Иван Цацулин - Атомная крепость (Художник. И.Ефимов)

У Германа Гросса в этот день было прескверное самочувствие — его не оставляла внутренняя уверенность, что с ним пытаются разыграть скверную шутку. Какую — он еще не мог понять, однако ему казалось, что это имеет непосредственное отношение к предложению возглавить Управление гражданского строительства. Гросс не очень доверял Карлу Функу, но сегодня тот сказал ему правду — рабочие не идут в это управление. Почему? Ведь, по словам Функа, это совершенно безобидное предприятие, не имеющее отношения к перевооружению Западной Германии. И все же что-то не то! По-видимому, он, инженер Гросс, знает об этом учреждении меньше многих из тех, кто говорит о нем вещи, неприятные Карлу Функу. Но при чем тут Функ? Очевидно, кто-то попросил его оказать давление на инженера. Кто же мог обратиться к Функу? Правительство и американские власти — в этом можно было не сомневаться. Но ведь Келли меньше всего интересуется гражданским строительством, и прибегать к давлению на него, Гросса, к угрозам только для того, чтобы он возглавил управление, он не стал бы. Нет, тут что-то другое. Но что именно?

Эрика Келлер пришла, как всегда, очень оживленная.

— Вы расстроены?

Гросс меланхолично смотрел в окно — оно выходило в сад.

— Наседают? — участливо спросила девушка.

— Да.

— Отказались?

— Да.

— Правильно сделали, документацию им передавать нельзя.

— Знаю… Но дело не только в этом… Вы сегодня чем-то возбуждены. Эрика?

— Все-таки заметили? У меня много причин быть возбужденной.

— Секрет?

— Нет, почему же… Начнем по порядку: сегодня утром я получила от «Консула» очередной сюрприз.

— Негодяи! Расскажите, что произошло.

— Ничего особенного… Почтальон принес мне письмо. Я проявила некоторую осторожность и попросила дворника отойти с ним в глубь сада и там вскрыть его… Предусмотрительность оказалась не лишней, но все кончилось маленьким фейерверком.

— Они упорно пытаются убить вас!…

— И знаете, это несколько удивляет меня… Они могли бы подождать, когда истечет срок представления мной в издательство рукописи о вас, тем более, что только вчера директор издательства просил меня поспешить.

— Какая же связь между действиями негодяев из «Консула» и вашей книгой обо мне? — спросил Гросс.

— Я прихожу к выводу, что связь тут имеется. Об этом я и решила поговорить с вами — это вторая причина моей… ну, взволнованности, что ли. Я боюсь, что вы не поймете меня, Герман Гросс.

— Постараюсь понять… Я не так безнадежен, как вам представляется, Эрика. Говорите.

— Вы не задавали себе вопроса, почему издательство поручило именно мне написать книгу о вас?

— Нет.

— Напрасно. Я тоже сначала об этом не подумала, меня радовала возможность писать о вас… говорить с вами… видеть вас, Герман… — голос девушки дрогнул.

— Эрика!… — Гросс почти растерялся: что значит этот ее тон? Разве он не безразличен ей?

— …Мне было приятно и то, что директор издательства захотел, чтобы о вас писали как о человеке, не имеющем ничего общего с перевооружением страны.

— Но это только правда, — заметил Гросс.

— Возможно… Кто же мне все-таки скажет, почему потребовалась книга о вас? Потребовалась именно сейчас? Почему ваше имя приходится то и дело слышать по радио? Наконец, почему эту книгу поручено написать именно мне, если не совсем «красной», то во всяком случае «ярко-розовой», человеку, статьи которого расцениваются, как вредные, только потому, что я против Круппа, Функа, против войны.

— И что же вы по этому поводу думаете, Эрика?

Она грустно посмотрела ему в глаза.

— Я начинаю думать, что нас с вами дурачат, что мы, сами о том не подозревая, играем скверные роли, которые кто-то нам дал.

— Яснее, Эрика, яснее.

— Вам не предлагали возглавить какие-нибудь военные работы?

— Военные? Нет. Они знают, что я никогда не соглашусь. Но… вот Функ настаивает на том, чтобы я занялся делами Управления гражданского строительства. — Гросс сделал ударение на слове «гражданского».

— Все понятно, Герман. — Эрика стиснула руки. — Вот для чего им нужна моя книга о вас! И когда книга вышла бы в свет, в газетах можно было бы напечатать некролог обо мне, о красной, почти коммунистке, павшей жертвой террористов из «Консула», — им это было бы выгодно, да нет, просто необходимо для того, чтобы придать вам в глазах народа тоже красноватый оттенок.

— Я решительно ничего не понимаю, — сказал Гросс. — Если вы думаете, что вас убьют, когда вы окончите книгу, — не пишите ее.

— Нет, я напишу книгу о вас, Герман, но не для них, и окончу ее чуточку позже, когда вы будете лучше разбираться что к чему.

— Но я хочу разобраться сейчас, мне это необходимо.

— Хорошо, я скажу вам… На Управление гражданского строительства все чаще возлагаются поручения военного характера, особенно по подготовке к взрыву всевозможных сооружений. Рабочие не хотят иметь дело с этой «гражданской» организацией, тем более, что упорно говорят о секретном плане превращения нашего города в «немецкий Сталинград» на Рейне. Все это штучки генерала Келли и его хозяев, но нашим недобитым воякам эта мысль нравится. В связи с этим возлагаются особые задачи на Управление гражданского строительства. Назначая туда вас, они сразу убивают двух зайцев: приобретают талантливого специалиста и могут использовать в своих целях репутацию человека, не желающего работать на войну, — это облегчит им дело, рабочие вам верят, к вам они пойдут. Да и самые работы получат, по крайней мере на некоторое время, иной, безобидный вид. Вы им нужны как ширма.

— Гм… гм… — Гросс шагал из угла в угол. — В этом придется разобраться. Спасибо вам, Эрика. А в затеи «Консула» я вмешаюсь.

— Не спешите, Герман. Пока будем делать вид, что работаем над книгой, какую им хочется получить от меня.

— Хорошо. Пусть будет так. Какие еще причины вашего возбуждения?

— Как, разве недостаточно того, о чем я рассказала? — она усмехнулась.

Гросс чувствовал, что Эрика чего-то недоговаривает, но не хотел допытываться. А девушка действительно о многом умолчала. Не сказала она о взволновавшем ее свидании с американцем Лайтом, вместе с которым ей пришлось долго ломать голову над тем, как спасти Макгайра. Не рассказала и о том, как бросилась за помощью к Курту Рихтеру, беседа с которым неожиданно оказалась иной, чем Эрика ожидала: он был серьезно озабочен заигрыванием Функа с Гроссом и просил ее быть настороже. Не сообщила она Гроссу и о том, что после обстоятельной беседы с Рихтером побывала в Берлине, повидалась с ранее незнакомыми ей людьми и только сегодня возвратилась домой; она была в курсе «Акции "Б"» и делала все необходимое, чтобы провалить ее.