалетов, считала, что плечи открыты все же в границах приличий. В смысле, у самой границы, но по приличную сторону, а не по неприличную. Ал была готова согласиться, но понимала, что эта самая пограничность будет ее жутко сковывать. А выглядеть скованной в такой вечер… будет похуже любой вульгарности. Тиффани и эту тонкость понимала, обещала что-то придумать…
О, придумывать требовалось многое. Обувь — Ал до сих пор колебалась между двумя парами туфель. Требовалось учесть погоду, танцевальную программу, чересчур вызывающие пряжки-броши на той паре туфель, что получше. О, боги! Тут и до праздника с такой прорвой забот не доживешь.
Помогали все. Биатрис, временно отставив пиратский образ жизни, вникала в детали и принимала деятельное участие в подготовке. Иветт и Энетт оказали неоценимую помощь в
