Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

Швальбе продолжал:

— Для начала мне придется провести испытание твоего мужества… Ты не бросил тренироваться в тире?

Вилли отрицательно качнул головой.

— Превосходно, мой мальчик, скоро это тебе пригодится, пора начинать помаленьку расплачиваться… Сегодня я покажу тебе человека — он твой враг, он тот… Впрочем, об этом потом. Но ты постараешься хорошенько запомнить этого негодяя англичанина…

Англичанина? Что плохого ему, Вилли, сделал какой-то англичанин?

Машина свернула на проселочную дорогу и остановилась у подъезда унылого здания «фирмы Карла Мейера».

— Пошли, — произнес Швальбе, вылезая из автомобиля.

За дверями их встретили часовые, но пропусков ни у Швальбе, ни у его спутника они не спросили. Бывший эсэсовец шел по гулкому коридору, печатая шаг, как когда-то, при Гитлере, на парадах. Встречные отдавали ему честь. Швальбе отвечал небрежно, но, как показалось Вилли, не столько потому, что хотел этим самым показать юноше, какое высокое положение он занимает здесь, в таинственном учреждении, сколько из-за каких-то забот и сомнений, все более овладевавших им.

Они спустились в подвал. Тут тоже были двери — глухие, замкнутые на тяжелые замки. Везде стояли часовые. По знаку Швальбе одну из дверей открыли, и они вошли в камеру. Швальбе, по-видимому, хорошо знал расположение этого помещения: щелчок выключателя — и под потолком зажглась тусклая лампочка. Вилли увидел на койке у стены спящего человека. Окна в камере не было.

— Макгайр, встаньте! — скомандовал Швальбе, и Вилли вздрогнул, как от удара: вот точно такими злыми и отрывистыми фразами кричали тогда эсэсовцы, угонявшие людей в Освенцим! Человек у стены застонал и поднялся на койке.

— Что вам еще нужно от меня? — спросил он по-немецки. В его выговоре почти не слышалось иностранного акцента.

Вилли с любопытством посмотрел на англичанина: Макгайр был небрит, волосы на голове торчали клочьями во все стороны, лицо в синяках и ссадинах — очевидно, его тут не раз били.

— Встать! — крикнул Швальбе, и в его голосе Вилли услышал звериную злобу.

Англичанин резко выпрямился.

— Послушайте, вы! — обратился он к Швальбе. — Меня заманили сюда, посадили в этот застенок. Меня истязают здесь. Но я не могу понять, что вам все-таки от меня нужно? Зачем вы держите тут меня? К смерти я давно готов!…

— Успокойтесь, профессор Макгайр, — произнес почти добродушно Швальбе. — Кажется, произошло недоразумение, все обойдется, уверяю вас.

Англичанин сделал шаг вперед, и в его блестящих гневом глазах Вилли заметил тоску.

— Я не верю вам, — он повернулся и отошел к койке.

Швальбе толкнул юношу локтем.

— Смотри, пристальнее смотри на него, — прошептал он.

Дверь камеры за ними закрылась. Они поднялись наверх.

— Ты отправишься домой, Вилли, — сказал Швальбе, — а я останусь здесь до приезда Грина… Мне лучше пока не показываться в городе. — Он проводил юношу до дверей, у которых стояли часовые. — Ну, поезжай. Да не забудь о человеке, которого я тебе только что показал, — он наш враг, и тебе придется иметь с ним дело, мой мальчик. Завтра я тебе все объясню.

Ночь была на исходе. Деревья стояли темные, притихшие. Где-то бушевала гроза, и далекие молнии голубыми мечами рассекали небосвод.

Автомобиль миновал проселок и выполз на автостраду. И вдруг в абсолютной тишине юноша услышал возглас. Он машинально затормозил и поднял глаза. Перед ним стояла незнакомая ему молодая женщина, она улыбалась ему, и юноше было приятно видеть ее стройную фигуру, большие голубые глаза и разбросанные по плечам белокурые волосы. Он спросил:

— В чем дело, фрейлен?

— Я ждала вас здесь, Вася Румянцев, но вы задержались там дольше обычного, — и женщина положила руку на оконное стекло.

— Я Вилли Швальбе, — возразил юноша, с недоумением смотря на женщину, но та резко сдвинула брови:

— Это ложь! Ты сын не эсэсовского убийцы Швальбе, а советского офицера и зовут тебя не Вилли, а Василий, Вася. Послушай, разве ты не помнишь о концлагере Саксенхаузен? Твою родную мать убили Фриц Швальбе и его друзья, а тебя самого отдали на воспитание эсэсовцу… Твой отец, русский офицер, прибыл в Германию и настаивает на том, чтобы тебя возвратили к нему, на Родину.

— Отец! Родина…

— Да, отец, Вася Румянцев, разве в твоей памяти ничего не сохранилось и ты не помнишь своей матери?

— Помню… — почти беззвучно прошептал он. — Боже мой… Значит, это была моя мать! Я русский… — казалось, силы покинули его.

Девушка открыла дверцу и прыгнула на заднее сиденье.

— Меня зовут Эрика Келлер. Нам надо срочно поговорить, — быстро сказала она. — Негодяй Швальбе и его друзья поставили твою жизнь на карту. Скажи, ты видел сегодня англичанина Макгайра?

— Да… — юноша с удивлением взглянул на свою неожиданную спутницу.

— Я так и думала: они решили спешить. Но мне посчастливилось вовремя встретить тебя, — она с облегчением вздохнула.

— Швальбе обещал Грину сегодня же приступить к операции с Макгайром, но, должно быть, передумал и отложил, — сказал юноша.

Эрика отрицательно покачала головой:

— Ты ошибаешься, Вася Румянцев, операция началась в срок и в твоем присутствии… По их замыслу, это ты и должен провести операцию по ликвидации Макгайра.

Эрика Келлер говорила о страшных вещах. Сын советского офицера Василий Румянцев слушал ее с глубоким вниманием.

Генерал Гаррис позеленел от бешенства, когда ознакомился с приказом военного министра: Гуго Лайту присваивалось звание капитана. Лайт с удовольствием улыбался — черт возьми, банкирский дом на Среднем Западе тоже чего-нибудь стоит! Во всяком случае повышение в звании пришло как нельзя кстати — и Келли и Гаррис убедились, что их кляузы успеха в Вашингтоне не имеют. Теперь Лайт дорого дал бы за то, чтобы иметь возможность посоветоваться с Артуром Гибсоном.

Но прежде всего надо было помочь Эрике Келлер спасти профессора Макгайра.

Так как Макгайр числился за организацией бывшего гитлеровского генерала Гелена, то Лайту пришлось придумать благовидный предлог для поездки в штаб этой шпионской организации, расположенной в небольшом городке Пуллах, близ Мюнхена, на территории американской запретной зоны.

«Организация Гелена!» Лайт знал, что во время нападения Германии на Советский Союз генерал Райнхардт Гелен занимал пост начальника отдела иностранных армий в германском генеральном штабе и ведал всей разведкой на Восточном фронте. Его непосредственным начальником был адмирал Канарис, возглавлявший «Абвер», то есть гитлеровскую военную разведку.