Последнее дело - Гоблин MeXXanik
И только на третьей странице начали появляться вещи поскромнее. Форумы, пара старых публикаций, где внизу мелькали знакомые фамилии. Никакой сенсации, но хотя бы зацепки. Хоть что-то, с чего можно начать распутывать клубок.
Нашлась сухая статья двухлетней давности. Без подробностей, без комментариев. Писали, что один из приказчиков «Содружества» свёл счёты с жизнью. Тело обнаружили на дорожке у служебного особняка, а жандармерия начала проверку по факту. И всё — ни тебе итогов, ни упоминаний о причинах. Просто короткая заметка между сводкой ДТП и прогнозом погоды.
Я быстро переписал адрес в блокнот, вырвал листок и сунул его в карман.
Встал из-за стола, на ходу накинул пиджак и направился к порогу.
Арина Родионовна подняла голову от бумаг:
— Нужна помощь?
— Спасибо, но, пожалуй, в этот раз я справлюсь сам, — ответил я с улыбкой и выскочил наружу.
* * *
Машина плавно подъехала, как будто всё утро только и ждала у обочины моего выхода. Я едва вышел из арки, а окно водительской двери уже опустилось. Из него появилось довольное лицо Гришани — такое, будто он только что выиграл в лотерею. Может, и правда поспорил с кем-то, что поймает меня прежде другого водителя.
— Куда-то едем, мастер адвокат? — поинтересовался он с прищуром.
Я кивнул. Он уже потянулся к дверце, видимо, хотел устроить мне торжественную посадку с полным набором жестов, но я не стал дожидаться и обошёл машину сам. Сел на переднее пассажирское сиденье, устроился поудобнее.
— Нам нужен этот адрес, — сказал я, протягивая ему сложенный листок.
Гришаня взял бумагу, развернул, пробежался глазами и кивнул, всё ещё улыбаясь.
— Поехали. Здесь недалеко.
Особняк приказчика оказался на Северном острове — в тихом районе, где не случалось громких скандалов.
Машина пересекла мост, и за окнами поплыли аккуратные двух- и трёхэтажные дома. Каждый со своим характером — кто с башенкой, кто с витражами, кто просто с претензией. Всё по индивидуальным проектам, как любят те, у кого вкус есть, но чувство меры иногда подводит.
Мы свернули с главной улицы и запетляли по узким проулкам, где дворники знали своих поимённо, а чужих встречали с недоверием. Наконец, машина плавно остановилась у нужного адреса.
— Прибыли, мастер, — произнёс Гришаня, выключая двигатель.
Я кивнул, открыл дверь и выбрался наружу. Остановился у ворот, глядя на дом. Вроде бы обычный, но что-то в нём не давало сразу шагнуть вперёд.
Особняк прятался за высоким кирпичным забором — не новым, но ещё крепким. За ним виднелся серовато-жёлтый фасад, когда-то, наверняка тёплый и приветливый, теперь потемневший. Лепнина местами потрескалась, колонны при входе держались стойко, ржавчина еще не тронула ворота.
Высокие окна прятались в тени, стекло в них потускнели. Плющ, кажется, не спрашивал разрешения — вился по стенам, добирался до подоконников, тянулся вверх, как будто хотел забрать дом себе.
Крыша была крутая, четырёхскатная с выцветшей черепицей. На углу — башенка с облупившимся куполом, из которого торчал ржавый шпиль. Под ней — балкон с коваными перилами, поросшими мхом. Выглядел он так, будто всё ещё ждал кого-то с чашкой чая и пледом, но давно уже без гостей.
К каменному крыльцу вела дорожка. Когда-то ровная, теперь местами перекошенная, с редкой травой между плитками. Мох начал наступление с южной стороны и пока побеждал.
Из глубины сада тянуло прохладой. Ветер был лёгкий, но не совсем дружелюбный — как вежливое напоминание, что здесь не рады посторонним.
А ещё тут были призраки. Стоило мне задержаться у ворот, как они начали медленно тянуться ко мне — привычно, без спешки, будто узнали своего.
Первой появилась старая служанка. Маленькая, сухонькая, с тонким лицом и остреньким подбородком. Вышла из флигеля, предназначенного для прислуги, и направилась прямо ко мне. Шла без звука, чуть покачиваясь, как будто несла поднос, которого давно уже нет. Я стоял спокойно, давая ей подойти. И только когда она приблизилась, заметил едва различимые пятна на её лице. Темнее кожи, почти слившиеся с тенями. Видимо, она попробовала еду, которая предназначалась хозяину и оказалась отравлена.
Из окна второго этажа выглянул подросток. Лет пятнадцати, не больше. Лицо бледное, волосы прилипли к вискам, как будто он всё ещё был мокрым от дождя, которого давно не было. Глянул на меня — спокойно, без страха. Просто отметил, что я здесь.
А следом, из дверей особняка, вышел высокий худой мужчина. На белой рубахе — яркое пятно. Не размазанное, не потускневшее. Такое, что даже спустя десятилетия не даёт забыть, где всё закончилось.
Из-за дома вышла женщина средних лет. Шагала не спеша, как будто просто вышла подышать воздухом. На ней было старомодное платье с цветочным узором. В руках она держала чашку, которой уже не существовало. Остановилась в нескольких шагах, посмотрела мимо меня, словно в сад за спиной. И осталась стоять, будто ожидая кого-то другого.
В проёме между балконом и башней появилась ещё одна фигура — мужчина постарше, с хромотой в костюме, который носили лет двести назад. Видно, был когда-то приказчиком или старшим слугой. Стоял, опираясь на трость, и казался раздражённым. Он то исчезал, то появлялся вновь, как человек, которому мешают сосредоточиться. Скорее всего, призрак уже становился диким, и лишь чудом оставался похожим на себя прежнего.
На заднем дворе, у подсобки, где тень от забора ложилась гуще, показалась девочка лет десяти. Она кружилась в балетной юбочке со счастливой улыбкой, не замечая никого вокруг, и исчезла с первым порывом ветра.
Призраки потянулись ко мне без спешки, как будто соблюдали какую-то старую церемонию. Я всмотрелся в силуэты. Но нужного среди них не было.
На всякий случай я зажёг Фонарь Харона. Слабое пламя вспыхнуло на ладони, осветило воздух вокруг. Туман чуть дрогнул, обозначил границы присутствия, но за его плотной пеленой никто больше не показывался. Ни новых лиц, ни спрятавшихся теней.
Я коротко кивнул, разорвал плетение и позволил свету погаснуть. Тишина не изменилась. Лишь лёгкий сквозняк из сада шевельнул сухие листья у крыльца.
Призраки тем временем остановились в паре шагов от меня. Стояли ровно, будто репетировали это заранее. Мужчина, тот самый с тростью, склонил голову:
— Приветствуем, избранный Мары, — прошелестел он.
Остальные тут же повторили его жест. Почти синхронно. Без
