Аврора. Заря сгорает дотла - Кейт Андерсенн
Ро думала о странной похожести неаполитанца и советника, о совпадении в названии судна там и здесь и приходила к выводу, что это не могут быть случайности. Вероятно, компас и труба как-то это дело состыковали. Ну, вроде мостика. А Странник каким-то образом предвидел.
Найти бы его и спросить. Вернулась ли бы она, предложи он ей? Нет. Точно не сейчас. Возможно, когда все станет слишком сложно, как случается с каждой историей и жизнью…
Потому, наверное, она и бежит постоянно вперед, боясь остановиться. Но и остановиться… негде.
Негодяй Кастеллет, сжегший бумаги! «Я на стороне Странника», «Я мечтал увидеть раковину», «Ты даже забавнее Странника»… Да нет, невозможно! Эрл, что боится плавать по морю, и Странник, отважно умыкающий приговоренных с рудника на мысе Несломленной Веры?.. Но он так легко нашел ее… И казался совсем иным в тот рассвет. И… зачем иначе ему понадобился бы далекозор?.. Ведь «мерчевильцы верны короне».
Когда поездка закончилась, Ро так и пребывала в смятении, сомнениях и прострации, но обсуждать такие вещи с Фаррелом она бы точно не стала. Поэтому она понадеялась, что Кастеллет сдержит слово и сводит ее в оперу. Опять же, если он хорошо знает оперу, которая существует только в Вестланде, то какое тут «боится плавать»?.. Тогда он море Духов пересекает только так. В общем, тогда она задаст ему пару вопросов. Сейчас же стоило сосредоточиться на том, к чему ей отрезал путь Фаррел Вайд, ревниво похищая или даже сжигая Чарльзов конверт — устроить себе норку.
Но — честное слово — если Чарльз — Странник, то это объясняет все его поступки на прошлом рассвете. Тогда его можно понять, но… не простить.
— Я подниму вас наверх, — указал Барти на кабину на тросах, когда Фаррел легко выскочил из своего вагона и вытащил Аврору, которой такой великолепный прыжок, конечно же, оказался не по способностям.
Блондин уже успел чиркнуть огнивом о стену, зажечь факел, осветить «станцию» и объявить, что горит жир морских медведей, охотой на которых развлекаются буканбуржцы зимой.
— А ты? Разве ты не с нами? — удивилась Ро, оправляя задравшееся платье.
— Он присоединится к нам вечером, прямо перед встречей с послами, — пояснил всезнающий Фаррел. — После поездки тракт надо привести в порядок и отправить кристалл на подзарядку. До встречи, Барти, — пожал он руку далекому родственнику короля Буканбурга. — Тебе нужно родовое имя. Для дворца Чудесного Источника несолидно, если я буду обращаться к новому экспедитору пиратским прозвищем «Барти».
Ответ парня был прост и ошеломителен.
— Так оно у меня есть. Блэквинг. Бартоломью Блэквинг. Я племянник нашего предводителя.
Тут у Ро челюсть и отпала. Вот тебе и парень в коричневых штанах. Небось, еще тоже эрл какой-нибудь.
Фаррел свою челюсть смог удержать на месте — дознавателям положено. С ровным выражением лица протянул Берти руку.
— Рад знакомству, Бартоломью Блэквинг, добро пожаловать в тайную канцелярию ОК. Когда прибудете во дворец, назовите это имя. Я предупрежу стражу.
Бартоломью поклонился так серьезно, будто он никогда и не был пиратом Барти.
Уже в подъемнике — площадке на тросах без даже намека на стены — со скрипом стартуя к поверхности (Барти внизу пробормотал: «И ведь не смазывал никто, медведи морские вас задери!») Аврора спросила Фаррела:
— Кто же тогда Седрик Джарлет, который более близкий родственник?..
Фаррел усмехнулся, придерживая ее за правое плечо:
— Наверно, какой-нибудь брат жены.
— И как это ты, дознаватель империи, не знаешь таких подробностей, — фыркнула Ро.
Безбожно не выказывая уважения к своему не то врагу, не то возлюбленному, не то покровителю. Фаррел Вайд же вовсе не обиделся — так сильный со снисхождением сносит жалкие уколы слабого. Или влюбленный мужчина — нападки любимой. Он отвечал спокойно и терпеливо:
— Вестланд стал сердцем империи недавно, Ро. Я уже говорил. Многие подковерные секреты Мерчевиля и Буканбурга выплывают не сразу. Если бы Тильда не согласилась давать мне уроки их истории — дела обстояли бы куда хуже.
Хм. Оказывается, Фаррел не такой уж и гордец. Правда, факт, что он регулярно встречается с какой-то там Тильдой, которой обещал представить, неожиданно неприятно кольнуло сознание. Потому она безразлично спросила:
— А что насчет Черного Тополя? Их секреты тебе известны?
— Куда больше. Вестланд ведь — переселенцы с гор Черного Тополя в долину.
Подъемник остановился резко, снова безжалостно проскрипев что-то о жизни своей и в целом. Ро и Фаррел так бы и упали — вниз или на пол — если бы не повалились друг на друга и в итоге устояли на ногах. Теперь они оказались в пещере без освещения подожженным жиром морских медведей, но свет все же откуда-то проникал.
— И куда теперь? — спросила Аврора, почему-то шепотом, стесняясь нашарить его ладонь.
— Барти не сказал…
Голос Фаррела звучал слегка растерянно.
— Бартоломью Блэквинг его зовут. А ты уверен, что это не ловушка, точно? Вдруг не все подковерные секреты Тильда тебе рассказала? И вообще…
Фаррел взял ее руку, как так и надо, и увлек вперед.
— Пошли. Раз Барт не говорил про выход, значит надо идти к свету.
Сумка «Читать в воскресенье — законно» немного мешала держаться за руки, но Ро, конечно же, не отняла ладони. Сам взял — значит можно, и надо, и хорошо.
— Но вообще, — все же продолжила она, — это странно, что такое могучее государство с собственной версией метро, единственным флотом, если я правильно поняла, с кучей воинов, что обожают ветер свободы, и рабов без воли вовсе, заключило с вами договор. Еще и контролирует торговлю и выход к морю. Так, что закачаешься — дословно.
— Ты еще не видела Вестланд, — многообещающе усмехнулся Фаррел, — так что твои выводы безосновательны.
Они наконец вышли к источнику света — недлинный узкий лаз, прикрытый по ту сторону ветками и травой.
— Ну, вперед, заря моя.
Ро ненавидела такие узкие тоннели: ей всегда казалось, что она непременно там застрянет. А это же ужас, когда ни вперед, ни назад, но делать было нечего. Вздохнув, несчастная путешественница встала на четвереньки, сунула внутрь голову, плечи, туловище, попыталась продвинуться, зацепилась платьем, запаниковала, поскользнулась, а потом, видимо, Фаррел бесцеремонно ее подтолкнул, потому как она резко вывалилась головой вперед: чуть менее эпично, чем
