Нил Гейман - Сыновья Ананси

– Правда?

– И почему ты сидишь в темноте?

Она подошла к шторам.

– Не делай этого! Оставь как есть!

– Чего ты боишься? – спросила Рози.

Паук выглянул в окно.

– Птиц, – наконец сказал он.

– Но птицы – наши друзья, – сказала Рози, словно обращаясь к ребенку.

– Птицы, – сказал Паук, – это современные потомки динозавров. Крылатые велоцирапторы, поглощающие беззащитных извивающихся существ, а еще орехи, и рыбу, и других птиц. Кто рано встает, тот червя заклюет! А ты когда-нибудь наблюдала, как ест курица? Может, они и выглядят невинными, эти птицы, но до чего же они порочны!

– В новостях рассказывали, – сказала Рози, – о птице, которая спасла человеку жизнь.

– Это не отменяет того, что…

– Это был ворон. Или ворона. В общем, большая и черная. Мужчина лежал на лужайке перед домом в Калифорнии, читал журнал и услышал карканье, это ворон пытался привлечь его внимание. Он поднялся и подошел к дереву, на котором сидела птица, а прямо под деревом сидела пума, готовая броситься на него. Он убежал в дом. А если бы ворон его не предупредил, он бы угодил пуме на обед.

– Не думаю, что это типичное для ворона поведение, – сказал Паук. – Но даже если один ворон однажды спас кому-то жизнь, это ничего не меняет. Птицы все еще за мной охотятся.

– Вот как, – сказала Рози, стараясь не показать, что ей смешно. – Птицы охотятся за тобой.

– Да.

– И они делают это, потому что…?

– Хм.

– Должна же быть причина. Ты ведь не хочешь сказать, что великое множество птиц ни с того ни с сего приняли тебя за чудовищно большого червяка.

Он сказал:

– Мне кажется, ты не поверишь, – и имел в виду именно то, что сказал.

– Чарли. Ты всегда был по-настоящему честен. В смысле, я верю тебе. Если ты скажешь мне что-нибудь, я постараюсь в это поверить. Я очень постараюсь. Я люблю тебя и верю в тебя. Так почему бы не проверить, поверю я тебе или нет?

Паук думал об этом. Он потянулся к Рози и сжал ее руку.

– Думаю, я должен тебе кое-что показать, – сказал он.

Он провел ее в конец коридора. Они остановились перед дверью в кладовку Толстяка Чарли.

– То, что находится в этой комнате, – сказал он, – объяснит ситуацию немного лучше, чем я сам.

– Ты супергерой, – спросила она, – а здесь ты хранишь свой бэтменский шест[56]?

– Нет.

– Какие-то извращения? Ты надеваешь накладную грудь и жемчуга и называешь себя Дорой?

– Нет.

– Но это же не… игрушечная железная дорога?

Паук толкнул дверь в кладовку Толстяка Чарли и в то же самое время открыл дверь в свою спальню. За венецианскими окнами виднелся водопад, который обрушивался в озерцо в джунглях, лежавшее далеко внизу. Небо в этих окнах было синее сапфира.

Рози ойкнула.

Она развернулась, прошла по коридору на кухню и посмотрела из окна в серое лондонское небо, рыхлое и недружественное. Затем вернулась.

– Я не понимаю, – сказала она. – Чарли! Что происходит?

– Я не Чарли, – сказал Паук. – Посмотри на меня. По-настоящему посмотри. Я на него даже не похож.

Она больше не подтрунивала над ним. Ее глаза широко распахнулись.

– Я его брат, – сказал Паук. – Я все испортил. Все. И мне кажется, лучшее, что я могу сделать, это просто убраться из ваших жизней.

– А где Толст… где Чарли?

– Не знаю. Мы подрались. Он пошел открывать дверь, я ушел в свою комнату, а он не вернулся.

– Он не вернулся? И ты даже не попытался выяснить, что с ним случилось?

– Э-э-э. Ну, может, его забрала полиция, – сказал Паук. – Но это так, просто мысль. Доказательств у меня нет.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Паук.

Рози повторила за ним:

– Паук.

За окном, над водяной пылью водопада кружила стая фламинго, солнечный свет размазал их крылья в бело-розовые пятна. Они были неторопливы, им не было числа, и это было так красиво, ничего подобного ей прежде видеть не доводилось. Она обернулась к Пауку и, глядя на него, не могла понять, как случилось, что она принимала его за Толстяка Чарли. Толстяк Чарли был добродушным, открытым, всего стеснялся. А этот человек напоминал согнутый стальной прут, готовый в любой момент распрямиться.

– Ты действительно не он.

– Я так и сказал.

– И кто же, кто это сделал, с кем я, кто меня, с кем я… переспала?

– Со мной, – сказал Паук.

– Я так и думала! – сказала Рози. Она отвесила ему звонкую пощечину. Он почувствовал, что губа снова кровоточит.

– Наверное, я это заслужил, – сказал он.

– Конечно заслужил! – Она помолчала и продолжила. – А Толстяк Чарли знал об этом? О тебе? О том, что ты встречаешься со мной?

– Ну, да. Но он…

– Да вы оба больные! Гнусные извращенцы, гореть вам в аду!

Бросив последний озадаченный взгляд на спальню, окно с джунглями, огромным водопадом и стаей фламинго, она вышла в коридор.

Паук опустился на пол. Из нижней губы сочилась кровь. Чувствовал он себя глупо. Он услышал, как хлопнула входная дверь. Дошел до ванной, опустил в горячую воду кончик пушистого полотенца, выжал его и приложил к губе.

– Мне это не нужно, – громко сказал Паук. Он сказал это вслух: проще лгать самому себе, когда говоришь вслух. – Неделю назад никто из вас не был мне нужен, и теперь тоже. Мне плевать. С меня хватит.

Фламинго врезались в оконное стекло, как покрытые перьями розовые пушечные ядра, и стекло разбилось, а осколки разлетелись по всей комнате, впиваясь в стены, пол и постель. Воздух заполнился пикирующими бледно-розовыми тушками, мешаниной из больших розовых крыльев и изогнутых черных клювов. В комнату ворвался рев водопада.

Паук прижался к стене. Между ним и дверью были фламинго, их были сотни: высокие, в пять футов, птицы, ноги да шеи. Он поднялся с пола и сделал несколько шагов по минному полю из разгневанных розовых птиц, каждая из которых злобно смотрела на него безумными розовыми глазами. На расстоянии они могли показаться красивыми. Одна из них ущипнула его за руку. Не до крови, но больно.

Спальня у Паука была большая, но она быстро наполнялась фламинго, шедшими на аварийную посадку. В голубом небе над водопадом висела темная туча, видимо, приближалась еще одна стая.

Они клевали его, царапали, били крыльями, но он знал, что проблема не в этом. Проблема была в том, чтобы не задохнуться под пушистым розовым покрывалом из перьев атаковавших птиц. Это была бы поразительно недостойная смерть – под тяжестью птиц, к тому же глупых.

Думай, сказал он себе. Они фламинго. Мозги у них птичьи. А ты Паук.

Ну и что? раздраженно подумал он в ответ. Лучше скажи что-нибудь новенькое.

Приземлившиеся фламинго окружали его. Те, что были в воздухе, пикировали на него. Он вытянул над головой куртку и воздушно-десантные фламинго начали ее атаковать. Как будто кто-то стреляет в тебя из пушки цыплятами. Он зашатался и присел. Так одурачь их, придурок.