Практичное брутто, волшебное нетто - Юрий Павлович Валин
…Постукивали копыта, экипаж приближался к окраине.
— Господина мэтра навестить изволите? — спросила Гелррурра.
— Если вас не затруднит, — с благодарностью отозвалась Тифф.
Мэтр Раваль держался на пределе. Клятвенные заверения, что во время следствия он не возьмет в рот ни капли спиртного, ветеран в общем-то сдержал. Но всякой стойкости существуют границы. На допросы отставного лекаря уже не вызывали и коварная скука вовсю осаждала гостиничную комнатушку мэтра. Магический стаканчик хранился в сундучке Тифф, но ведь алкогольных искушений вокруг полным-полно…
«Пламя горна» встретило посетительниц дурными новостями:
— Не в себе ваш глорец, — без обиняков заявил хозяин трактира. — Должно быть помрет сегодня.
— По причине? — слегка насторожилась Гелррурра.
— Три хуторских кувшина хоть кого убьют, то проверено, — со снисходительной ноткой пояснил опытный хозяин. — Я ж помнил, как господин Волпи наказывал — «чтоб ни капли». Клянусь Старой Речной Мамой — мы ни капли и не налили. Так он, ваш мэтр, в «Зоркую курицу» наведался. И там принял, и с собой притащил. Три! Три кувшина! Между прочим, они в «Курице» хуторской джин подают. Выходит, не просто смерть, а в корчах и без всякой приятственности. Мы-то с поваром пытались воспрепятствовать, помня настоятельное указание господина Волпи…
— И? — сузила огромный глаз Гелррурра.
— Вы на меня не щурьтесь, — обиделся хозяин. — Мы-то как могли, а он, мэтр, вот… — владелец «Пламени горна» повернулся левым ухом — распухшим и ярко малиновым. — А у Крига два зуба шатаются. Беспокойный у вас мэтр. Ну, я о мертвых худого говорить никогда не стану, не то у меня воспитание…
— Вроде бы еще жив мэтр, — напомнила Тифф.
— Может, еще и жив. Если дамам угодно, сами у него под дверью послушайте. Накрепко он заперся. Эх, Мама моя Старая Речная, это ж еще и дверь потом ломать. А задвижки у меня из новых, хорошие, надежные, — с горькой гордостью завздыхал хозяин.
Девушки поднялись по лестнице. Из-за двери мэтра доносился слегка надрывный, но отчетливый храп.
— Жив, конечно, — буркнула Тиффани. — Но с местного джина может заболеть. Он к другим напиткам привык.
— Слаб Раваль, — кратко заметила дарк.
— Что значит «слаб»⁈ — неожиданно для себя разозлилась конторщица. — Болен он. Гадкая и позорная болезнь, но болезнь.
— О! Извиняюсь, — хрипловато промурлыкала Гелррурра.
Тифф посмотрела в смуглое, шелковой гладкости лицо, на котором напрочь отсутствовало какое-либо выражение и заставала себя вернуться в подобное же состояние ледяной любезности:
— Увы, дорогая госпожа Гелррурра, и в моей жизни случались тяжелые деньки. Не девочка уже, слава Старой Речной Матери. Приходилось болеть. И выздоравливать тоже приходилось.
— Несомненно. Именно поэтому я хотела просить позволения задать вам несколько вопросов, касающихся лично меня. В Дюоссе я не нашла на них ответов. Еще раз прошу меня простить.
Глаза смуглой дарк на мгновение распахнувшиеся, лишившись защитной тени ресниц, оказались преисполнены ослепительно-апельсинового сияния.
— Нет, это я прошу меня простить. Видимо, я что-то не так поняла, — в замешательстве заверила порядком ослепленная Тифф.
— Хорошо, мы обе виноваты, — с намеком на усмешку ответила Гелррурра. — Открывать будем?
— Весьма желательно. Раваль, конечно, порядочная свинья, но все равно немного мой компаньон. Но дверь с виду весьма крепка, так?
Даркша небрежно махнула узкой ладонью, звякнули браслеты:
— Дрянь. И задвижка тоже. Сейчас…
Она вернулась вместе с кучером. Действовала эта парочка без слов, разве что умелец-возница изволил деловито крякнуть, оценивая преграду. Он ухватился за дверную ручку, оттянул дверь в сторону косяка, даркша, присев, втиснула в щель напротив засова лезвие своего лесного кинжала-яксимэлмэ. Чаще эти запоминающиеся клинки фенке применялись для особо изящного отрезания копченой оленины — блюда поистине ритуального у лесных дарков, но презрительно игнорируемого горожанкой Гел. Однако смешной кинжальчик оказался пригоден и для дела: засов скрипнул, дверь разом открылась.
— Отличная работа! — лицемерно восхитилась Тифф.
Вообще-то, подобные фокусы с дверью ей и самой приходилось проделывать. Ну, пусть не так ловко, что, учитывая слабость телосложения конторщицы, простительно. Но приходилось, чего уж там. Только не прилюдно же и не в приличном обществе⁈ Очень странная особа эта Гелррурра, особенно эти апельсиновые глазища с их странным двойственным выражением…
Тифф сообразила, что на нее смотрят ожидающе. Видимо, по праву близкого знакомства, ей следовало первой войти в апартаменты мэтра. Почетная, но малоприятная обязанность…
…Ну да, воняло. Мэтр Раваль лежал поперек постели, в состоянии закрайнего опьянения.
— Довольно крепкий мужчина, — отметила дарк.
— Да, наф, точно из моряков, — уважительно подтвердил кучер.
Оценивали они, понятно, не сомнительную стать и разнузданный внешний вид пьянчуги, а его предусмотрительность. Невзирая на невменяемое состояние, мэтр Раваль цепко прижимал к себе початый кувшин, да еще поджимал ноги, предохраняя ужасающе дырявые носки от соприкосновения с малоприятными лужами у кровати.
— И что с ним делать? — в сомнениях поинтересовалась Тифф.
— Связать, облить водой и заволочь в прохладное место, — выдал жесткий, но действенный рецепт кучер.
— К-кого это «свя-язать»? — невнятно пробормотал алкоголик, приоткрыл мутный глаз и взглянул на конторщицу. — Ты? Опять пир-раты, а? Да я вообще не пил. Горло по…полоскал. Першило. Но сивушные масла, они, э-э, цепки…
Мэтр крепче прижал к себе кувшин, и с отвращением зажмурился. Через мгновение его вытошнило, да так, что Раваль в судорогах слетел с кровати.
Присутствующие отпрыгнули: дамы спасая юбки, умный кучер за компанию.
Мэтр, еще раз болезненно хрюкнул, поспешно привел в вертикальное состояние слегка пролившийся кувшин, замер на четвереньках и выругался. Довольно грубо.
Разъяренная Тифф заставила себя изобразить должное замешательство и смущение,
