Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

На станции в купе внесли свежие газеты. Лайт принялся небрежно перелистывать их…

Легко ранен лидер местных коммунистов Курт Рихтер, тяжело — его друг, рабочий Ганс Зиберт. Нападавший скрылся. Рихтер утверждает, что стрелял Фриц Швальбе, который гонялся за ним еще при гитлеровском режиме.

А вот еще. Лайт вскочил на ноги — все газеты опубликовали сообщение о таинственном исчезновении в Москве крупного английского ученого-атомщика Джона Макгайра…

Итак, день «Акции "Б"» приближался! Медлить нельзя…

Глава третья

Изящный ящик радиорепродуктора на столе Функа сотрясался от звуков. Курт Рихтер половину своей жизни проработал токарем на заводах Функа, здесь его знали все. Поэтому, когда в цехи пришла весть о том, что на митинге будет выступать Рихтер, — заводской двор оказался переполненным.

Митинг был созван по поводу ночного покушения на Рихтера и тяжелого ранения Зиберта.

Гневно сжимая кулаки, рабочие слушали выступления ораторов. О самих Рихтере и Зиберте говорили мало, больше — о причинах покушения на них.

— Американцы хотят, чтобы им не мешали начать войну с немцами на Эльбе.

— Зиберт против братоубийственной войны одних немцев с другими.

— Рихтер срывает планы Карла Функа и его подручных, бывших гитлеровских генералов, готовящихся напасть на Германскую Демократическую Республику.

Потом говорил сам Курт Рихтер; говорил смело, правдиво.

— Функ и его подручные пытаются запугать меня. Им это не удастся! Американские лидеры не скрывают, что в своих военных планах они рассматривают нашу страну, как «фронт N1». Они запланировали у нас тут вторую Корею. В Корее, правда, не дошло до использования атомных бомб, а у нас мечтают начать с них!

Империалисты превратили Западную Германию в главную военную базу в Европе: надо довести до сознания населения Западной Германии, что возрождение германского империализма, превращение нашей территории в военную базу неизбежно означает крушение Германии.

Мы должны сесть за один стол с немцами из ГДР и договориться. Мы не пойдем на братоубийственную войну, не допустим здесь у себя повторения того, что было в Корее…

Послышались крики, неясный шум, выстрелы…

Карл Функ в бешенстве вскочил с кресла и выключил радиоприемник, транслировавший митинг с его завода…

— Когда же, наконец, их разгромят?! Слышали? — обернулся он к Гроссу. — Рихтер честит меня империалистом. Меня, всю жизнь отдавшего обороне родины!

— Вы пригласили меня для каких-то переговоров, я слушаю вас, — сказал Гросс, бесстрастно смотря на разгневанного хозяина, и добавил: — Я инженер и не вмешиваюсь в политику.

— Вот как! — Функ насмешливо склонил голову. — К сожалению, это ваше утверждение, кажется, не соответствует действительности. Можете не задавать мне вопросов, я и сам скажу, что следует… Итак, у американского командования, так же, впрочем, как и у наших властей, сложилось впечатление, что, говоря о своей аполитичности, вы попросту хитрите.

— Я хитрю?

— Именно вы. — Функ нервно прошелся по комнате. — Вы не хотите работать на оборону…

— На войну.

— Ну хорошо — на войну, не будем спорить… Но вы не желаете возглавить Управление гражданского строительства. Разве вы думаете, что дороги, мосты, аэродромы нам нужны только для военных целей?

Герман Гросс стоял перед Функом, вытянувшись во весь рост.

— А почему вам нужен для этого обязательно я? — спросил он.

Функ помолчал.

— Сказать откровенно? Хорошо! Вы — талант, гений строительного дела. Затем всем известно, что вы человек далекий от политики и не станете заниматься делами, имеющими отношение к войне. Поэтому, если бы во главе гражданского управления встали вы, это облегчило бы нам положение с кадрами рабочих, а красные вынуждены были бы прекратить свои нападки на управление. Но вы почему-то отказываетесь… Почему? Может быть, вы согласны с коммунистами? Нет? Значит, генерал Келли ошибается…

— Путать меня не следует, — все так же спокойно произнес Гросс. — О предложении я должен подумать. Полагаю, я имею на это право. Мне нужно несколько дней. — Он раскланялся.

Но Функ жестом удержал его.

— Послушайте, Герман, — заговорил он. — Я поддерживал вас всю вашу жизнь, вы знаете это… Вы построили колоссальную плотину. По моей рекомендации правительство поручило это строительство вам. Надеюсь, вы не будете утверждать, что выстроенная вами плотина имеет хоть какое-нибудь военное значение?

— Нет, я этого не думаю.

— И правильно делаете, — подхватил Функ с воодушевлением. — Но почему же вы не сдаете властям документацию, планы, чертежи вашего сооружения?

Гросс слегка улыбнулся:

— Я хочу быть уверенным, что с моей плотиной не произойдет недоразумение.

— Вы наслушались Рихтера?

Гросс нахмурился.

— Ни для кого не является тайной, что министерство внутренних дел выдало американцам планы мостов и иных сооружений на нашей территории. Многое теперь заминировано… Я не хотел бы, чтобы подобная участь постигла и мою плотину.

— Вы с ума сошли! Да как вы смеете предполагать подобное? Ведь… понимаете, это привело бы к затоплению огромной территории, к гибели миллионов жителей немцев! — Функ вытер платком покрасневшие глаза.

— Вот я и хочу быть уверенным, что подобного несчастья не произойдет, — бесстрастно произнес Гросс и еще раз откланялся.

Функ подошел к нему вплотную.

— Мне жаль вас, Герман… Ваше поведение может быть истолковано в невыгодном для вас смысле и тогда ничто не спасет вас от неприятностей… Правительство отберет у вас планы, чертежи. А работа… Тогда уж вы не получите никакой работы.

— Вы зря запугиваете меня, — ответил Гросс. — Мне надо подумать. Документацию же я сдать пока что не смогу.

Он повернулся и вышел. И почти в то же время из смежной комнаты в кабинет вошел Грин.

— Отказался? — озабоченно произнес он. — А мистер Прайс-младший требует ускоренного проведения мероприятий по «плану Дрейнера».

— По-видимому, я утратил на него влияние. — Функ явно был не в духе. — Придется отступить?

— Ни в коем случае! — возмутился Грин. — Не хотел добром, прибегнем к другому средству. — Он набрал номер телефона и кому-то приказал: — Немедленно доставить Гроссу телеграмму из Гамбурга.

Функ вспомнил разговор Келли с Прайсом в тюрьме.

— Ильза Грубер? — спросил он.

Грин утвердительно кивнул.

— «План Дрейнера» должен быть выполнен, так хочет Прайс-младший, — сказал он сухо.

У Германа Гросса в этот день было прескверное самочувствие — его не оставляла внутренняя уверенность, что с ним пытаются разыграть скверную шутку. Какую — он еще не мог понять, однако ему казалось, что это имеет непосредственное отношение к предложению возглавить Управление гражданского строительства. Гросс не очень доверял Карлу Функу, но сегодня тот сказал ему правду — рабочие не идут в это управление. Почему? Ведь, по словам Функа, это совершенно безобидное предприятие, не имеющее отношения к перевооружению Западной Германии. И все же что-то не то! По-видимому, он, инженер Гросс, знает об этом учреждении меньше многих из тех, кто говорит о нем вещи, неприятные Карлу Функу. Но при чем тут Функ? Очевидно, кто-то попросил его оказать давление на инженера. Кто же мог обратиться к Функу? Правительство и американские власти — в этом можно было не сомневаться. Но ведь Келли меньше всего интересуется гражданским строительством, и прибегать к давлению на него, Гросса, к угрозам только для того, чтобы он возглавил управление, он не стал бы. Нет, тут что-то другое. Но что именно?