Темные числа - Маттиас Зенкель
– Дорогая, с вами все в порядке? – услышала она голос секретарши посольства. Мирейя успела что-то булькнуть, и в следующий миг ее через сифон затянуло в канализацию.
•
Мирейя очнулась в темном подвале. Из керамических труб с шумом вытекали сточные воды, омывали ее перепонки. Она опасливо ощупала лицо, руки, ноги. Вроде бы все на месте, привычное на ощупь, но несказанно грязное. Глаза постепенно привыкли к тусклому свету: он лился из непонятного источника и отражался от краев мощеной канавы и узенького ручейка. Мирейя пошла по течению, разыскивая смотровую шахту или лестницу наружу. Постепенно она смогла выпрямиться в полный рост. В канаву отовсюду впадали скудные стоки; множество ручейков в русле каналов, которые Мирейя без труда перепрыгивала, тоже поднимали уровень воды. Под ногами лопались и хрустели ракушки. То ли многоножки, то ли тараканы с блестящими, словно пятна битума, тельцами копошились в трещинах стен. В коллекторе пять канавок слились в один канал, впадавшие в него стоки Мирейя переходила вброд. Наконец она очутилась в пещере, чей свод поддерживали бетонные столбы: зловонная, пенящаяся вода из множества каналов с ревом изливалась в водосборник. Край канала, обычный спуск для техобслуживания, расширяясь, переходил в набережную. Мирейя присела у края водостока, стремясь отдышаться, прикинула варианты: переплыть очистной пруд или вернуться и поискать выход у боковых каналов?
Она вздрогнула от внезапного гула и треска. «Осторожно, отойдите от края платформы», – рявкнуло с потолка, а от стен отдалось эхом «атформы». Мирейя торопливо поджала ноги, скрестила руки на груди. Она явственно ощущала, что кожа и волосы на лобке покрыты какой-то мерзостью (липким слоем грязи, о составе которой она предпочитала не думать, не питая иллюзий), но все же рискнула подать голос: «Эй?»
«Двери закрываются», – донеслось до нее сквозь лязг и грохот. Никаких пассажиров на набережной не было, разобрать, где расположен громкоговоритель, Мирейя не смогла. Правда, вдоль опор тянулись многочисленные провода и кабели, исчезая во мраке. Может, за шершавой стеной пещеры находится станция метро? Звук от объявления в таком случае проникает через вентиляцию или проход.
– Так что, девушка? – рявкнул над головой чей-то голос. – Вы едете или предпочитаете еще полюбоваться фонтанами? Паром отчаливает через полминуты.
Только теперь она заметила темную барку в конце набережной. По-прежнему не видно ни паромщика, ни других пассажиров. Мирейя даже не пыталась скрыть наготу, садясь в качающуюся барку и держась руками за край канала. Едва она уселась, как на носовой части поднялся шест. Дугообразным концом он зацепился за кабель на потолке, и паром тронулся, плавно рассекая грязную воду. Из передней части водосборника барка свернула в просторный канал и ускорила ход. Мирейя зябла на встречном ветру, но от гусиной кожи не вырастали перья.
Вскоре своды канала расширились, образовав новую пещеру, похожую на подводный собор. Она была выше и шире предыдущей. Паром скользнул между громадными колоннами, встал у причальной стенки и пришвартовался. Мирейя сошла на набережную. На полированном мраморном полу высились темно-красные гранитные колонны. На капителях в виде пальм стояли декоративные факелы, но свет лился через кессонный потолок. То тут, то там мелькали тени, словно над матовым потолком – по площади или проспекту – спешили по делам прохожие. Мирейя направилась к коротенькой лесенке, ведущей вверх к бронзовой двухстворчатой двери. Замочную скважину Мирейя увидела на высоте ниже колена, а до ручки не смогла дотянуться, даже встав на цыпочки.
– Куда ты так торопишься? – хихикнул кто-то сверху.
Мирейя подняла взгляд, посмотрела в конец набережной и остолбенела: там сидел, развалившись, ребенок, такой высокий, что головой почти доставал до потолка. Он играл калейдоскопом, который вполне можно было принять за афишную тумбу.
– Ты мне принесла что-нибудь? – крикнул ребенок. – Кашу фуфу? Конфетку?
Мирейя осторожно подошла ближе:
– Прости. Ты же видишь, я путешествую налегке.
Ребенок язвительно усмехнулся:
– Что, даже леденца нет? Если хочешь войти в эту дверь, придется что-то придумать.
Мирейя показала пустые руки:
– Я бы с радостью тебя чем-нибудь угостила, но раз так, поплыву дальше.
– Не надейся, ты не уйдешь отсюда, пока я не разрешу! – злобно выкрикнул ребенок. – Попробуй убежать.
Она бросилась к причалу и увидела барку, исчезающую между опорами. С трудом переводя дыхание, Мирейя остановилась и стала думать: может, переплыть?
– Прыгай, прыгай! От меня не уйдешь. Вот увидишь, я из твоих кишок лабиринт сделаю, – крикнул ребенок.
На мраморный пол с грохотом посыпались осколки. «У-у-у-у», – разнеслось по галерее. Ребенок пробил рукой потолок и порезал указательный палец.
– Это все ты виновата, карга старая!
Мирейя слышала плач, порой доносилось чмоканье. Она присела у колонны, надеясь отдышаться и решить, что делать, начала отковыривать засохшую грязь с перепонок.
– Чем это пахнет? Значит, ты все же принесла что-то вкусненькое? – возликовал ребенок.
– Бери сколько хочешь, – устало буркнула Мирейя.
Она выглянула из-за колонны и увидела, что огромный ребенок сунул калейдоскоп в карман спортивных штанов. Как только ребенок встал, он уменьшился в два раза, метров на десять, даже больше. Чем ближе он подходил к причалу, тем ниже становился, и с каждым шагом казался на несколько лет старше. От пальца его отвалился струп размером с кирпич и рассыпался, ударившись о мраморный пол.
К Мирейе подошел уже не ребенок, а мужчина лет пятидесяти, ростом ей по пояс: красавчик-коротышка. Он ухмыльнулся, очевидно прочитав ее мысли. Спортивные штаны были ему малы: калейдоскоп, уже обычного размера, торчал, а из левой штанины свисал пенис. Мирейя не могла оторвать взгляд от головки, покрытой лоскутами кожи. Мужчина упал перед ней на колени и принялся с наслаждением лизать перепонки, бережно покусывая. Пенис встал, порвав нейлоновую ткань. Калейдоскоп с грохотом упал и откатился в сторону. Мирейе казалось, что такое или что-то подобное с ней уже случалось. Но где?
Мужчина явно пребывал в восторге, он уже добрался языком до грязных лодыжек. Он ползал вокруг ног Мирейи, а головка пениса колотила
