Нил Гейман - Сыновья Ананси

– Нигде. Гулял, – по-тинейджерски ответил Толстяк Чарли.

– Этим утром в ресторане на меня напали птицы. Знаешь что-нибудь об этом? Знаешь, ведь так?

– Не особенно. Может быть. Тебе пора уходить, вот и все.

– Только не начинай, – сказал Паук.

– Я?! Я не начинай?! Да я сама сдержанность! Это ты влез в мою жизнь. Это ты поссорил меня с боссом и науськал на меня полицию. Это ты, ты целовался с моей девушкой. Да ты мне всю жизнь испоганил!

– Эй, – сказал Паук. – По мне, ты и сам прекрасно с этим справился.

Толстяк Чарли сжал кулак, размахнулся и ударил Паука в челюсть – как в кино. Паук отшатнулся – больше от удивления, чем от боли. Он потрогал губу и глянул на кровь на руке.

– Ты меня ударил, – сказал он.

– И еще могу, – сказал Толстяк Чарли, не слишком уверенно: руку было больно.

– Ах вот как! – сказал Паук и прыгнул на Толстяка Чарли, колотя его кулаками, а Толстяк Чарли в ответ обхватил Паука и потянул за собой вниз.

Они катались по полу, молотя и колотя друг дружку. Толстяк Чарли не удивился бы, примени Паук какой-нибудь волшебный приемчик или окажись он сверхъестественно сильным, но они были равными противниками. Оба дрались не по правилам, как мальчишки – как братья, – и пока они дрались, Толстяку Чарли показалось, что с ним такое когда-то было, очень-очень давно. Паук был умнее и проворнее, но если Толстяку Чарли удастся забраться на него сверху и убрать подальше руки Паука…

Толстяк Чарли схватил правую руку Паука, скрутил у того за спиной, а потом сел брату на грудь, навалившись на него всем своим весом.

– Сдаешься? – спросил он.

– Нет!

Паук извивался и вертелся, но позиция Толстяка Чарли была прочной.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, – сказал Толстяк Чарли, – что уберешься из моей жизни и навсегда оставишь в покое меня и Рози.

На этих словах Паук сердито взбрыкнул и сбросил Толстяка Чарли. Тот неуклюже приземлился на пол.

– Послушай, – сказал Паук. – Я же тебе говорил.

Внизу колотили в дверь, очень настойчиво, и это ясно указывало: кому-то необходимо срочно войти в дом. Толстяк Чарли сердито посмотрел на Паука, Паук хмуро – на Толстяка Чарли, и оба медленно поднялись.

– Мне открыть? – спросил Паук.

– Нет, – сказал Толстяк Чарли. – Это мой дом, черт возьми! И я сам открою мою чертову входную дверь, так что спасибо, не надо.

– Как хочешь.

Толстяк Чарли направился к лестнице. Затем обернулся.

– Как только я разберусь с этим, – сказал он, – возьмусь за тебя. Собирай вещи. Ты уезжаешь.

Спустившись, он заправил рубашку, отряхнулся и попытался придать себе вид человека, который только что не дрался на полу.

Он открыл дверь. За ней стояли два больших полицейских в униформе и – поменьше, но, пожалуй, экзотичней – женщина-полицейский, в безупречно сидящей униформе.

– Чарльз Нанси? – спросила Дейзи. Она смотрела на него, будто видела впервые, без всякого выражения.

– Пллм, – сказал Толстяк Чарли.

– Мистер Нанси, – повторила она. – Вы арестованы. Вы имеете право…

Толстяк Чарли развернулся к лестнице.

– Ублюдок! – заорал он. – Ублюдок ублюдок ублюдочный ублюдущий ублюдок!

Дейзи похлопала его по руке.

– Может, пойдете по-хорошему? – тихо спросила она. – Потому что если нет, мы можем вас предварительно усмирить. Впрочем, я бы не советовала. Они увлекаются, когда усмиряют.

– Я по-хорошему, – сказал Толстяк Чарли.

– Отлично, – сказала Дейзи. Она вывела Толстяка Чарли на улицу и заперла его в черном полицейском фургоне.

Полиция обыскала квартиру. В комнатах никого не было. В конце коридора была маленькая спальня, где лежало несколько коробок с книгами и игрушечные машинки. Они заглянули туда, но ничего интересного не нашли.

Паук лежал на диване в своей спальне и хандрил. Когда Толстяк Чарли пошел открывать, он направился к себе. Ему хотелось побыть одному. Конфликтовать он не особенно умел. Когда до этого доходило, он обычно удалялся, и теперь Паук знал, что время пришло, но все равно не хотел уходить.

Он не был уверен, что правильно поступил, отослав Рози домой.

Что он хотел сделать – а Пауком управляли исключительно «хочу», и никогда – «должен» или «обязан», – так это сказать Рози, что хочет ее – он, Паук. Что он не Толстяк Чарли, но нечто совсем другое. И это само по себе не было проблемой. Он мог просто сказать ей твердым голосом: «На самом деле я Паук, брат Толстяка Чарли, но ты совершенно не против, тебя это не парит», – и мир подтолкнул бы Рози на самую малость, и она бы это приняла, как приняла то, что ей следует пойти домой. Ей бы это не мешало. Она бы не возражала, нисколько.

Но в глубине души он знал, что это не так.

Человеческие существа не любят, когда боги ими помыкают.

Внешне они подчиняются, но где-то внутри, в самой глубине, чувствуют это и протестуют. Они знают. Паук мог велеть ей радоваться, что все так обернулось, и она бы радовалась, но это чувство было бы таким же ненастоящим, как нарисованная улыбка на ее лице – даже если бы она была совершенно уверена, что это ее собственная улыбка. В ближайшем будущем (а до последнего времени Паук о другом будущем вообще не задумывался) это было бы неважно, но в долгосрочной перспективе могло породить проблемы. Ему не нужно было негодующее, злобное существо, которое, ненавидя его всеми фибрами души, внешне было бы похоже на безмятежную, обыкновенную куклу. Ему нужна была Рози.

А это была бы не она.

Паук глазел в окно, на восхитительный водопад и тропическое небо над ним и гадал, когда же к нему постучит Толстяк Чарли. Утром в ресторане кое-что произошло, и Паук был уверен, что брат знает об этом больше, чем говорит.

Наконец ему стало скучно ждать, и он вернулся в квартиру Толстяка Чарли. Там никого не было. Там царил беспорядок – она выглядела так, будто ее перевернули вверх дном хорошо обученные профессионалы. Паук решил, что, по всей видимости, беспорядок устроил сам Толстяк Чарли, чтобы показать, как он огорчен своим поражением в драке.

Паук выглянул в окно. Возле дома был припаркован полицейский автомобиль, а за ним – минивэн. В тот момент, когда он выглянул, они как раз отъезжали.

Он приготовил тосты, намазал маслом и съел. Затем обошел квартиру, тщательно проверив, везде ли задернуты шторы.

В дверь позвонили. Паук задернул последнюю штору и спустился вниз.

Он открыл дверь и встретился взглядом с Рози. Выглядела она слегка удивленной.

– Ну? Предложишь войти?

– Конечно. Прошу.

Она поднялась наверх.

– Что здесь произошло? Похоже на землетрясение.

– Правда?